Николай Стариков - Сталин. Вспоминаем вместе

28 июня посол СССР Майский встречается в Лондоне с министром авиационной промышленности Бивербруком. Министр говорит, что Великобритания могла бы не только усилить бомбежку, но и направить часть своего флота в район Мурманска, а также провести десанты на побережье Франции [458]. 29 июня 1941 года , получив телеграмму советского посла о словах Бивербрука, Молотов в Москве говорит брианской делегации, что такие предложения «Советское правительство считает правильными и актуальными» [459]. В ответ английский посол говорит, что решение о конкретной помощи СССР уже принято и что он осведомлен о намерениях своего правительства произвести высадку во Франции. То есть речь идет лишь о способе реализации уже принятого решения. Как англичане будут «конкретно реализовывать» это решение, мы с вами еще увидим.

Одним из вопросов, которые обсуждались тогда между представителями СССР и Великобритании в Лондоне и Москве, был вопрос о нанесении воздушных ударов по Франции с целью оттянуть немецкую авиацию с Восточного фронта. В те трагические дни, когда германская авиация полностью господствовала в воздухе, это вопрос крайне важен. Англичане обещают, но ничего не происходит.

2 июля 1941 года Молотов опять встречается с послом Криппсом. Глава МИДа СССР говорит, что до сих пор не заметно ни по английским сообщениям, ни по другим фактам усиления действия британских военных сил против Германии. В ответ «Криппс начал рассуждать, что возможности операции теперь должны рассматривать эксперты, что в настоящий момент все зависит от технических решений» [460]. Английский дипломат снова твердит красивую заученную фразу – политическое решение помочь СССР уже принято, дело теперь лишь в фактическом выполнении. На что понемногу теряющий терпение Молотов говорит, «что различные технические переговоры слишком затягиваются и что они не могут вообще происходить без конца» [461]. Что планируемая совместная операция под Мурманском, на которую англичане вроде бы согласились, уже под угрозой срыва. 3 июля Сталин выступает по радио со своей знаменитой речью, начинающейся словами «Братья и сестры». 4 июля посол Майский встречается с главой английского МИДа сэром Иденом. «Иден с большим сочувствием и даже восхищением отзывался о речи Сталина. Особенно он подчеркивал ясность и решительность той линии, которую И. В. Сталин дал нашему народу в вопросе войны. Это война без колебаний, без компромиссов, до краха Германии» [462]. Радость Идена можно понять – Сталин сказал, что с Гитлером никакой мирный вариант не возможен. Это значит, что Россия и Германия будут воевать. Ну а сами англичане могут продолжать валять ваньку. Поэтому сэр Иден не говорит ни одного слова о конкретной помощи Советскому Союзу. Улыбки, сочувствие и даже восхищение «мужеством русских» звучат из уст англичан повсюду. Но что толку с этих слов? 5 июля 1941 года Молотов опять встречается в Москве с послом Криппсом – и снова слышит массу общих фраз. По мысли Криппса, продвинуть дело может отправка в Лондон делегации советских военных [463]. Когда читаешь стенограммы бесед с британскими дипломатами, ловишь себя на мысли, что у английских футбольных клубов совершенно неправильные названия. Какие там «Арсенал» и «Челси» – все английские команды должны называться «Динамо». Потому как то, что делают британские дипломаты, иначе как «динамо» назвать язык не поворачивается.

Английские военные – в Москве, наши военные – в Лондоне [464]. Прошло две недели с начала гитлеровской агрессии, а помощи со стороны Англии никакой! 8 июля 1941 года Сталин получает послание Черчилля, в котором для нас будет любопытна лишь одна фраза: « Мы все здесь очень рады тому , что русские армии оказывают сильное, смелое и мужественное сопротивление совершенно неспровоцированному и безжалостному вторжению нацистов» [465]. Это к вопросу о том, что Сталин собирался нападать на бедного мирного Гитлера и тот был просто вынужден защищаться – ведь именно так сегодня трактуют события тех дней писатели и историки, живущие в Лондоне или на Запад молящиеся. Как мы видим, сэр Уинстон пишет совершенно другое. В своем послании он говорит о налетах английской авиации на Германию и подготовке англичанами «серьезной операции» в Арктике. Что хочется по этому поводу заметить? Руководство СССР тоже радо, что Красная армия бьется насмерть, но в письме британского премьера нет ни одного конкретного слова о заключении договора, который бы обязывал Россию и Англию помогать друг другу против Гитлера. «Детали» британская делегация готова обсуждать годами. Совершенно очевидно, что англичане ничего делать не собираются, а намерены ждать развития событий. Понимая это, 8 июля 1941 года Сталин приглашает британского посла к себе, чтобы поговорить с ним «по душам». Иосиф Виссарионович выражается жестко и прямо: «У советского правительства создалось плохое впечатление в связи с непонятной позицией, занятой английским правительством. Советскому правительству кажется, что Великобритания не хочет связывать себя с Советским Союзом каким-либо соглашением» [466]. Нечасто в дипломатических беседах так прямо говорят собеседникам правду. Но у Сталина нет выбора. Сейчас не до сантиментов. СССР воюет с Гитлером в тяжелейшей ситуации и при этом не имеет никаких гарантий, что вскоре не останется сражаться с ним в одиночку.

Британская дипломатическая школа, вероятно, лучшая в мире. Традиции обмана и коварства, помноженные на ни разу не проигранные войны. Вот и в этот раз посол Криппс заявил Сталину, что сказанное им в беседе с Молотовым не означало отказа от соглашения вообще. Мы, заявил Криппс, не хотим заключать соглашения до тех пор, «пока не пройдем вместе имеющий место в настоящий момент период экономического и военного сотрудничества. История последних лет делает нежелательным стремительное, непродуманное, скороиспеченное соглашение» [467]. В ответ Сталин выразил удивление по поводу заявления Криппса о будто бы торопливом и стремительном соглашении.

Как Англия, так и Советский Союз находятся в состоянии войны с Германией, а эти факты обойти нельзя. Сотрудничество же, о котором говорит Криппс, немыслимо без соглашения. В настоящий момент Гитлер собрал почти половину всех государств Европы и создал что-то вроде коалиции из Италии, Румынии, Венгрии, Словакии и Финляндии. При такой коалиции на стороне Гитлера, направленной против СССР, Англия отказывается заключить какое-либо соглашение с СССР. Создается впечатление изоляции Англии от Советского Союза и Советского Союза от Англии. Такая политика Англии по отношению к СССР приносит явный вред делу борьбы с Гитлером [468].