Юрий Гавриков - Че Гевара. Последний романтик революции

«Если Куба не могла, будучи отсталой страной, индустриализоваться своими силами, значит, развитые социалистические страны должны незамедлительно помочь ей в этом всем своим технологическим потенциалом» [311] Цит. пo: Cuba socialista, 1962, № 3. .

Безусловно, столь прямые заявления не были благоприятно приняты в соцлагере и вряд ли были по душе кремлевским руководителям, особенно таким, как Суслов, зашоренным старыми догмами и представлениями. Именно здесь, на наш взгляд, нужно искать объяснение весьма прохладного отношения (естественно, скрытого) к Че Геваре со стороны ряда советских лидеров, а не только в разных подходах к революционной тактике, на что они обычно указывали.

В этих условиях Гевара, уже решивший для себя вопрос о предстоящей партизанской деятельности в одной из стран Латинской Америки, предпринимает из Африки секретную поездку в КНР (правда, Ф. Кастро был вынужден подтвердить журналистам сам факт поездки). Он просит у китайских представителей (по некоторым неподтвержденным данным, это был сам председатель Мао) помочь оружием для нового партизанского «очага». Но «китайские друзья» дают ему понять, что предпочитали бы видеть Гевару на Кубе для отстаивания там «китайских революционных позиций в борьбе с советским ревизионизмом».

Но нужно было совсем не знать Че, чтобы предлагать ему роль оппортуниста. Он заявляет, что не за этим пролетел столько километров. Что касается разного рода «ревизионистов», то они, если будет успех в освободительном движении, наверняка согласятся стать подлинными союзниками, а не покровителями [312] H. Gambini. Op. cit., p. 434. .

Длительные перелеты (да еще при резких сменах климата), огромное нервное напряжение — все вместе взятое резко обострило хроническую болезнь кубинского министра. Астма надолго уложила его в больничную койку. Но секреты многовековой китайской медицины поставили его на ноги. В Гавану он вернулся лишь в середине марта 1965 года.

Здесь, нам кажется, самое время поговорить об отношениях Кубы с социалистическими странами. Все они, в первую очередь Советский Союз, проявили «классовую солидарность» с Кубинской революцией, особенно после серьезных обострений между Кубой и США. Выше уже говорилось о закупках нашей страной кубинского сахара, о поставках ей нефти, а позднее — машин, автомобилей, оборудования, товаров широкого потребления, продовольствия. Решающим для судеб Кубы было направление на Остров сотен советских специалистов, а также поставки вооружения и военной техники.

Кубинские руководители, в том числе Че Гевара (может быть больше, чем другие, так как отвечал за экономику страны), высоко оценили это братское сотрудничество и помощь. 20 марта 1960 года, вскоре после подписания ряда соглашений с нашей страной, Гевара выступает по гаванскому телевидению с лекцией «Политический суверенитет и экономическая независимость». В ней он особо подчеркнул, что соглашения с Советским Союзом, в заключении которых ему «выпала честь» участвовать, направлены на укрепление экономической независимости, а значит, и суверенитета Кубы [313] Цит. пo: Revolucion, 1960, 21 mar. .

Команданте Гевара понимал и исключительную важность заявления советского правительства о том, что оно поддержит Кубу всеми возможными средствами в ее борьбе за свободу и независимость.

10 июля 1960 года, выступая на всенародном митинге в Гаване, Че заявил:

«Пусть остерегаются эти креатуры Пентагона и американских монополий, безнаказанно творившие свои преступления на землях Латинской Америки. Им есть над чем подумать. Куба — это уже не затерявшийся в океане одинокий остров, защищаемый голыми руками ее сыновей и благородными порывами всех обездоленных мира. Сегодня Куба — это славный остров в центре Карибского моря, который находится под защитой ракет самой могущественной державы в истории!» [314] Цит. пo: Ibid, 1960, 11 jul. .

И в последующие годы Гевара всегда будет отмечать этот фактор. Например, в речи в Москве в Колонном зале Дома союзов 11 декабря 1960 года он говорит:

«Мы учились и приобретали опыт в ходе революции, становясь истинными революционерами... Мы поняли, что в условиях Кубы не было другого пути, как путь вооруженного восстания народа против вооруженного гнета марионеток янки. Взяв в руки оружие и объединившись с крестьянами, мы вступили в борьбу против армии, которая представляла олигархию — сообщника США, и мы разбили ее. Наше знамя могут взять на вооружение остальные народы Латинской Америки, находящиеся в условиях, аналогичных нашим...

В настоящее время мы находимся в таком положении, когда, с одной стороны, нашему острову постоянно угрожают суда, базы и морская пехота империализма, и с другой стороны — мы имеем бесценную поддержку Советского Союза, который, являясь для нас защитной броней, оберегает нашу целостность и наш суверенитет.

К сожалению, Куба является одной из горячих точек планеты. Нет у нас стремления, как у империалистов, играть с огнем. Мы знаем, какие последствия будет иметь конфликт, если он вспыхнет на нашем побережье, и всеми силами стремимся предотвратить его...» [315] Известия, 1960, 12 дек. ( Прим. авт. : И вновь, подчеркивая вынужденность применения оружия в кубинских условиях, Гевара отмечает, что кубинцы не хотят подвергать риску своих союзников, злоупотреблять советской военной помощью.)

Благоприятное впечатление произвели на кубинских лидеров проведение в феврале 1960 года в Гаване большой советской выставки и приезд на Кубу первого заместителя Хрущева А.И. Микояна. Высокому представителю СССР был оказан подчеркнуто дружеский прием. Фидель Кастро не только встречал его в аэропорту, но лично сопровождал во время поездки по острову. Э. Гевара принимал самое деятельное Участие в переговорах с А.И. Микояном, неоднократно встречался с ним, пригласил в гости к себе домой, познакомил с женой и детьми. ( Прим. авт. : От сына Анастаса Ивановича, Серго, сопровождавшего отца в этой поездке, я знаю, что между обоими руководителями установился контакт дружбы и взаимной симпатии. Старому партийцу импонировали прямолинейность и твердость кубинского лидера в отстаивании своих убеждений. Во многом Че соглашался с ним, во многом придерживался противоположного мнения. Микоян даже сказал ему в шутку, что он соответствует своему имени Че, что значит по-армянски «нет», на что Гевара весело рассмеялся.

Микоян ощущал большую, почти отцовскую симпатию к молодым кубинским лидерам. О своих впечатлениях о них и о первом своем визите на Кубу он рассказывал нам, группе советских дипломатов, во время своего второго приезда на Остров в 1962 году, сразу после Карибского кризиса. К сожалению, я не сделал тогда записи этого рассказа. Но позднее в Москве я прочитал в одноименном журнале очерк о первом визите Анастаса Ивановича на Кубу его сына журналиста Серго, написанного «в ключе» воспоминаний его отца. Поэтому я счел возможным привести здесь выдержки из этого очерка).