Сергей Хрущев - Никита Хрущев. Рождение сверхдержавы

Какой была концепция использования ракетного оружия в те годы? Ракеты предполагалось хранить в специальных ангарах. Только решившись на запуск, их устанавливали на старте и по мере готовности запускали.

Теперь же американцы на своих «Минитменах» объявили постоянную готовность к пуску. На подготовку отводятся считанные минуты. Ракеты изо дня в день стоят на стартовых столах в течение всего срока службы. Никаких ангаров, никаких установщиков, трейлеров, волокущих их по тревоге. Технология боевого старта изменилась полностью и идеологически, и технически.

К тому же повсеместным и жестким требованием стала установка ракет в шахтах для защиты их от возможного нападения, ракетного или воздушного.

Отец оживился и подал реплику, подтверждающую высказанную точку зрения. Он не упускал случая вспомнить, что у нас инициатором этого дела, опередив маститых конструкторов, стал он.

Добиться нужного эффекта частными изменениями не удается: ракеты первого поколения нельзя долго держать заправленными. На их подготовку к старту уходит значительное время, хотя бы потому, что все операции делаются вручную.

Здесь Янгель сделал паузу и, еще больше ссутулившись, обратился, казалось, к одному отцу.

— Мы не смогли выполнить взятого на себя обязательства, Никита Сергеевич, Р-16 придется хранить сухими. Иначе ничего не получится, — оправдывался Янгель, — при сегодняшней технологии ракета способна простоять заправленной всего несколько недель, а дальше неизбежна замена. Проблему ответного удара мы стараемся решить за счет ускорения заправки. Другого выхода нет. Мы обязуемся уложиться в минимальное время.

Отец мрачно смотрел перед собой. Он спросил, насколько сократилось время подготовки по сравнению с «семеркой». Янгель, повеселев, стал сыпать цифрами, экономия получалась немалой, вместо суток — часы, даже десятки минут.

Отец удовлетворенно кивнул головой. Все-таки шаг вперед. Он попросил подумать, что еще можно предпринять, чтобы сократить время, постараться догнать американцев. Янгель пообещал сделать все возможное. Он облегченно вздохнул, обошлось без неприятных объяснений.

На будущее Янгель предлагал определить необходимый минимум изменений на действующих ракетах, обеспечивающий их постановку в шахты, и больше не тратить на них силы. В таком виде они послужат, пока не появятся новые, современные изделия.

Отец снова одобрительно кивнул, заметив, что, пока с шахтами не прояснилось, надо продолжать установку ракет в наземном варианте. Присутствующие одобрительно загудели.

Янгель перешел к следующему плакату. Для поражений целей в Европе он считал возможным пока сохранить Р-12 и Р-14, а все силы сосредоточить на межконтинентальных ракетах, отвечающих современным требованиям.

Он предлагал за полтора года разработать и начать испытания новой ракеты Р-36, впитавшей в себя все последние достижения в этой области. Предполагалось обеспечить автоматическую предстартовую подготовку, включая заправку, создание рассредоточенных подземных стартов, управляемых с единого командного пункта и, естественно, более высокую точность попадания в цель. Р-36 можно было бы сравнить с американской ракетой «Титан-2», они поднимали примерно одинаковый термоядерный заряд с эквивалентом за 10 мегатонн.

Р-36 получилась крупноватой для массовой ракеты. Как и у «Титана», целями Р-36 стали особо важные укрепленные объекты.

На вопрос отца о том, как долго новая ракета сможет выдержать состояние повышенной готовности к запуску, Янгель ничего утешительного сказать не мог. Опыт Р-16 предостерегал его от опрометчивых обещаний. С агрессивностью компонентов сладить пока не удалось.

Отец не унимался: «Если американцы смогли найти решение, то почему мы топчемся позади?» Янгель пояснил, что там «Минитмены» и «Поларисы» оснащают двигателями на специальных медленно горящих порохах. Такое нашей химической промышленности недоступно. Приходится искать свои, ни на что не похожие конструктивные решения.

Так разошлись пути развития ракетной техники в Советском Союзе и США. Каждый отныне молился своему богу.

Рассказом о Р-36 Янгель покончил с программой баллистических ракет и перешел к космическому разделу.

Не только Челомею не давали спокойно спать успехи Королева, его всемирное признание, пусть в качестве анонимного главного конструктора. Янгель считал, что у него достаточно прав на то, чтобы потеснить коллегу в космическом пространстве. Конечно, таких уникальных возможностей, которые обеспечивались «семеркой», у него пока не было, но для многих применений рекордный вес на орбите оказался непозволительной роскошью. Нарастив еще по ступени на Р-12 и Р-14, он смог забрасывать в космос небольшие грузы. Новые спутники имели различное назначение: исследовательские, гражданские — для трансляции телевизионных передач, предсказания погоды или установления связи на сверхдальние расстояния, а также военные: разведывательные, связные, навигационные.

Военные проекты держались в большом секрете. Более того, их как бы вообще не существовало. Но спутник на орбите не скроешь. Нашли простой выход из положения, всех подстригли под одну гребенку: спутники, выводимые янгелевскими ракетами, и не только янгелевскими, назвали «Космосами».

«Космосом-1» должен был стать спутник, никакого отношения ни к Янгелю, ни к исследованию окружающего Землю пространства не имевший. В кругах, допущенных до всяческих секретов, он носил совсем другое название — «Зенит» и предназначался для фотографической разведки. Так же, как и его американские собратья «САМОС» и «Дискавери». Вот только по сравнению с ними он порядком запоздал. У Сергея Павловича, а только он мог вернуть груз с орбиты на Землю, в те месяцы голова болела о другом. Нельзя сказать, что вообще ничего не делалось. На многочисленных заседаниях военные вместе с королёвцами обсуждали требования к космическому фотографу, согласовали и утвердили техническое задание, установили жесткие сроки его разработки и испытаний. Для возвращения отснятой фотопленки в «Зените» решили использовать все тот же «Восток». Конечно, сделанный под космонавта возвращаемый аппарат для решения новой задачи оказывался великоват и дороговат, но Королеву было не до того.

В душе Королева никакая разведка не могла соперничать с запуском в космос первого человека, а две такие работы одновременно не проталкивались ни в конструкторском бюро, ни на производстве.

На бумаге, в постановлениях и решениях, работа по «Зениту» определялась важнейшей, но каждый главный конструктор знает, с чем можно, а с чем нельзя потянуть. Отец тоже не торопил, не сомневаясь в технической мощи Америки, он не стремился узнать, где и сколько стоит стратегических бомбардировщиков, как обстоят дела с разворачиванием на стартовых позициях новых баллистических ракет. Повлиять на все это он не мог, а любопытство его не мучило. Так что работа велась не как приоритетная. Каждый раз случалось что-то очень важное, из-за чего дела по «Зениту» очередной раз откладывались. Сначала все были заняты Гагариным. Потом подоспел полет Титова. До «Зенита» руки снова не доходили.