Юрий Гавриков - Че Гевара. Последний романтик революции

Издавна люди считали, что убивать пленных не только безнравственно, но и большой грех. Тем более — раненых пленных. Вспомните, как вел себя в таких случаях партизан и врач Эрнесто Гевара. И на Кубе, и в Боливии он перевязывал им раны, лечил, а потом отпускал...

Совершенно иного представления придерживались его противники. Давайте посмотрим, почему они не просто убили его, а расстреляли безоружного, плененного, со связанными руками и тяжело раненного. Знали ли они, что совершают жуткое преступление, тем более для католиков убийство — великий грех? Бесспорно. Об этом свидетельствует все их поведение после расстрела партизанского командира.

Когда тело Гевары было доставлено в Вальегранде, представители армейского командования заявили журналистам, что он скончался от ран, полученных в последнем бою в ложбине Юро (такая ложь не случайна, она была попыткой снять с себя ответственность). Разоблачить эту ложь сумели журналисты.

Дело в том, что еще до того, как была выдвинута упомянутая «версия», недалекий командующий армией генерал Овандо похвалялся прессе, что, оказавшись в плену, Че признал свое поражение. Однако врачи, осматривавшие труп Гевары, официально констатировали две смертельные раны из нанесенных девяти — в область сердца и на шее. Свои выводы они подтвердили и приглашенным в морг журналистам. Последние в разных ракурсах фотографируют тело убитого партизана, лежащее на столе и обнаженное по пояс. Но вот незадача: в прессе появляются только снимки, сделанные с правой стороны тела, или такие, на которых практически не видны раны — они заретушеваны (позднее уже упоминавшийся министр Аргедас расскажет, что таковым было указание властей).

Всем стало ясно, что если Че получил смертельные раны в бою, то он не мог делать каких-либо заявлений после этого боя. А коль скоро он что-то заявлял, оказавшись в плену (а об этом говорили санитар, офицеры, учительница), то, значит, был убит, уже находясь там в руках у военных. Журналисты разыскали десятки свидетелей, которые подтвердили, что Гевара был доставлен в школу Игеры с одним пулевым ранением в ногу. Эти люди подтверждали также и расстрел Вилли и Чино в соседней с Че комнате. Рассказывали, что Вилли успел крикнуть перед смертью: «Я горд, что умираю вместе с Че!» Правда, прессу они тогда не интересовали.

Разразился скандал. Боливийским властям становилось все труднее выгораживать главного ответственного за это преступление — президента Баррьентоса. Поэтому генерал счел необходимым оправдаться публично. Он заявил корреспонденту «Вашингтон пост» следующее:

«Солдаты, захватившие Че, не обращались в Ла-Пас за инструкциями и не получали от нас приказа убить его. В этом не было необходимости. Военные части уже имели приказ не брать пленных (видимо, поняв, что проговорился, пытается выкрутиться. — Ю.Г. ). Слишком часто партизаны, обещая сдаться в плен, встречали их огнем. Лично я предпочитал бы иметь его пленником, чтобы навсегда разрушить миф Гевары. И так как я президент и обязан изыскивать средства, чтобы помогать Боливии, я рассмотрел бы любое предложение передать его живым Фиделю Кастро или любому другому за, скажем, 20 миллионов долларов» [349] Цит. по: И. Лаврецкий. Указ. соч., с. 326. . ( Коммент. авт. : Если учесть последовавшую после разгрома партизан американскую «помощь» Боливии, особенно по военной линии, то можно с уверенностью сказать, что генерал не прогадал и при другом варианте, убив Че.)

Кстати, сказанное выше (о желании небескорыстно ублажить своих «покровителей») можно считать одной из причин драматической гибели Гевары. Но были, конечно, и другие причины. Прежде всего — это патологический страх перед тем, кто покусился на «вековые устои», предусматривавшие в том числе безнаказанную и нещадную эксплуатацию своего забитого народа, боязнь даже одного предположения, что оставшийся в живых народный защитник поднимет новую волну протеста.

Такой вывод стал более очевидным, когда боливийские власти пошли на новое преступление: они скрыли труп Че Гевары.

10 октября труп исчез из морга в Вальегранде. И снова вакханалия заявлений и опровержений, свидетельств и слухов. Говорилось, что тело Гевары захоронено в Боливии, в месте, известном только нескольким официальным лицам, что оно подверглось кремации, а прах захоронению, что труп был передан ЦРУ, агенты которого якобы увезли его в американскую зону на Панамском канале.

Подтверждают вывод о страхе перед «героическим партизаном» и другие действия властей Боливии. Узнав о пребывании и расстреле Че в школе Игеры, туда все чаще стали похаживать местные жители, и, боясь, что школа станет местом народного паломничества, президент Баррьентос приказал снести школьное здание, а на его месте построить такой же неказистый домик под вывеской «Санитарный пункт».

Наконец, прежде чем избавиться от тела Че, на котором были доказательства их вины, убийцы, видимо для подтверждения результатов их «усердия», сняли с его лица маску и отрубили кисти его рук, поместив их в специальный раствор.

Такому повороту читатель не станет особо удивляться, если узнает, насколько ненавидели партизан сильные мира сего в Боливии. Да что они, даже не слишком высоких чинов военные и их домочадцы. Вот только один типичный пример.

8 мая 1967 года в одном из столкновений с партизанами Гевары были убиты двое солдат и лейтенант Ларедо. У последнего нашли дневник. Выходец из богатой боливийской семьи, лейтенант с презрением пишет о крестьянах и рабочих, называя их бездельниками и паразитами. У него же было обнаружено письмо его жены, написанное с той же долей презрения. В нем она просит прислать ей и приятельнице «партизанские скальпы» для украшения гостиных в их домах. По словам Инти Передо, Че хранил эти письмо и дневник как «свидетельства изуверства» тех, с кем воевали партизаны.

Был абсолютно прав проживший большую жизнь ученый-латиноамериканист И.Р. Григулевич, написавший по этому поводу:

«Классовый враг всюду сшит на один покрой, будь то нацист, сдиравший кожу со своих жертв на абажуры, или американский империалист, коллекционирующий уши вьетнамских патриотов, или боливийский «рейнджер», мечтающий одарить свою сеньору шевелюрой партизана» [350] См.: И. Лаврецкий. Указ. соч., с. 287. .

Вот таких людей возглавлял президент Рене Баррьентос Ортуньо. Что это был за человек? Он не был знатного происхождения: отец — испанский эмигрант, мать — индианка, лучше говорившая на кечуа, чем по-испански. Это, видимо, сыграло свою роль в появлении у молодого курсанта авиационного училища комплекса неполноценности и желания доказать окружающим свою значимость. Он вступает в подпольное националистическое движение, несколько раз арестовывается и даже сидит в тюрьме. Во время революции 1952 года Рене получает чин лейтенанта авиации, а затем командируется в США для изучения летного дела и английского языка. В Оклахоме он заводит надежных покровителей, которые и в дальнейшем будут ему оказывать нужную поддержку.