Петр Нечай - Звезда Егорова

— Есть тут у меня одна мыслишка, — буркнул он.

Однако глаза Клокова задорно блестели, и было ясно, что задача затронула его инженерское самолюбие и «мыслишка», безусловно, стоящая. Он и раньше изобретал, даже создал из двух обыкновенных мин собственную неизвлекаемую мину, окрещенную партизанами «балалайкой» за то, что два ее заряда соединялись проволочкой — струной.

Несколько ночей просидели Егоров с Клоковым, думая над «мыслишкой» Всеволода, и в результате появилась на крышке новой мины «кнопка неизвлекаемости»…

Садиленко скомандовал продолжение занятий, и один за другим потянулись к полотну «потешной дороги» слушатели партизанской академии. Лишь под вечер уходили они в лагерь на обед и короткий отдых, чтобы с темнотой вернуться на полигон. И снова, теперь уже ночью, оживала поляна над Убортью. Ночи были посвящены тактике. Учились минеры приемам подхода к железнодорожному полотну, чтобы не хрустнула ветка и не зашуршала трава и ни один камешек не скатился с насыпи. Ведь вдоль колеи прохаживались бдительные часовые — свои же хлопцы, самые придирчивые экзаменаторы. Обнаружен минер часовыми — иди снова тренируйся. Обнаружена мина — тоже не надейся на снисхождение. Лишь немногим, несмотря на бдительную охрану, удавалось незаметно поставить и замаскировать мину. Партизаны, смеясь, говорили, что откосы железнодорожного полотна мокры от пота.

Каждая неудача на учениях становилась предметом подробного разбора, с добродушной подначкой, шутками и смехом. Но зато горе было насмешнику, если и его постигала неудача!

Егоров не мешал, понимая, что эти разборы полезнее иных занятий.

Как-то в конце второй недели в разгар учебы с дальней заставы передали условный сигнал: на полигоне посторонние! А вскоре на дороге из леса показались несколько верховых. Егоров заспешил навстречу. Еще издали он узнал Алексея Федоровича Федорова. Следом за ним ехал комиссар Дружинин.

— Принимай гостей, Алексей Семенович! — крикнул ему генерал, когда всадники приблизились. Егоров узнал начальника Украинского штаба партизанского движения генерал-майора Строкача, его заместителя полковника Старинова, партизан из эскадрона Карпуши, сопровождавших начальство. Но кто же впереди, рядом с командиром соединения?

Когда верховые спешились, Егоров доложил Федорову, чем занимаются партизаны. Потом обратился к незнакомцу.

— Рад с вами познакомиться, товарищ Егоров, — протянул Алексею руку высокий плечистый мужчина с узким лицом. — Демьян.

Егоров понял, что это секретарь ЦК Компартии Украины Демьян Сергеевич Коротченко, известный среди партизан как «товарищ Демьян».

— Вот и встретились, — усмехнулся генерал Строкач, встряхнув Алексея за плечи. — Я же обещал!

Подошел Старинов и крепко обнял своего крестника.

В сопровождении Егорова и Садиленко гости побрели густыми травами, внимательно осматривая все вокруг. В некотором отдалении, сбившись в тесную группу, за начальством двигались курсанты, с любопытством разглядывая гостей.

— А что это за фортеция? — спросил Коротченко, когда подошли к высокой насыпи, на которой виднелись шпалы и рельсы настоящей железной дороги.

— Железная дорога. Наш учебный полигон, товарищ Демьян, — доложил Егоров. — Тут минеры учатся тактике и тренируются в постановке мин.

— Интересно. Ну-ка, расскажите подробнее, — попросил Коротченко. — И, если можно, покажите.

— Конечно можно, товарищ Демьян. Только это будет несколько условно. Занятия по тактике и постановке мин мы проводим в ночное время, ближе к боевой обстановке.

Егоров подошел к Садиленко и что-то вполголоса сказал ему.

— Глазок и Слопачок, ко мне, — скомандовал Садиленко.

Из группы партизан выбежали и замерли по стойке «смирно» два подростка.

— Это что за ребята? — озадаченно спросил Коротченко Егорова.

— Они доложат, Демьян Сергеевич, — ответил Егоров и кивнул ребятам.

— Минер Михаил Глазок, — доложил круглолицый паренек в кепке, сдвинутой набок.

— Партизан Николай Слопачок, — негромко произнес другой, в перепоясанном стареньком пиджачке и черной смушковой шапке.

Коротченко с недоумением посмотрел на Егорова:

— А почему не взрослые?

— Глазок — инструктор минноподрывного дела. Слопачок — его второй номер. Оба занимаются отлично, — улыбнувшись, доложил Егоров.

— Ну, ладно, посмотрим, — недоверчиво произнес Демьян Сергеевич.

Глазок и Слопачок надели на себя сумки подрывников, взяли оружие, мину и взрывчатку. По команде Садиленко отошли метров на полтораста от железной дороги, кинулись в траву и исчезли в ней.

Гости сначала настороженно, а потом с интересом наблюдали за работой юных минеров. А Егоров вполголоса объяснял Коротченко последовательность действий подрывников, их взаимную страховку и обязанности номеров. Тем временем минеры ползком подобрались к полотну, бесшумно поднялись на него и в считанные минуты поставили мину. Тщательно замаскировав ее, спустились с откоса и уползли на исходный рубеж.

Гости с Егоровым и Садиленко поднялись на насыпь и осмотрели место минирования. Никаких следов!

— Ну и ну! У вас тут и в самом деле лесная академия. Молодцы! — Коротченко пожал руки Егорову и Садиленко. — Думаю, Тимофей Амвросиевич, опыт организации стоило бы и в другие соединения передать. Вы только подумайте, как толково все организовано!

— Поучиться тут и в самом деле есть чему, — согласился Строкач.

Несколько часов провели гости на полигоне, наблюдая за учебой партизан и беседуя с ними. Молодой минер, недавно пришедший из отряда в роту Садиленко, веснушчатый паренек с хитрыми зеленоватыми глазами, когда Старинов его спросил, не трудно ли учиться, горестно произнес:

— Трудно. Мне эти мины что темная ночь в лесу. Каждый сук страшен. Слушаю и ничего не соображаю: какие-то вибраторы да ампулы, или как их там называют? Нет, не раскусить мне эти штучки, товарищ командир. Лучше уж автомат…

Старинов после этого разговора отвел Егорова в сторонку.

— На самом деле трудно, или хитрит? А, Алексей Семенович?

— Немножко хитрит, немножко правду говорит, Илья Григорьевич. Да только где их, других-то, найдешь? Мы вместе с начальником штаба Дмитрием Ивановичем Рвановым, с командирами и комиссарами отрядов ночи просиживали за списками, обсуждали каждого кандидата, отбирали ребят — все больше коммунистов и комсомольцев… Но некоторым и на самом деле не под силу все эти премудрости.

— Ну, и как же думаешь выходить из положения?

Егоров горько усмехнулся:

— Придется учить таких, какие есть. На практике показывать, давать руками щупать.

— Смотри, Алексей Семенович, чтобы только руки не поотрывало…