Айно Куусинен - Господь низвергает своих ангелов (воспоминания 1919–1965)

Но не всё золото, что блестит. У нас был шофёр по фамилии Рациевский. Во время езды он без умолку говорил. Заставить его замолчать было невозможно. Он вертел головой, на дорогу не смотрел и к тому же ездил с сумасшедшей скоростью. Отто сидел в машине, не дыша. Говорил: «Этот нас угробит», но жаловаться не хотел.

Как-то раз я ехала с шофёром одна. Он обернулся ко мне и очень серьёзно спросил, не могу ли я ему помочь. Я поинтересовалась, в чём дело.

— Да вот, товарищ Куусинен, написал я пьесу для театра. Может, прочтёте и скажете своё мнение? И ещё я попросил бы вас рекомендовать пьесу комиссии по драматургии.

— С удовольствием, — ответила я.

Он вынул из-под сиденья рукопись и протянул мне через плечо. Около двухсот скрученных в поросячье ухо страниц карандашного текста. Дома я сразу принялась читать. Вскоре пришёл Отто. Я как раз хохотала над очередным бездарным восхвалением Сталина. Отто спросил, что я читаю. Я рассказала.

— Но это страшная дрянь, невозможно читать без смеха, — сказала я.

— И что ты собираешься делать? — спросил Отто.

— Напишу в комиссию, что не стоит утруждать себя чтением этой дряни.

— Да что ты! — возмутился Отто. — Напиши, что талантливейшая пьеса, предложи напечатать десять тысяч экземпляров. Тогда её опубликуют хоть небольшим тиражом. Ну а что значит для такой страны одна бездарная книга! Зато Рациевский перейдёт из шофёров в ряды драматургов. И мы от него избавимся!

Я, правда, не смогла сделать, как предлагал Отто, но всё же передала пьесу Рациевского в комиссию. И предсказание Отто сбылось: мы лишились плохого шофёра, а Советский Союз приобрёл нового драматурга.

В первые годы своего правления Сталин ещё не боялся появляться на людях. Когда я в 1924 году начала работать в Коминтерне, он не раз бывал в Красном зале на совещаниях Политического секретариата и в лекционном зале Кремля на пленумах и исполкомах. Он внимательно слушал перевод речей иностранных коммунистов, делал короткие дельные замечания, свидетельствовавшие об острой наблюдательности. Он ни разу не повысил голоса, никогда не ехидничал и не говорил с вызовом, как позднее Хрущёв.

Многие годы мы с мужем проводили отпуск на Кавказе. Там и произошла моя первая встреча со Сталиным, в 1926 году, в Сочи. Мы уединённо жили на даче в красивом тенистом парке. И дачи, и окрестные леса принадлежали высоким правительственным чинам и тщательно охранялись. Рядом находился санаторий «Ривьера», его персонал обслуживал и нас. Осенью того года мы занимали нижний этаж дачи, а над нами жил С. Киров [17] Киров (Костриков) Сергей Миронович (1886—1934) — профессиональный революционер, большевик, член партии с 1904 г., член ЦК с 1923 г. (кандидат с 1921 г.), член Политбюро ЦК с 1930 г., секретарь ЦК с 1934 г. С 1926 г. — первый секретарь Ленинградского губкома и горкома партии. Убит 1 декабря 1934 г. , которого через несколько лет стали считать преемником Сталина и который, видимо по его приказу, в декабре 1934 года был убит. В 1926 году это был живой, весёлый холостяк, который всегда готов был помочь мне и Отто.

Одновременно с нами на юге проводил отпуск Сталин. Он жил на красивой даче на самом берегу, по дороге на Мацесту.

Однажды я влезла в нашем саду на дерево, чтобы полюбоваться видом на море. Вдруг у нашей калитки остановилась машина, в ней был всего один пассажир. За рулём сидел военный. Он быстро побежал к нашей даче. Оттуда тотчас вышел Отто и стал меня звать. Он попросил военного поискать меня в саду, и я поняла, что придётся спускаться. Видимо, произошло что-то чрезвычайное.

Муж взволнованно и многозначительно сказал: «Это Сталин». Сталин оставался всё это время в машине. Мы с Отто поехали с ним. Сталин был любезен, но держался натянуто. Сказал, что хочет показать нам свою родину — Грузию. Я опрометчиво заметила, что и в прошлом году отдыхала на Кавказе и Грузию знаю неплохо. Отто испуганно на меня посмотрел, но Сталин, кажется, не обиделся. Сказал, что вряд ли я могла видеть горы во всей красе. Отто во время нашего разговора явно нервничал, да и я сама чувствовала себя скованно — с чего это Сталин так к нам расположен?

