Владимир Бокарев - Одиссея Пола Маккартни

Джон тогда жил с женой и ребенком в Уэйтбридже, а я обитал в холостяцкой квартире в Лондоне, преимущественно бездельничал, ходил по вечерам в театр, прочитал всего Тургенева [39] Тургенев Иван Сергеевич (1818–1883 гг.), русский писатель, член — корреспондент Петербургской Академии Наук (1860 г.). В произведениях Тургенева отразились противоречия и духовные искания представителей различных социальных групп русского общества 40–х — 70–х годов XIX века. Творчество писателя оказало огромное влияние на развитие русской и мировой литературы. Соч.: Цикл рассказов «Записки охотника» (1847–1852 гг.), романы «Рудин» (1856 г.), «Дворянское гнездо» (1859 г.), «Накануне» (1860 г.), «Отцы и дети» (1862 г.), «Дым» (1867 г.), «Новь» (1877 г.), повести «Ася», «Вешние воды» (1872 г.); «Стихотворения в прозе» (1882 г.). В 60–е годы XX века западная молодежь, «заново» открыв для себя русскую классику, проявляла значительный интерес к литературному наследию Ф. М. Достоевского, А. П. Чехова, И. С. Тургенева . Отличное было время!

Квартира моя находилась в центре Лондона. Знакомые ребята частенько говорили друг другу: «Пойдем поглядим на Пола, он наверняка дома, если только не смотался в какой — нибудь клуб».

Клуб «УФО» был местом, где собиралась студенческая молодежь, там у нас не возникало никаких проблем с общением. Статус знаменитостей в глазах студентов ничего не значил, они даже старались делать вид, будто видят нас в первый раз. Им импонировала независимость. «Эй, парень, мы тут говорим о Марксе, иди к нам!»

Мы снимались в кинофильмах, нас интересовала необычная музыка — индийская, электронная, Штокхаузен. В этом своеобразном плавильном котле мы нашли свое место. Это напомнило нам старые времена, когда мы посещали кофейни, в которых за чашкой кофе можно было обсудить все проблемы и хорошо провести время. Все было как раньше, только интересы наши, конечно же, изменились.

Как поп — группа мы претерпели миллион поверхностных перемен, которые ровно ничего не значили и ни в чем, по сути, нас не изменили.

Вот, скажем, ты попадаешь в шикарный ресторан, пробуешь авокадо, шпинат, другие экзотические штучки, они тебе нравятся, и ты их все время ешь. Потом выясняется, что существует еще и вино, — начинаешь жить, с авокадо и вином. Когда же проходишь через все это, то возвращаешься обратно. Начинаешь понимать, что официант здесь только для того, чтобы спросить, что подать, а вообще — то, никому не интересно знать, чего ты хочешь. Так что можешь совершенно спокойно заказывать к обеду кукурузные хлопья и не бояться, что тебя сочтут чудаком с Севера.

Такого рода циклы постоянно сменяют друг друга. Как усы. Однажды я отрастил усы, для смеха, чтобы всех поразить. Это было очень смешно, потом я их сбрил. А теперь вернулся к исходной точке. То же с едой. Я все перепробовал, узнал вкус разных блюд и вернулся к тому, что любил всю жизнь.

Мы всегда возвращаемся к самим себе, потому что мы никогда не меняемся. Мы можем быть «а+1», когда «1» означает, например, серые костюмы. И это будет цикл серых костюмов. Потом «а+2», когда «2» — это цветные рубашки. Но независимо ни от чего мы всегда остаемся «а». Потом будет «а+смерть», финиш. Извините за такие благоглупости. Я просто увлекся разговором.

Но понимаете, все эти изменения поверхностные. Проходишь какой — то цикл, однако тебя он никуда не приводит, потому что чем больше ты знаешь, тем меньше ты знаешь. И каждый из нас — как предохранительный клапан для другого.

Дело в том, что в действительности мы — одна и та же сущность. Четыре части одного целого. Мы разные сами по себе, но вместе образуем Товарищество в одном лице. Если один из нас отправляется на поиски своего пути, остальные или двигаются с ним, или возвращают его назад. Каждый вносит что — то свое.

Ринго — это сама сентиментальность. Он любит лирическую музыку; всегда любил ее, а мы ни черта в ней не понимали, пока он нам не показал, что это такое. Поэтому мы и писали для него такие чувствительные песни, как «With A Little Help From My Friends».

Джордж — воплощение определенности, уж если он принял решение, то выполняет его самым добросовестным образом. Его добросовестность положительно действовала на всех нас.

Джон весь в движении, быстром движении. Он ухватил что происходит что — то новое, и уже… пошел!.. понесся вперед, только его и видели.

