Сергей Хрущев - Никита Хрущев. Реформатор

Хаммершельд убедительных аргументов в защиту своей позиции не нашел, но и сдаваться не собирался. Под видом разговора о литературе они заговорили о политике, а уж тут общего мнения у них быть не могло. Расстались мирно, но недовольные друг другом.

Отец посчитал, что все темы исчерпаны, на следующий день разговаривать им по существу более не о чем, но и продолжать ссориться тоже нет никакого резона. Он придумал маленькую дипломатическую хитрость — предложил Хаммершельду вместо протокольной беседы за столом прокатиться по морю, благо был штиль, на прогулочной шлюпке. Отец сел на весла, Хаммершельд уселся на корме. Места для переводчика не нашлось. Катались они больше часа, обменивались улыбками, любовались игрой волн. Отец впоследствии шутил, что эти «переговоры» у них с Хаммершельдом прошли на редкость удачно. Хаммершельд не обиделся, обещал, при случае, прокатить Хрущева на своей лодке, но тогда уже он займет место на веслах.

С Хаммершельдом отец встречался еще не раз, порой дружески беседовали, порой разговаривали на повышенных тонах, но темы Пастернака больше не касались. И для отца, и для Хаммершельда, этот незначительный эпизод холодной войны отошел в прошлое и интереса не представлял.

На следующий день, 28 марта 1959 года, отец с Микояном принимали старого приятеля, фермера Гарста с женой. Тут стороны с полуслова понимали друг друга, говорили не только о любезном и Гарсту, и отцу сельском хозяйстве, но шутили, вместе гуляли и тоже катались на лодке, опять без переводчика.

Мыс Пицунда расположен между городами Сочи и Гагры, в двадцати двух километрах южнее Гагры. Небольшая заросшая реликтовыми соснами равнина, втиснувшаяся между склонами Кавказских гор и уходящая резко вниз к глубинам Черного моря. Первыми это место облюбовали еще древние греки, построили в устье реки Мюссеры порт Питиунт. От него и пошло название Пицунда. В 1950-е годы Пицунда находилась в запустении, курортники ее своим вниманием не баловали, разве что немногочисленные туристы-дикари устраивались на побережье в палатках, покупали у местных жителей кур, рыбу, баранину да самодельное молодое вино «Лыхны».

После передачи в общенародное пользование сталинских дач (бывших царских дворцов) решили построить пять новых правительственных резиденций, две в Крыму, там место им выбрал сам отец, а остальные три еще где-нибудь. Мжаванадзе, грузинский партийный секретарь, предложил Пицунду. А когда отец отдыхал в Сочи, Мжаванадзе свозил его на Пицунду. Место отцу понравилось: ровное, удобное для прогулок, пустынное, стройка не доставит отдыхающим неудобства.

Строительство поручили Главному архитектору Москвы Михаилу Васильевичу Посохину. Девственные заросли прорезали, не трогая деревьев, прогулочными дорожками, ближе к пляжу «возвели» три двухэтажные элегантные дачи, у самой воды устроили крытый бассейн.

В 1957 году, если я не ошибаюсь, Посохин пригласил отца осмотреть уже почти готовые сооружения, оставалось только постелить паркет и закончить внутреннюю отделку. Отцу понравилось все, но особенно длинная прямая дорожка вдоль пляжа. С нее открывался вид не только на море, но и на пустынные галечные отмели, тянувшиеся далеко, чуть ли не до самого горизонта.

Отец предложил Посохину подумать, не расположить ли вдоль берега пансионаты, гостиницы, дома отдыха. Такое дивное место должно дарить радость всем людям, а не только членам правительства. Посохин подумал и через пару месяцев принес отцу наброски будущего Пицундского курорта.

В 1958 году отец впервые поехал отдыхать в Пицунду, а уже в 1959 году, сразу за окружавшим «государственную территорию» бетонным забором, на самом берегу моря встали в ряд многоэтажные писательские, актерские и профсоюзные пансионаты.

Пицунда превращалась в модное место отдыха. Становившиеся все более многочисленными отдыхающие роптали на забор, поругивали отца за то, что лучший кусок леса он отгородил себе. В народной молве дача слыла хрущевской. То, что без отца никаких пансионатов там вообще бы не появилось, естественно, никого не интересовало. Экологи, в свою очередь, винили отдыхающих в уничтожении, буквально вытаптывании уникального уголка природы, по их мнению, в первозданном виде ландшафт сохранился только за бетонным забором.

18 апреля 1959 года Шелепин направил в Президиум ЦК записку с отчетом о ходе «Наступления на религиозные пережитки», в которой упомянул об участии в церковной жизни некоторых ученых, артистов, профессоров университетов и предложил принять к ним «соответствующие меры воздействия».

Отец верил, что религия не имеет будущего. При нем закрыли не одну церковь, но «принимать соответствующие меры к некоторым артистам и ученым», как и ко всем остальным, он не разрешал, говорил, что это дело личное, со временем люди поумнеют, и все образуется само собой.

20 апреля 1959 года Аэрофлот получил новый турбовинтовой лайнер Ил-18. Первые самолеты поставили на линии Москва — Адлер и Москва — Алма-Ата. Ил-18 на долгие годы, вплоть до начала 1980-х, станет в СССР самым массовым пассажирским самолетом.

29 апреля 1959 года, по возвращении в Москву, отец долго беседует с британским фельдмаршалом Бернардом «Монти» — Монтгомери оф Аламейн, переигравшим в Северной Африке «лиса пустыни», немецкого генерала-фельдмаршала Эрвина Роммеля. За год до того он покинул пост заместителя главнокомандующего войсками НАТО в Европе, вышел в отставку и в Москву приехал уже простым туристом. Отец рассказывал Монтгомери о Сталинграде, гость говорил о превратностях войны в пустыне. Обе битвы происходили в одно время. Когда на Волге особенно припекло, Гитлер настолько спешно перебросил туда роммелевские танки, что их не успели даже перекрасить, и они сохранили свои пустынные маскировочные расцветки. В этой связи отец не преминул заметить, что в победах Монтгомери в Африке есть вклад и их с Еременко Сталинградского фронта. Монтгомери не ответил. Современные темы он старательно обходил, фельдмаршал уже принадлежал истории.

4 мая 1959 года, сразу после майских праздников, отец принимал американского посла США Томпсона. Зашел разговор об открывавшейся в Москве через два с половиной месяца американской выставке, первой за всю российскую историю.

Посол Томпсон рассказал, что они начали монтировать главный купол. Отец знал об этой необычайной шатровой конструкции, собираемой из алюминиевых сот — сегментов. Такого он еще не видел. Посол предложил вместе съездить на стройплощадку в Сокольники: пока каркас не «задрапирован» отделкой, он сможет разглядеть все детали. Отец согласился и тут же вызвал машину.