Василий Топильский - Розы на снегу

В сохранившихся страничках дневника Рэма Кардаша есть такая запись:

«Можно сидеть спокойно на школьной скамье там, где мирно щебечут птички, где не слышно разрывов бомб и человеческих стонов. Нет. Спасибо. Доучимся после, когда фашизм будет разбит. А сейчас — борьба. Не следует забывать, что от нашей победы зависит не только наша судьба, но и судьба Европы, судьба мира».

Эта запись — черновой набросок ответа Елене Кононенко, опубликовавшей в «Пионерской правде» статью «Ответ школьнице». Писательница в статье высказывала те же мысли, что и майор из военкомата.

Кононенко, конечно, была права.

Но прав был и Кардаш — «красный командир» во всех мальчишеских играх детства, лучший лыжник школы, семнадцатилетний капитан «непобедимой» футбольной команды кувшиновцев.

Рэм Кардаш.

В апреле сорок второго сбылась мечта Рэма. Райком комсомола зачислил его в группу добровольцев, отправлявшихся во вражеский тыл. На сборы — один вечер. С другом Олегом Чашиным решили побродить по заветным местам. Обычно тихий, зеленый городок показался теперь чужим. По главной улице плыл поток машин, орудий. Все это шумело, грохотало, наполняя воздух запахом горящего бензина. Ребята молча стояли на обочине дороги и смотрели вслед уходящим бойцам. Проезжавшие машины коротко освещали их желтым светом фар. Было грустно. Рядом не стояли привычно Юра Белевитин, Коля Шаврин. Не было и Людмилы, которую Рэм ласково называл «Люда моя Мила». Она еще в начале войны эвакуировалась с родителями и теперь присылала длинные грустные письма…

У калитки Олег крепко пожал руку друга:

— Всего тебе, Рэмка! Бей их, гадов. Я тоже не задержусь. Буду следом.

Утром, чуть засинел рассвет, Рэм был на ногах. Прощаясь, спрятал лицо в материнских ладонях:

— Мам, все будет хорошо. Вот увидишь.

Он уходил прямой, тоненький, в отцовской гимнастерке и перетянутой ремнем телогрейке. На улице оглянулся, взмахнул рукой и побежал…

Весь май будущие партизаны занимались боевой подготовкой в приволжском городке Кимры. Командиром отряда был назначен Владимир Иванович Марго, бывший заведующий районным отделом народного образования в Себеже, комиссаром — Андрей Семенович Кулеш, секретарь райкома партии того же района. Оба они уже побывали в тылах врага и сейчас внимательно присматривались к тем, кто шел туда впервые.

Как-то Марго попросил Кулеша:

— Андрей Семенович, обрати внимание на Кардаша. Паренек мне нравится. На занятиях весь внимание. Спортсмен. Горяч, но умеет себя сдерживать. Думаю использовать его в разведке.

Комиссар засмеялся.

— Ты чего? — недоуменно посмотрел на него Марго.

— А я только тебя об этом хотел попросить. Отваги парню не занимать. Был в его родном городе случай. Гитлеровцы бомбили станцию. Загорелась цистерна с бензином, а рядом вагоны с боеприпасами. Вот-вот пламя туда метнется. Нашлось двое смельчаков — отцепили ее от состава. Подоспел маневровый паровоз — увел в безопасное место. Одним из смельчаков был Кардаш. И заметь, об этом в отряде никому ни слова. Это в его-то года!

Так был решен вопрос о партизанской «профессии» Рэма.

Первая разведка Кардаша обернулась… знатным обедом для партизан. Отряд стоял в нейтральной полосе, готовясь к броску через линию фронта. Марго послал Кардаша и Гавриила Павлова в деревню Чернушка узнать, там ли соседний отряд, с командованием которого ему нужно было встретиться. Разведчики возвратились быстро.

— Товарищ командир, — доложил Рэм, — в деревне никого нет.

— Совершенно никого? — усомнился Марго.

