Http://horoshoe.info - Счастье потерянной жизни

Многое изменилось после этого в семье Владыкиных. Еще одному изменению в их жизни послужило следующее событие. Однажды во время обеда старый пес во дворе громко залаял и необыкновенно завизжал. Выглянув в окно, Петр увидел группу людей. Двое из них были пожилые, остальные - молодежь. Пес приветливо махал хвостом, восторженно перебегая от одного к другому. Вошедшие, сложив узелки на землю, стояли в нерешительности, осматривая все вокруг, Владыкин заторопился по лестнице вниз. На ходу у него мелькнула мысль: "Не хозяева ли это?" Сойдя во двор, он подошел к пожилому мужчине и спросил:

- Не Иван Иванович ли вы, хозяин этого дома?

Мужчина утвердительно кивнул головой и, вытирая рукой слезы, опустился на узел. Действительно, это возвратились хозяева. Петр с искренней любезностью поднял с узла старичка, пригласил всех наверх и помог ему подняться по ступенькам. Через несколько минут им освободили самую большую комнату, и Петр распорядился, чтобы скитальцам был приготовлен обед.

Голодная, измученная скитаниями семья, в истрепанной, изношенной одежде, без всяких средств к существованию, после полутора лет мытарств возвратилась, чтобы умереть в своих стенах. Шесть девочек, один мальчик, ровесник Павлику, и родители их, еле живые, прожив все до нитки, возвратились, нигде не найдя пристанища.

Пока они приводили себя в порядок от дорожной пыли и грязи, а Луша с Полей варили два чугуна картофельного супа, Яша с Петром договорились, что Владыкины переходят вниз, а Яков с Полей завтра же переедут в город на другую квартиру.

Через час, когда все расселись за стол и каждому поставили по полной миске густого супа, Петр призвал всех, чтобы, кто как умеет, помолились. Затем с жадностью изголодавшихся Иван Иванович с женою и детьми начали кушать. За столом Петр объяснил, на каких условиях они вселились в дом. Он объявил и о намеченном завтрашнем переселении, чем постарался убедить Ивана Ивановича, чтобы они совершенно не беспокоились:

- Дом ваш, он вашим и остается! - закончил Петр.

После сытного обеда Иван Иванович и другие бессознательно бродили по двору и вокруг дома, подбирая все, что хоть сколько-нибудь напоминало съестное. Так настрадалась семья от голода.

Зайдя как-то вниз к Владыкиным, Иван Иванович в нерешительности остановился на кухне. Петр с Лушей были заняты в комнате и попросили одну минуту подождать. На шестке в печи стоял только что вытащенный чугун сваренной картошки, и запах от нее распространялся по всему дому. Луша вскоре подошла к старичку и, догадавшись о причине его появления, прежде чем тот успел что-нибудь сказать, отрезала ломоть суррогатного хлеба и дала ему в руки. Иван Иванович дрожащей рукой схватил его, намереваясь положить в карман. Луша заметила, что хлеб не помещался, так как карманы пальто были набиты вытащенной из чугуна картошкой. Старичок медленно повернулся к выходу и, спотыкаясь, вышел во двор. Глубочайшим состраданием наполнились сердца Петра и Луши, глядевших ему вслед. Интеллигентный, скромнейший человек, при нормальной жизни покрывающийся краскою стыда от малейшего опрометчивого слова, голодом был доведен до такого состояния. Ни малейшего осуждения не произнесли Владыкины на него и каждый день, чем только могли, делились с голодающими.

Недолго, однако, прожил старичок: вскоре свалился совсем и без мучений умер на глазах у своей семьи. Возвратились к семье старшие два сына, захваченные в прошлом вихрем гражданской войны, устроились инженерами на заводе. Определились и взрослые три дочери. Постепенно семья начала оживать и поправлять свое состояние. В благодарность Владыкиным за оказанную заботу и поддержку возвращенцам весь нижний этаж оставили в их пользовании на неопределенное время.

