Виктор Петелин - Жизнь Шаляпина. Триумф

– А сколько вашим детям? – спросила Иола Игнатьевна.

– Наташе – шесть, Алексею – третий пошел, уже бегает, – ответила Екатерина Петровна.

– Скоро чаще будем видеться, Федор, получил серьезный заказ от великой княгини Елизаветы Федоровны, которая намерена построить церковь при учреждаемой ею обители милосердия, церковь по моей рекомендации будет строить молодой архитектор Анатолий Викторович Щусев, а расписывать церковь поручено мне. Так что я часто бываю в Москве, церковь Марфо-Мариинской обители уже строится, я составил смету на сорок тысяч, очень небольшая смета потому, что создание обители и храма Покрова при ней производится на личные средства великой княгини. Она, как говорили, рассталась со всеми драгоценностями и решила посвятить себя делам милосердия. Так что при огромном замысле великая княгиня не могла тратить больших средств, я должен был считаться с этим, сократив смету до минимума: в храме будет шесть стенных композиций и двенадцать образов иконостаса, с легким орнаментом, раскинутым по стенам. Великая княгиня видела эскизы для храма и полностью одобрила их, дав мне полную свободу действий. Так что, Федор, присматривай нам подходящую квартиру в Москве. Скорее всего в будущем году станем земляками.

– Я и сам думаю купить подходящий особняк, сегодняшняя квартира становится маленькой для моей семьи. Так что будем подыскивать вместе.

– А силенок, Федор, у тебя еще хватит не только для Дон Кихота. Справишься на радость нам и создашь еще немало образов, – сказал Нестеров, обнимая Шаляпина. – Кстати, Иола Игнатьевна, непременно сходите на Айседору Дункан… Она недавно выступала у нас, в Киеве, поразила нас своими танцами, ничего подобного не приходилось видеть до сих пор. Это какое-то чудо природы, во всей ее чарующей простоте и чистоте. Как божественно двигалось ее тело. Я не такой уж знаток в хореографическом искусстве, а тут любовался ее движениями, любовался ее танцами непосредственно, бесхитростно, чувствуя, как благородны движения ее прекрасного женского тела. В мир хореографии она вносит струю чистого воздуха. Смотрел на нее и испытывал такие же чувства, словно я иду по молодой травке, слушаю пение соловья или пью ключевую воду.

– Спасибо за совет, Михаил Васильевич, – поблагодарила Иола Игнатьевна. – Хоть и привязал меня Федор Иванович к моему хозяйству, но все же я мечтаю увидеть красивые танцы, люблю по-прежнему театр, но бываем вместе редко. Чаще вижу театр в своем доме. Девочки мои так увлечены театром, что разыгрывают спектакли у нас дома, а мальчишки тоже пытаются не отставать от них.

– Всех вам благ, спасибо за хлеб-соль, дорогие хозяева, Федор и Иола Игнатьевна. – Михаил Васильевич в какой уж раз пытался откланяться, но каждый раз то одно, то другое останавливало его. – Москва становится для меня преинтересной, и, как знать, может быть, действительно не за горами то время, когда мы решим оставить Киев и променяем его на Москву. Хочется поближе к столичной жизни, Киев уж больно провинциален. А в Москву едут со всех сторон. Недавно случайно встретил все того же Сергея Павловича Дягилева, напрашивался посмотреть эскизы для Марфо-Мариинской обители, видел Александра Бенуа, Рериха, с восторгом говорили о постановке «Псковитянки» в Париже, тоже хотели посмотреть мои эскизы, но я им всем отказал. Рано, пусть смотрят после того, как будет сработано. Пожалуй, только одному человеку показал я эскизы с удовольствием – это Василий Васильевич Розанов, который о моей выставке написал очень точную статью – «Молящаяся Русь», в ней он уловил главную мысль моего творчества, что я изображаю Русь старую, изображаю ее с натуры, все зарисованное взято с таких кусочков русской действительности, куда не проникло ни влияние университета, ни даже вообще гражданские преобразования за последние двести лет иначе, как в виде слуха. Это действительно Русь монастырская, церковная, сельская, действительно я стремился показать душевную боль, как источник религии и религиозности, стремился показать благородство, нравственную чистоту тех, кто молится Богу, испрашивая у него в своих молитвах повседневных благодеяний для современного русского человека, порой забывающего о Боге и думающего лишь о сиюминутных выгодах на земле. Вот Василию Васильевичу я и показал свои эскизы и Марфо-Марнннскую обитель. Он откликнулся в «Новом времени» три месяца тому назад серьезными размышлениями; в основном поддержав мои творческие замыслы, он вложил много теплоты в свои размышления, обратил внимание общества в сторону новой прекрасной идеи человека, которой Бог дал талант быть вдохновенно-доброй и выразить свою идею активно: великая княгиня Елизавета Федоровна подала людям вовремя не камни, хотя бы и самоцветные, а хлеб живой… Как вовремя пришла ей мысль построить обитель милосердия. Может быть, и в Москве эти мысли Розанова будут поняты и оценены, как того они стоят… Вот ведь говорят же: не бойся гостя сидячего, а бойся стоячего… Всех вам благ!

– Михаил Васильевич! Мы, москвичи, поможем привлечь внимание к твоей работе в Марфо-Мариинской обители и воздадим должное великой княгине. Рады, что вы побывали у нас.

Вскоре Нестеровы покинули Ратухино, а Шаляпины долго еще обсуждали этот визит, радуясь встрече и сожалея, что она была короткой.

Январь 1910 года. В первый же день нового года – «Русалка» в Большом театре… Вроде бы уж ничем нельзя удивить Федора Ивановича Шаляпина – все испытал, ко всему привык, но в канун Нового года он вместе с Иолой Игнатьевной посетил дом известного в городе Константина Тарасова и никогда так не радовался успеху артистов, как в этот раз: на самодеятельной сцене шла детская опера и дивертисмент, в которой участвовали все его дети, с огромным успехом выступали Борис и Татьянка. По всему чувствовалось, что тон всему задавала Алла Тарасова, чуть старше его Иринки. И потом, уже дома, они, окружив со всех сторон отца, долго еще разыгрывали домашние сценки, а родители весело смеялись на преуморительные рожицы, которые корчили юные актеры, полагая, что они, как и их отец, играют, создают какие-то смешные образы. Что ж, может, кто-то из детей и унаследует его талант, во всяком случае, он сделает все для того, чтобы они получили хорошее образование, знали языки, чтобы они лучше подготовились к жизни, чем он… Вряд ли кто-нибудь из них добьется того, что и он, так что много на их пути будет разочарований, если они все устремятся на сцену.

В это январское утро Шаляпин наконец-то собрался навестить заболевшего тифом Константина Коровина. Сказал Иоле Игнатьевне, куда он отправился, взял извозчика и помчался к Каменному мосту, на Балчуге, где была мастерская художника.