Я спросила о его жене, Аллилуевой [18] Аллилуева Надежда Сергеевна (1901—1932) — жена И. В. Сталина, член партии с 1918 г., с 1919 г. работала в аппарате Совнаркома. В 1932 г. застрелилась или была убита. . Сталин ответил, что она уехала к родственникам. Потом он вдруг заговорил по-фински. Я просто онемела от удивления. Генеральный секретарь, самый могущественный человек в стране обратился ко мне по-фински с вопросом: «Нет ли у вас сливок для кофе?»

Сталин пояснил, что до революции бежал из Петербурга в Финляндию.

— Жили мы на западном побережье Выборгского залива в местечке Хиекка. Там почти в каждом доме держали корову, и жена посылала меня за сливками. Вот я и выучил эту фразу по-фински.

— А хозяйки что вам отвечали?

— Если у них были сливки, говорили: «On, on», а если не было, отвечали: «Ei ole».

Я весело рассмеялась, и Сталин был явно доволен, что ему удалось растопить лёд между нами. Он радостно шлёпнул себя ладонью по голенищу — он всегда ходил в сапогах — и объявил:

— Я, между прочим, — настоящий пролетарий. Моя фамилия оканчивается на «-швили». А у кого фамилия на «-идзе» или «-адзе» — происходят из дворян или буржуев.

И он назвал своих лучших друзей: Енукидзе [19] Енукидзе Авель Сафронович (1877—1937) — профессиональный революционер, большевик, член партии с 1898 г., советский государственный и партийный деятель, в 1917 г. — член Петроградского ВРК. Член ЦК партии с 1934 г. С 1918 г. — секретарь Президиума ВЦИК, в 1922—1935 гг. — секретарь Президиума ЦИК СССР. Жертва сталинщины. Посмертно реабилитирован. , Ломинадзе [20] Ломинадзе Виссарион Виссарионович (1897—1935) — большевик, член партии с 1917 г. В 1922—1924 гг. — секретарь ЦК КП(б) Грузии, в 1925—1926 гг. — секретарь Исполкома Коммунистического интернационала молодёжи (КИМ), в 1926 г. — член Президиума ИККИ, в 1930 г. — секретарь Заккрайкома ВКП(б), кандидат в члены ЦК ВКП(б) с 1925 г., член ЦК в 1930—1934 гг. В 1934 г. исключён из партии, застрелился. и Орджоникидзе [21] Орджоникидзе Григорий Константинович (1886—1937) — профессиональный революционер, большевик, член партии с 1903 г., советский партийный и государственный деятель. Член ЦК в 1912—1917, 1921—1927 гг. и с 1934 г. Член Политбюро ЦК с 1930 г. (кандидат с 1926 г.). В 1926—1930 гг. — председатель ЦКК ВКП(б) и нарком РКИ СССР, заместитель председателя СНК и СТО СССР, с 1930 г. — председатель ВСНХ СССР, с 1932 г. — нарком тяжёлой промышленности. Покончил жизнь самоубийством. . Все занимали в правительстве высокие посты. Правда, через несколько лет их друг всех их уничтожил. Только Орджоникидзе покончил с собой.

Вскоре мы снова встретились со Сталиным. Но на этот раз впечатление было тягостное. Нам подали машину и объявили, что мы едем в круиз по Чёрному морю. У причала стоял невзрачный коричневый катерок. Сталин ждал нас в каюте. Встретил очень дружелюбно, матроса отослал: «Этих гостей я обслужу сам». На столе стояли фрукты, вино, шампанское. Сталин наполнил бокалы и поставил пластинку — красивую грузинскую песню «Сулико». Но Сталин ставил её снова и снова, и с каждым разом она всё больше теряла свою прелесть. Сталин беспрерывно опорожнял бокалы и вдруг пустился в пляс. Зрелище это было ужасающее. Чем больше он пил, тем страшнее становился его взгляд. Это было как дурной сон. Сталин выл от смеха, его мотало, он спотыкался, его танец был просто пародией. Всё это было грубо, низко и не предвещало ничего хорошего. Самое кошмарное, что, совершенно пьяный, он внимательно наблюдал, какое впечатление на меня производит. Весь тот день мы пробыли на море с пьяным диктатором. Он был чудовищен. Когда мы, в конце концов, вернулись к себе на дачу, я твёрдо сказала Отто, что никогда в жизни никуда со Сталиным не поеду.