Устав от неопределенности и трудностей по добыче хлеба и пропитания, Владыкины решили искать постоянную работу. К тому времени условия на заводе стали налаживаться. Завод даже стал выделять для своих рабочих материальную поддержку. Старший мастер, как-то встретившись с Петром, пригласил его в цех. Много изменений произошло на заводе за время отсутствия Владыкина: меньше половины рабочих осталось в нем, кто погиб на фронтах Германской войны и в плену, кто не возвратился с гражданской, некоторые стали жертвою голода. Особенно поредели ряды технического персонала во время революции 1917 года. В литейном цехе старшего инженера и с ним мастеров при загрузке печей шихтой связанных бросили в расплавленный металл; из других цехов мастеров вывозили на тачках и с большой кручи бросали в отвал. Хозяин завода с главным инженером и с семьями, по слухам, уехали за границу. Павлушка часто бегал в заводской парк, где против главной конторы часами любил играть в сквере возле мраморных бюстов владельцев завода. К его удивлению, теперь он увидел эти бюсты разбитыми в траве. Отец рассказал, как рабочие веревками стянули их на землю и кувалдами разбили на куски. С поступлением Петра на завод семья приобрела оседлый образ жизни. К этому времени у Владыкиных родился сынок Илюша. Этим новым важным обстоятельством Луша была окончательно привязана к дому, и Павлик был под ее постоянным надзором.

Убедившись, что Петр поправился от душевного кризиса, Луша возвратила ему Библию, и с тех пор чтение ее стало в их семье ежедневным. Это оказало большое влияние на всю их последующую жизнь. Библия, как лучи восходящего солнца, врываясь в окна, не только осветила дотоле незаметные пылинки греховной жизни, но с каждым днем обогащала их новыми неизведанными чувствами. Так загоралось духовное утро в беспробудных сумерках затерянной судьбы Владыкиных.

Многоголосые колокольные перезвоны шестнадцати церквей оповещали город об утре воскресного дня. Ликующее солнце отражалось в изумрудных лепестках, орошенных ночным дождичком. Утренняя прохлада и веселое щебетанье птичек неизъяснимым праздничным благоговением наполняли душу.

Владыкины всей семьей впервые шли к Григорию Наумовичу в гости, одетые по праздничному. На Петре был его свадебный костюм, чудом сохраненный женой, Луша одела полученное от барыни платье, на руке поблескивали подаренные Свешниковыми серебряные "мозеровские" часики. Павлушка также был одет в свешниковские наряды. Когда они вошли в дом к новым своим знакомым, комната была уже полна гостей, но им немедленно освободили место.

После водворившейся тишины раздалось стройное, изумительное пение под аккомпанемент фисгармонии:

Как тропинкою лесною

К ручейку спешит олень,

Так и я стремлюсь душою

К слову жизни каждый день...

Павлушка при первых звуках пения в недоумении оглянулся, осматривая всех, и, убедившись, что поют все, подошел к фисгармонии. Незнакомые мелодия и слова привели его в восторг. Вытянув шею и раскрыв рот, он буквально поглощал каждый звук, смотря то в лицо играющей девушки, то на ее пальчики, бегающие по клавишам фисгармонии. С таким же вниманием он слушал после того, как дедушка с бородой читал и изъяснял Библию: "Господь - Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться". Павлушка вспомнил починковское стадо и пастуха с длинным кнутом, которым тот стегал коров, еще раз посмотрел на дедушку и заключил: "Этот пастырь не такой, как тот; этот, должно быть, добрый". Павлик вспомнил Спасителя на иконе у бабушки, и ему показалось, что дедушка с бородой так похож на пастыря, про которого он читал, и на Спасителя. Когда дедушка закончил, то все опять запели, но не так, как первый раз, а долго, протяжно и, главное, непонятно. После сего все встали на колени и начали молиться, но опять не так, как в церкви, никто не крестился. Все это было так ново, так удивительно для Павлушки. Когда встали с молитвы, знакомые Владыкиных подошли к ним. Павлику эти люди понравились сразу, особенно девушка, которая играла на фисгармонии.