Степан Неустроев - Путь к рейхстагу

- А политзанятия как? - поинтересовался Гусельников.

- Будет проведен семинар. Нужно довести до сознания людей, что за пределами нашей Родины им надо особенно высоко держать честь и достоинство советских воинов, добиться, чтобы они правильно понимали международную обстановку и свои конкретные задачи. К политическим занятиям готовьтесь обстоятельно.

- Пополнение скоро прибудет? - беспокоился Самсонов.

- Оно уже в штабе полка.

По еле заметным внешним приметам, жестам, торопливым записям, которые вели командиры рот, чувствовалось, что люди понимают всю важность стоящих перед ними задач.

Мы находились в центре Европы, в логове фашизма. Мы пришли сюда сквозь огонь и бурю, сокрушая врага, перед которым сложили оружие армии многих государств. Советские солдаты шагали по земле Польши, Румынии, Австрии, Болгарии, Чехословакии, Югославии, Германии как знаменосцы свободы. И в эти минуты каждый из нас сознавал: учебная стрельба и маскировка, физическая закалка и политические занятия - маленькие вехи на пути к большой, великой победе, о которой все мы мечтали с первых дней войны.

Я понимал мысли и думы моих товарищей, верил, что они хорошо сознают свои задачи, и поэтому считал лишним еще раз напоминать об этом.

Наш деловой разговор закончился, и командиры разошлись по подразделениям. В комнате остались заместитель по политчасти лейтенант Берест и парторг батальона лейтенант Петров, круглолицый, ладно скроенный. Мы еще долго беседовали.

- Когда же нам провести партийное собрание? - задумчиво спросил Петров, покусывая кончик карандаша.

- Завтра вечером, - ответил Берест, - тянуть с этим нельзя.

- А комсомольские? Батальонное, ротные?

- Через день-два, чтобы на каждом из этих собраний присутствовали коммунисты.

- Так и запишем.

- С молодыми солдатами о военной присяге надо поговорить, особенно о дисциплине и бдительности, - подчеркнул Берест.

...Раннее утро. Дышится легко. Роты направились к озеру Мантель.

- Запевай! - подает команду капитан Гусельников.

И по полю разливается звонкий тенор рядового Якимовича.

Строй дружно подхватывает...

Песня окрыляет людей, с ней незаметно для себя солдаты проходят более трех километров. У озера роты разбиваются на взводы, отделения и приступают к занятиям.

На поляне около старого дуба выстроилось отделение старшего сержанта Съянова, он один из той роты, которой я командовал в гарнизоне "Бабки", остальных нет. Гимнастерка плотно облегает его тонкую фигуру, на худощавом лице застыло выражение строгой сосредоточенности. Прищуренными от яркого солнца глазами он внимательно осматривает солдат.

- Будем отрабатывать приемы и правила стрельбы из автоматов, - говорит он и тут же ловко показывает, как изготовиться к стрельбе из автомата с положений лежа и с колена.

- Кое-кто из молодежи, - внушает командир, - может подумать: зачем, мол, все это, кому нужно такое упражнение? Кто так думает, тот ошибается и расплатится за плохую выучку кровью. Если ты не убьешь врага, он прикончит тебя. В бою побеждает более сильный, опытный, умелый и ловкий. Вспомните сталинградца Павлова. Дом, который он защищал, стал настоящей крепостью. Фашисты обломали об него зубы. А почему? Павлов знал дело!

Бойцы отделения разделяются по парам и тренируются. Занятия идут полным ходом. Молодым помогают бывалые, те, кто в суровых боях уже проверил свою меткость в стрельбе по врагу.

В батальоне началась напряженная боевая подготовка. От зари и до зари люди учились военному делу. Будничные дни, до предела насыщенные учебой, протекали быстро. Старались все - и солдаты, и командиры. И это понятно: мы знали, что придет день, когда для каждого наступит самый суровый экзамен бой, кровавый бой с врагом, загнанным в свою берлогу.

Вскоре командир полка поставил перед нами задачу: готовиться к показательным тактическим учениям с преодолением водной преграды с боевой стрельбой. Для усиления батальону придали артиллерийскую и минометную батареи. Последней командовал лейтенант Минаков, мой земляк-уралец, храбрый и решительный офицер. Он гордился своей военной специальностью и 120-миллиметровый миномет считал мощным оружием. На стрельбах Минаков всегда с восхищением наблюдал, как с огромной силой разрываются пудовые мины, далеко отбрасывая комья земли.

Для поддержки назначили и дивизион 122-миллиметровых гаубиц. Предстояло форсировать озеро Мантель шириной около километра.

Выполнению этой задачи предшествовала тщательная подготовка. Несколько дней мы занимались тем, что выдвигались на исходный рубеж. По команде солдаты надували резиновые лодки, на плечах несли их к воде и потом приступали к переправе через озеро.

Вначале занятия проходили недостаточно организованно, допускались ошибки: то забывали на берегу деревянные плахи, а сошки ручных пулеметов ставили на резиновые борта лодок, то плохо готовили подставки для станковых пулеметов. Чтобы добиться слаженности действий и одновременного спуска лодок на воду, мы проводили десятки тренировок. Это требовало такого напряжения, что солдатские гимнастерки становились мокрыми от пота.

Накануне учений я вышел на берег, чтобы лучше изучить местность и продумать возможности использования всех огневых средств. Солнце клонилось к закату.

С биноклем в руках просматриваю широкую гладь озера и окружающую местность. По берегам, насколько видит глаз, простирается хвойный и лиственный лес.

С нашей, восточной, стороны спуск к воде пологий, с противоположной крутые каменистые скаты, а дальше - безграничная зеленая лесная полоса.

Тихо напевая песню, из кустов вышел капитан Гусельников.

- Ты куда, Иван?

- Да вот смотрю, где удобнее хворост наложить, чтобы при спуске лодок на воду люди не вязли в болоте.

Мы остановились, закурили, любуясь багровым закатом. Завязалась беседа. Каждому хотелось поделиться ; мечтами о будущем, поговорить о том, что может встретиться впереди.

- Представляешь, сколько водных рубежей мы еще преодолеем на пути?

- Немало, - тихо проговорил Гусельников, машинально рисуя прутиком круги на песке, - не зря немцы Одер называют рекой германской судьбы. Без боя они его не отдадут.

- По-моему, Иван, учения на озере Мантель - это репетиция перед форсированием Одера, а также каналов и рек, протекающих западнее его.

- И смотреть, комбат, надо в оба, - критически оценивая местность, проговорил Гусельников. - А у нас, по-моему, промах допущен. Даже отсюда, с низкого места, и то видны лодки, противник без труда обнаружит их со своей высоты.

Я мысленно похвалил его за дельное замечание, а самому было стыдно за справедливый упрек. Я зажег уже потухшую папиросу, пристально посмотрел ему в глаза и сказал: