Сергей Хрущев - Никита Хрущев. Рождение сверхдержавы

Через десять дней в «Правде» появилась информация об успешном завершении испытаний. Сообщалось не о боевых головках, а о мифической последней ступени ракеты, специально приспособленной к прохождению плотных слоев атмосферы и потому благополучно достигшей заданного района.

При очередной встрече Королев рассказал отцу подробности необычных испытаний. Как и ожидалось, незваных зрителей набралось изрядно. Американские суда, принадлежавшие, видимо, ЦРУ, настолько тесно окружили три наших корабля, осуществлявших наблюдение, что пришлось их уговаривать отойти на расстояние, гарантирующее от столкновений. Головки приводнились где следовало, ничего недозволенного в чужие руки не попало. Королев отметил: американцы вели себя корректно, завладеть нашим имуществом не пытались.

— Вот и хорошо, что мы объявили на весь свет. Никто не усомнится в том, что у нас есть чем доставить водородную бомбу в любую точку земного шара, проучить агрессора, — непривычно патетически провозгласил отец.

20 января 1960 года межконтинентальную баллистическую ракету Р-7 официально приняли на вооружение Ракетных войск стратегического назначения.

Теперь отец все свои надежды связывал с ожидаемой встречей в верхах, а еще больше с визитом президента Эйзенхауэра в Советский Союз. Ему готовился особенно теплый прием.

Отец как только мог демонстрировал желание договориться. Конечно, не поступаясь принципами. Со страниц газет исчезли решительные заявления, угрозы, обвинения. Впрочем, не совсем: перепалка по Берлину продолжалась, но без былого задора и злости.

Газета «Правда» начала печатать отрывки из книги еще совсем недавно числившегося в поджигателях войны Аверелла Гарримана. 15 января I960 года сессия Верховного Совета СССР заявила, что она рассматривает разоружение как единственный путь к упрочению мира и обеспечению дружбы между народами. Отец предложил провести новое, четвертое по счету сокращение наших вооруженных сил на 1 миллион 200 тысяч человек. Суммарное сокращение за эти годы составляло около 3,5 миллионов человек. В вооруженных силах оставалось 2 миллиона 423 тысячи человек.

Я попытался скрупулезно просуммировать все сокращения вооруженных сил, начиная с 1953 года. Цифры не совпали. Видимо, не все планы выполнялись, что-то корректировалось по ходу дела. Но тенденция сохранялась, армия неуклонно и быстро уменьшалась.

18 января «Правда» сообщила, что визит президента США Дуайта Эйзенхауэра в нашу страну состоится в июне 1960 года, с 10-го по 20-е. В Москве ощущалось приподнятое настроение. Такое, как бывает в доме в ожидании желанного и дорогого гостя. Город прибирали, подмазывали, в общем, готовились.

Насколько трудно у отца выпросить деньги на строительство чего-нибудь, кроме жилья, знали все. О строительстве административных зданий или привилегированных жилых домов для работников аппарата в те годы никто и не заикался. Такое предложение наверняка бы стоило инициатору должности. Если же, воспользовавшись отсутствием отца, кому-то и удавалось протащить подобное решение, то не дай бог стройке попасться ему на глаза. Запрет накладывался незамедлительно. Такая судьба постигла белокаменное, похожее на торт, здание Совета министров РСФСР на набережной Москвы-реки. Увидев появившиеся из земли стены, отец полюбопытствовал, что тут сооружается. Громадина простояла недостроенной до конца 1964 года. После отставки отца стройку оперативно завершили.

Сейчас же, в преддверии визита, отец без споров дал согласие на строительство специальных вилл в разных районах страны для приема высокого гостя. Одна из них расположилась на живописном берегу прославленного сибирского озера Байкал.

Заботило отца и где организовать доверительные беседы с глазу на глаз, на манер кэмп-дэвидских: на его даче в Горках-9 или в гостевой в Ново-Огареве, где принимали Никсона. Он остановился на втором варианте, в Горках-9 не удавалось обеспечить привычные для гостей удобства. Ведь там даже туалет приходился один на всех в конце коридора. Там же размещалась и ванна. По американским меркам, так жили только в трущобах.

Я не могу сказать, что отец рассчитывал разрушить в Москве все рогатки, которые не удалось преодолеть в Вашингтоне и Кэмп-Дэвиде. Тем более, что у Эйзенхауэра заканчивался второй президентский срок, приближались выборы. Отец больше рассчитывал заложить прочный фундамент на будущее. Казалось, мир наконец стронулся с мертвой точки. Выставки в наших странах, взаимные визиты и намеченная новая встреча в верхах, казалось, позволяли надеяться на смягчение международного климата, поворот мира к общению, соглашениям, а по мере возникновения взаимного доверия — к необратимым переменам. Тут очень важно не оступиться, особенно в начале пути, когда нервы на пределе. Один неверный или неверно истолкованный шаг — и все труды пойдут прахом.

Первую половину 1960 года переполнили различные международные контакты, встречи, визиты. Как плотина прорвалась. Отец крутился как белка в колесе.

В начале февраля в Москве он вел переговоры с Джованни Гронки, президентом Итальянской республики. Проходили они тепло, без напряжения. В выходной день отец пригласил гостей к себе на дачу. Гуляли по зимнему подмосковному лесу, играли в снежки. Казалось, заехали на денек добрые знакомые. Серьезные разговоры перемежались пустяками, супруга президента смутила отца неожиданным вопросом, спросила: где он шьет свои костюмы?

Отец не раз читал в переводах из иностранной печати критические замечания о своей одежде, о ней отзывались как о мешковатой, небрежно сшитой. Он никогда не франтил, даже в молодости; шиком тех послереволюционных лет считалось отсутствие внимания к своему внешнему виду. И сейчас он не уделял особого внимания портным, но подобные высказывания задевали его самолюбие. Свои костюмы, как и другие члены Президиума ЦК, он заказывал в специальной пошивочной мастерской, принадлежащей КГБ. Портные там старались как могли, особенно после того, как отец побурчал по поводу оценки результатов их деятельности в иностранной прессе. Из-за всех этих мелких неурядиц вопрос о костюме одновременно задел и смутил его. Он только пробормотал в ответ: «Здесь шьют, в Москве. Есть одна мастерская. А что?»

— Очень хорошо сидит. Я думала, вы заказывали его за границей. Крой похож на итальянский. Вот я и подумала, не из Италии ли он? У нас очень хорошие портные, — щебетала гостья.

Она еще некоторое время поболтала о костюмах, о портных, о том, какие чудесные мастера в Италии. Отец ее слушал не перебивая. Я про себя посмеивался. Отец не терпел разговоры о тряпках, считал их обывательскими. Мог и оборвать собеседника. Сейчас он сохранял на лице гостеприимную улыбку. Возможно, после прогулки с семьей итальянского президента и пошла гулять по свету байка о том, что отец заказывает себе одежду исключительно у итальянских мастеров.