Татьяна Бобровникова - Сципион Африканский

Как бог являлся Сципиону? Это можно видеть из слов Полибия. Он пишет, что все считают, будто Публий поднял родное государство на такую высоту силой сновидений и вещих голосов ( Polyb., X, 2 , 9 ). И в другом месте: «Все воображали, что Публий беседует с богами не только во сне, но и наяву, днем» ( ibid., X, 5 , 5 ). И Ливий говорит о ночных видениях Сципиона ( Liv., XXVI, 41 , 18 ). По-видимому, Публий видел богов только во сне, а слышал наяву. Отсюда «вещие голоса». Из всех его снов мы знаем только один [51]— явление Нептуна. Что касается голосов, то некоторые сведения сообщает Аппиан.

Он рассказывает, что однажды в Иберии римляне попали в очень трудное положение. Нужно было дать битву, но неприятель настолько превосходил их числом, что полководец не мог на это решиться. В таких мучительных сомнениях прошло у них несколько дней. Вдруг Сципион явился к войску «с таким взглядом и осанкой, словно он снова был охвачен божественным вдохновением. Он сказал, что явился его даймон и позвал его на врагов» ( Арр. Hiber., 101–102 ). Об этом же даймоне мы читаем в другом месте: «Сципион внушил всем мнение, что прибыл по воле бога и обо всем получает советы от даймона» ( Арр. Lyb., 25 ). Когда же в 149 году до н. э., четверть века спустя после смерти Публия, его приемный внук Эмилиан начал совершать в Африке блистательные подвиги, старые воины стали поговаривать, «что ему помогает тот же даймон, который, как считали, предвещал его деду Сципиону, что должно случиться» ( ibid., 491 ).

Это ценнейшие свидетельства. Из них мы можем сделать ряд важных выводов. Оказывается, у Публия был свой постоянный божественный дух. По-гречески его назвали δαιμόνιον , а по-латыни гений . Перед всеми важными событиями даймон давал Сципиону предсказания, причем Публий решался на опасные предприятия не ранее, чем услышит его голос. Не ему ли он обязан той необычайной уверенностью в успехе, которой так поражались современники? Далее, явление даймона было вселением бога: у Сципиона менялись лицо, голос, осанка.

Разумеется, сразу же вспоминается даймон Сократа. Он являлся в виде вещего голоса ( Plat. Apolog., 40 А — В ). Его знака Сократ ждал перед всеми важными событиями. Когда он в последний раз вышел из дома, направляясь в суд, он все время надеялся услышать голос даймона. Он ждал его в зале суда, ждал даже, когда произносил речь. «Ведь прежде, когда я что-нибудь говорил, он останавливал меня даже на полуслове». Но дух молчал. И Сократ понял, что он велит ему умереть ( ibid. ). Рассказывают о многих случаях поразительных пророчеств этого даймона. Например, однажды, когда афиняне были разбиты и бежали, Сократ пошел другой дорогой, чем все остальные, и единственный вернулся домой невредимым, а его товарищи наткнулись на врагов. На вопрос друзей, почему он не идет вместе с ними, он отвечал, что ему запрещает даймон. «Антипатр собрал очень много случаев, когда Сократ получал удивительные предсказания», — пишет Цицерон ( Cic. Div., I, 123 ). {25}

Таким образом, даймон Сократа был также постоянно всю жизнь сопровождавшим его божественным голосом, в веления которого он твердо верил. Голос давал ему предсказания, как и Сципиону. Единственное, что отличало обоих духов, это то, что даймон Сократа только запрещал: «Он и сам говорит в книгах сократиков, что это было некое божество, которое он называет δαιμόνιον , которому он всегда повиновался, причем оно никогда не указывало, но часто запрещало» ( Cic. Div., I, 122 ). Голос же Публия звал его на врагов. По свидетельству Ямблиха, даймон был и у Пифагора ( Vit. Pyth., 15 ). Аммиан Марцеллин пишет, что гениев могли видеть и беседовать с ними очень немногие: Пифагор, Сократ, царь Нума и Сципион Африканский ( Amm. Marc., XXI, 14 ).

К поразительным пророчествам даймона нашего героя можно отнести один случай, происшедший со Сципионом в Испании некоторое время спустя после взятия Нового Карфагена. О нем повествуют и Плутарх, и Валерий Максим, и Геллий ( Plut. Reg. et imper. apophegm., Scip. mai., 3; Val. Max., III, В, 1; Gell., VII, 1 ). Привожу слова этого последнего: «Рассказы толпы о Сципионе (его чудесных связях с богами. — Т. Б. ), по-видимому, подтверждались и укреплялись его словами и поступками и многим удивительным, что его окружало. Вот, например, один рассказ. В Испании он осаждал город, сильный и укрепленный и местоположением, и стенами, и защитниками, богатый съестными припасами; захватить его не было никакой надежды. Однажды он творил суд, сидя в лагере, а с этого места хорошо виден был город. Кто-то из воинов, стоявших подле него, спросил по обычаю, какой день и место он назначает в следующий раз для явки в суд. И Сципион, протянув руку, указал на самый акрополь осажденного города и сказал:

— Послезавтра вы явитесь на суд вон туда.

И так и случилось. На третий день после того, как он назначил день суда, город был взят. В тот же день он творил суд в акрополе города».

Когда же дух стал впервые посещать Публия?

Полибий говорит, что слухи о его видениях начались после избрания его эдилом. А это событие случилось, по мнению историка, в 217 году до н. э., то есть когда Сципиону было около восемнадцати лет. Ливий же пишет, что это было несколько раньше, как только он надел тогу взрослого, значит шестнадцати лет ( Liv., XXVI, 19 ). Именно с этого времени начались те таинственные посещения Капитолия, о которых мы неоднократно упоминали на страницах этой книги ( Gell., VII, 1; Val. Max., I, 2 , 2; Vir. illustr., 49; Liv., XXVI, 19; Dio., 56 , 39; App. Hiber., 89 ). {26} Что он делал в храме, кого видел и слышал, покрывало какой тайны приподнимал, об этом не знал никто. Однако известно, что боги изъявляли ему свою волю двумя способами: вещими голосами или сновидениями. Поэтому можно предположить, что либо Публий слышал в храме голос своего даймона, либо засыпал. Это согласуется с общим мнением античности о боговдохновенных людях. Цицерон пишет, что все древние считали, что души могут общаться с богом или во сне, или в состоянии экстаза ( Cic. Div., I, 4 ). Напомню, что Стаций в приведенной выше цитате говорит, что сны Сципиона были навеяны Юпитером, то есть связаны с его храмом.

Итак, Сципион был человеком, близко соприкасавшимся с мирами иными, человеком, которого посещали видения. Естественно спросить себя, какова же была природа этих видений. XIX век не слишком затруднял себя этим вопросом. Подобно Полибию, тогдашние ученые считали всех, о ком рассказывали такие вещи, либо ловкими мошенниками, либо сумасшедшими. Публия, разумеется, относили к разряду первых. Вот, например, как пишет о нем Моммзен: «Сципион был не настолько простодушен, чтобы разделять слепую веру толпы в свое ниспосланное свыше вдохновение, и не настолько прямодушен, чтобы это опровергать». [52]