Юрий Скуратов - Кремлевские подряды «Мабетекса». Последнее расследование Генерального прокурора России

Что касается самого Ельцина, то если три года назад любимой темой российской политтусовки было отвратительное состояние его здоровья, сегодня все обсуждают фантастическое улучшение физического состояния экс-президента.

Я прекрасии номню, как Коржаков, если он оставлял Ельцина и уезжал по каким-то своим делам, регулярно куда-то звонил по телефону. Оказалось, что он все время связывался с врачами, контролируя, сделали они Ельцину укол или нет. Уколы делали очень часто, и становилось ясно, что без такой внешней подпитки президент жить уже не может.

Я сам был свидетелем того, как во время нашей встречи 18 марта 1999 года президент внезапно встал и вышел в соседнюю комнату, где ему сделали укол. Когда он вернулся, то выглядел бодрым и был более активным. Уже позднее прошла информация, что лекарство, которое регулярно вводили Ельцину, несмотря на совершенно безобидное название — «клеточный препарат», — абсолютно уникальное.

Изготовлялось лекарство из так называемого абортного материала — растертых в кашицу человеческих эмбрионов, то есть неродившихся ельцинских подданных. Его вводят шприцом прямо в живот, после чего пациент моментально чувствует прилив сил.

И все бы, наверное, хорошо: президент у нас один и его здоровье стоит такого дорогого лекарства, — если бы не одна деталь. Ни в одной цивилизованной стране мира официальная медицина не допускает использование человеческих эмбрионов, и единственное место, где этические проблемы (да и проблемы безопасности тоже — аборты у нас делают и больные СПИДом) никого не волнуют, — это Россия.

Не хотелось бы в эту информацию верить, но ее подтвердили журналистские расследования «Московского комсомольца» и других газет. Как писали репортеры, «произойди нечто подобное в другой стране, трудно даже себе представить, какой скандал разразился бы. Какими заголовками украсились бы газеты: «Неродившиеся младенцы для нужд Кремля…», «Глава государства питается плотью детей»»…

Не знаю, но одно время — либо после этих уколов, либо после поездки в Китай, где экс-президента наблюдали светила восточной медицины, — Ельцин чувствовал себя прекрасно. Он по-прежнему был глубоко убежден, что пользуется огромной популярностью у населения. При каждом своем выходе в свет Ельцин вел себя как народный трибун: вскидывал руки вверх, раскланивался. Того, что публика часто не аплодирует, а свистит, он просто не замечал. И лишь уход его из жизни завершил этот спектакль.

Конечно, за годы путинского президентства еще недавно опутывавший своими щупальцами весь российский госаппарат «старосемейный» клан начал быстро сдавать свои позиции. Сегодня из значимых фигур в новом правительстве с этой группой не связан уже практически никто.

Однако если говорить о чистой экономике, то здесь позиции «семьи» еще достаточно сильны. По оценкам международных банкиров, «семейный» клан хоть и теряет свои позиции, но по-прежнему контролирует сегодня до 20 % ВВП России. Он играет важную роль в нефтебизнесе, металлургии, автомобилестроении и многих других отраслях.

Ельцин же до самого конца оставался главным «ретранслятором» политической воли своего клана. Экс-президент с готовностью снимал трубку прямой связи с Путиным и без колебаний излагал тому свои пожелания. В большинстве случаев ельцинские просьбы выполнялись.

А что же «питерская команда» Путина? Именно она и отвоевала у «старого» ельцинского «семейства» вожделенные передовые позиции власти.

В первое время своего пребывания в высоких кабинетах привезенные Путиным варяги из «питерских чекистов» чувствовали себя сравнительно неуверенно. Но по прошествии четырех лет эти люди окончательно освоились, перехватив у старой команды в борьбе за политическое влияние большинство основных позиций.

Контролируя большую часть силовых структур страны, а также используя личную близость к президенту, «питерская команда» особой оригинальностью не отличается, ее методы борьбы довольно стандартны. Это — обработка президента, компромат, максимальное использование силовых органов.

Я не кровожаден по отношению к Ельцину. Каким бы ни было мое к нему личное отношение, он был президентом, стоял на вершине власти, представлял перед всем миром Россию и наш народ. Есть определенные стандарты отношения граждан к своему президенту. Независимо от того, каким он был — хорошим или плохим, — на него должен распространяться определенный уровень почтения. Да, как человека его можно не уважать, но как Президента РФ — делать это надо.

Развал Советского Союза, расстрел Белого дома, война в Чечне, экономические кризисы… Этот печальный список можно продолжать еще долго. Но было бы неправдой и грубой натяжкой утверждать, что все это Ельцин сделал один, что он — единственная причина всех наших бед и несчастий. Положа руку на сердце, вспомним: это мы все терпели, закрывали глаза на многое, боялись дать отпор. Я сам, будучи Генпрокурором, голосовал на президентских выборах за Ельцина. И хотя голосование было тайным, я посчитал тогда, что, коль я работаю в одной с Ельциным команде, я обязан его поддержать своим голосом. Если я честный человек, то должен сделать только так. В ином случае, опять же как человек честный, я должен уйти…

Хочу напомнить о публикации социологического опроса в столичной газете «Московский комсомолец». В 2000 году сотрудники предложили своим читателям список из десяти человек под названием «Злой гений XX века», в который входили Сталин, Берия, Ленин и другие. Первое место занял Ельцин, набрав чудовищно много голосов — 38,8 %. Возможно, здесь верх взяли эмоции, но дыма без огня, как говорится, не бывает.

Президент России — фигура многогранная. За годы работы Генеральным прокурором я видел Президента Ельцина в разных ситуациях, что называется, на расстоянии вытянутой руки, когда человека можно и рассмотреть основательно, и понять, что он собой представляет. Я много общался с ним, много читал о нем, но до сих пор так и не уверен, что смог понять этого человека до конца. Очень уж противоречивая это фигура — бывший наш президент.

Для меня существуют два Ельцина, и я имел возможность наблюдать с близкого расстояния и того и другого. Первый Ельцин — это доброжелательный, приветливый, с теплым пожатием руки, с поддерживающими словами, которые, наверное, мог находить только он и никто больше. Второй Ельцин — человек, который все делает для того, чтобы удержаться у власти: патологически властолюбивый, болезненно реагирующий на любую критику, раздражительный… Очень разным бывал этот человек, и любой вызов к нему — ребус, который до встречи с ним разгадать невозможно.