— Никого. Только печки теплые. Очевидно, ушел отряд. Каратели рядом.

— А что в печках? — лукаво спросил Марго. — Небось заглянули?

Кардаш и Павлов переглянулись. Рэм выпалил:

— Картошка с мясом, товарищ командир. Попробовали. Тушеная.

В отряде второй день не было продуктов. Марго распорядился войти в деревню. Улыбок, шуток было много. «У нашего Рэма нюх на жаркое. Настоящий разведчик», — добродушно посмеивались бойцы, хваля расторопность своего товарища. А он с Павловым и Сергеем Смирновым был уже на посту.

Дозорные своевременно заметили вражеские цепи и первыми приняли боевое крещение. Отряд отступил в болото лишь тогда, когда на помощь фашистам пришли танкетки.

Их было поначалу шестьдесят пять, отважных и мужественных. Почти все коммунисты, комсомольцы, все беззаветно преданные Родине.

Вскоре в голубом озерном крае — под Себежем и Идрицей у старой латвийской границы — заговорили о Марго и его бойцах. Отвага как магнит. Отряд стал расти. К тому времени, когда порыжели кудри клена и ветер начал разметать сугробы палой листвы, отряд превратился в бригаду.

…Донесение комбрига Марго в штаб. Датировано октябрем 1942 года. Ныне архивный документ. Скупая летопись боевых дел всего лишь трех осенних дней:

« 8 октября.Сожжены 4 моста на шоссе Томсино — Идрица и на шоссе Дубровка — Борисенки…»

« 9 октября.Разбит гарнизон Борисенки…»

« 10 октября.Разгромлена Томсинская волостная управа, уничтожен маслосырзавод, сожжен склад сена — 700 тонн, захвачено 30 тонн хлеба, 50 пудов соли…»

И к каждой такой операции был причастен и Кардаш. На удивление всем он быстро научился ездить на коне и теперь часто лихо скакал с донесениями из отряда в отряд, темными осенними ночами появлялся в деревнях, где стояли полицейские посты, вел «разведку на скаку», как любил говорить начальник разведки бригады пограничник Конопаткин.

Однажды Кардаш чуть не напоролся на вражеских артиллеристов, которые открыли огонь по лесу. Стреляли с целью напугать партизан. Докладывая Конопаткину об этом, Рэм не удержался и сказал:

— Не было со мной противотанковой гранаты. Я бы им показал…

— Вот и попало бы тогда. Я тебя не на диверсию посылал, а на разведку. Ясно? — нарочито сердито обрезал Кардаша старший лейтенант.

Опытный разведчик, не раз встречавшийся в трудных ситуациях с вражескими лазутчиками еще до войны, Пантелеймон Петрович Конопаткин учил своего подопечного сдерживать эмоции, или, как он говорил, «заряд ярости», слушать тишину ночи, считать разведывательной информацией любое слово, сказанное о противнике. Рэм радовал своего наставника, и слова «настоящий разведчик» теперь в устах товарищей Кардаша звучали по отношению к нему как заслуженная боевая характеристика.

Рэм был доволен. В те горячие, полные риска и опасности дни он записал в дневник:

«Каким счастливым будет день, когда я вновь увижу на пороге родного дома мать и отца, сестренку и братишку, выбегающих навстречу! Скоро ли этот день? Такой вопрос волнует каждого партизана отряда. И каждый отвечает на вопрос: да, скоро! Ответ может быть только и только таким, ибо судьба Родины решается людьми, у которых есть что защищать, за что можно умереть. И умереть с уверенностью в победе великого, справедливого дела. Сердце каждого воина-партизана полно ненависти к иноземцам-поработителям. Нет! Не бывать тому, о чем мечтает Гитлер! Не бывать никогда!!! Мы помним слова Александра Невского: кто пришел к нам с мечом, от меча и погибнет!.. Уже темно. Иду спать. Спать под открытым небом моей любимой Родины. Да, моей!»