Максим Ларсонс - На советской службе (Записки спеца)

Дело в том, что за границей отсутствует вся та атмосфера, которая окружает специалиста в Москве. Вполне естественно, что и сыск и надзор за специалистом за границей гораздо слабее и меньше. Соответственно этому, вмешательство в частную жизнь специалиста за границей гораздо слабее.

Несмотря на все это, желание проживать за границей в течение долгого времени далеко не имеется у всех специалистов, даже тогда, когда они имеют при себе свою семью. Между ними имеются люди, которым до того не хватает русского уклада жизни, русского окружения, что они испытывают определенную тоску по родине. К этому еще присоединяется то обстоятельство, что подавляющее количество специалистов либо вовсе не владеет языком той страны, куда они откомандировываются, либо знают его весьма слабо. Общераспространенное мнение о том, что у русского человека имеется особый талант для изучения иностранных языков, представляет собой легенду. Способность действительно изучать и владеть иностранным языком является чисто индивидуальным качеством, вряд ли встречающимся у русского чаще, чем у лиц других национальностей. Во всяком случае, я знаю целый ряд вполне образованных специалистов, которые, несмотря на длительное пребывание будь то в Германии, Франции или Англии, знали язык данной страны лишь самым неудовлетворительным образом и во всяком случае не могли самостоятельно вести на нем переговоров. Постоянная служба в советской конторе, и русский язык, чаще всего применяющийся в качестве служебного языка, конечно, не могут облегчить специалисту изучение иностранного языка. Такие специалисты, для которых иностранный язык является большим затруднением, которые никак не могут привыкну и, к чужому укладу жизни и к чужим обстоятельствам, и не могут ориентироваться на Западную Европу, возвращаются в Россию без особого сожаления. Все же другие специалисты пытаются продлить свое пребывание за границей поскольку возможно.

Еще своеобразнее обстоит дело с откомандированными за границу партийными коммунистами, не исполняющими функции специалиста, а занимающими обыкновенные административные должности в заграничных торговых делегациях СССР. В то время как при командировке специалиста за границу, кроме его специальных знаний, все же требуется или по крайней мере является желательным еще знание какого-либо западно-европейского языка, для посланного за границу партийного коммуниста знание языка вообще не играет никакой роли. Я знал партийного коммуниста, занимавшего должность председателя советского банка в весьма важной в финансовом отношении стране Европы, который в момент своего назначения не имел ни малейшего понятая ни о языке данной страны, ни о банковом деле.

Партийные коммунисты, состоящие на советской службе и откомандированные за границу, также чрезвычайно охотно проживают за границей. Я при этом имею в виду не советских дипломатов, а лишь менее привилегированных обыкновенных коммунистов. Что касается советских дипломатов, то этому, конечно, не приходится удивляться, потому что они проживают в бывших посольских дворцах царского правительства и ведут привилегированную жизнь всякого другого дипломата в данной стране. Конечно, строгую партийную программу никак нельзя примирить с той светской жизнью, которую приходится вести советскому дипломату в столицах Европы. Но советская действительность давным давно перешагнула через эти неподвижные партийные формулы.

И обыкновенные партийные коммунисты, которые за границей занимают какую-нибудь среднюю должность в торговом представительстве и которые не могут ссылаться на обязательность предписанного для дипломатов внешнего образа жизни, наслаждаются охотно и по возможности дольше благами и преимуществами западноевропейской культуры. Правда, коммунисты смеются над «обедами», которые даются представителями банков, крупной промышленности или торговли членам советских торговых делегаций или прочих советских организаций, бесцеремонно издеваются над буржуями, которые «лебезят перед нами и кормят нас, чтобы заполучить жирный заказ», смеются над филистерством и мелочностью западноевропейца, в разговоре между собой отзываются презрительнейшим образом о лицах, угощающих их «обедом», но все-таки с удовольствием ходят туда.

Чрезвычайно интересно наблюдать в таких случаях, как иной коммунист, который на московских митингах и среди друзей не находить достаточно резких слов для «кровопийц» и «денежных мешков», для которого в Москве черный твердый котелок, белый крахмальный воротничок и выглаженные брюки являются выражением самого реакционного мировоззрения, как этот же самый человек на приеме влиятельных банкиров, политиков или промышленников в Берлине, Лондоне или Париже старается разыгрывать предупредительного, с должным пониманием относящегося ко всякому вопросу, политика, благоприличного собеседника и культурного европейца. И эта комедия часто разыгрывается с успехом, потому что чуждый советской психике иностранный политик или экономист дает себя чаще всего обворожить подобными внешними приемами, и к тому же еще льстить себе, пожалуй, что ему удалось влиянием своей личности «укротить льва» и устроить мост между капитализмом и коммунизмом, между Европой и советской Россией.

Жены состоящих в партии советских представителей за границей далеко не всегда являются партийными коммунистками. Напротив, они иногда представляют собой типичное выражение того, что в Москве принято называть «буржуйкой». Если такая дама в большом туалете рассказывает в обществе, как безумно ее тянет в Москву, то, конечно, каждый прекрасно понимает, как должно относиться к таким словам. Если же партийная коммунистка, жена высокого советского сановника за границей, проживающая в прекрасном доме в одном из самых лучших кварталов крупной европейской столицы, заявляет мне в присутствии своего мужа, что она была бы счастлива, если бы вместо этого прекрасного дома ей представилась возможность иметь хотя бы две сырые комнаты в Москве и там проживать — когда в то же время целый ряд других обстоятельств определенно говорить о том, что эта женщина с наслаждением проживает в данной стране — то положительно не знаешь, что думать об этом смехотворном лицемерии. Оно лучше всего характеризуется иронической советской поговоркой: «Они безумно рвутся в Москву, но никак не могут вырваться».

Кроме «беспартийных» специалистов, существует еще очень незначительное количество специалистов, официально принадлежащих к коммунистической партии.