Когда появлялась новая Fender — гитара, Джон и Джордж немедленно бросались покупать ее. Джон из — за того, что она была новая, а Джордж потому, что считал, что она ему нужна. Я же думал, колебался, проверял, есть ли у меня деньги, потом выжидал.

Из всех четырех я — консерватор. Конечно, не в сравнении с другими людьми. Так, если сравнивать с моей семьей, то я просто сумасшедший.

У каждого из нас осталась прежняя роль. Но поскольку мы не хотим прослыть конформистами, всегда будет казаться, что мы меняемся. Эта боязнь стать конформистами, желание делать все время что — то новое — залог непременного своеобразия нашей музыки.

Мы никогда не приспосабливались. Нам часто говорили, что мы должны войти в определенное русло, но мы не обращали на подобные советы никакого внимания. Нам говорили, что мы должны носить школьный блейзер. Но если вы верите себе, вам нет нужды всю жизнь ходить в школьной форме, даже если так много людей вокруг хотят, чтобы вы это делали.

Мы не учимся быть архитекторами, художниками или писателями. Мы учимся быть. Вот и все.

Знаете, что самое забавное? Было время, когда среди всех членов «Битлз» я считался — да и действительно был — самым склонным к авангарду. Я увлекся любительской киносъемкой, из нескольких лент я монтировал фильм, подгонял самые различные сюжеты, и был чрезвычайно доволен своей режиссурой. Помнится, я даже осмелился показать наиболее удачный маразм самому Антониони [40] Антониони Микеланджело, р. в 1912 г. Итальянский кинорежиссер, классик мирового кинематографа. Фильмы: «Крик» (1957 г.), «Приключение» (1959 г.), «Затмение» (1962 г.), «Красная пустыня» (1964 г.), «Забриски — пойнт» (1970 г.), «Профессия — репортер» (1975 г.), «Идентификация женщины» (1982 г.). Обладатель премий Международных кинофестивалей в Венеции, Локарно, Канне — он в это время снимал в Лондоне «Блоу ап». Мэтр приехал ко мне домой и во время просмотра несколько раз вежливо улыбнулся; думаю, больше всего ему хотелось вышвырнуть меня в окно.

Потом я начал безобразничать со звукозаписью: включал магнитофон и валял дурака на пианино, затем накладывал партию гитары, а в самом конце находил ритм и выбивал его на кастрюлях. Я прогонял всю эту чертовщину в обратную сторону, с разными скоростями и рассылал готовые записи знакомым, так, ради смеха. Я совсем одурел от этих упражнений и, чтобы развлечься, стал пугать Джона, что выпущу сольный альбом под названием «Пол Маккартни переборщил». Джон поначалу хихикал, но потом ему надоел этот цирк, и он позвонил мне в 5 часов утра, предложив на выбор: «Либо ты выпустишь свой чертов альбом и оставишь меня в покое, либо я тебя убью!» По — моему, он не шутил, потому что я перед этим позвонил ему в 4 часа утра. А вообще, мы часто с ним развлекались подобным образом. Между прочим, немногие знают, но первым с Йоко Оно [41] Оно Йоко, р. 18 февраля 1933 г. в Токио. Японская художница, поэтесса, музыкантша. В 50–е годы переехала в США. Вместе с представителями американского авангардного искусства Джоном Кейджем, Максом Эрнстом, Энди Уорхолом участвовала в постановке хэппенингов. 20 марта 1969 г. вышла замуж за Джона Леннона. В конце 60–х — начале 70–х годов Джон и Йоко участвовали в различных акциях протеста против войны во Вьетнаме, нарушений прав человека в Северной Ирландии и США. Большую часть своих сольных альбомов Леннон записал вместе с Йоко Оно. После гибели Джона благодаря усилиям Йоко были выпущены несколько пластинок с записями ее покойного мужа. В 1987 г. Йоко Оно приезжала в нашу страну познакомился я: она как раз приехала в Лондон и очень интересовалась модернизмом, а кто — то из моих знакомых сказал ей, что знает одного сумасшедшего авангардиста и привел ее ко мне. Она послушала всю эту кастрюльную чушь, я прочитал ей несколько набросков к «Sgt. Pepper…» Что ж вы думаете, понравилось. Но знаете, если честно, то мне очень не хотелось расставаться с моей дребеденью — а она просила! — и я сказал, что знаю еще более чокнутого парня, и отвел ее к Джону. Когда они встретились [42] Джон Леннон познакомился с Йоко Оно на выставке ее работ в галерее «Индика» в ноябре 1966 г. , мне показалось, что в комнате сверкнула молния. Во всяком случае, Джон влюбился до потери памяти. И вначале дико ревновал Йоко ко мне — она же была моей знакомой.