Владимир Колганов - Булгаков и «Маргарита», или История несчастной любви «Мастера»

Однако читаем дальше записки кирасира:

«Мы взяли 113 пленных, которых под конвоем погнали в Глухов… Тогда никому из нас и в голову не приходило думать об ответственности, которую мы принимали, решая судьбу этих пленных. А с ними произошло следующее. Они поступили в ведение нашего коменданта города Глухова, гвардейского полковника. Через два или три дня пришел приказ о спешном очищении нами Глухова, которому угрожал заход с тыла красных. Комендант был человек решительный, гнать и кормить пленных при отступлении он не мог, движение по железной дороге прекратилось. Недолго думая, он приказал всех пленных расстрелять. Полэскадрона, который был в его распоряжении, на эту задачу хватило».

Далее следует попытка оправдания:

«Никто не будет оспаривать, что одной из главных задач воюющих является убийство противников».

Ну что прикажете взять с человека, который не понимает разницы между задачами военных действий и средствами их достижения? Трудно поверить, что целью Белого движения было убийство — убийство как можно большего числа евреев и большевиков. Но если все же так, стоит ли тогда удивляться, что аналогичный принцип взяли на свое вооружение защитники Страны Советов, истребляя «классовых врагов»?

Ясно одно — тогдашняя монархическая «элита» была не в состоянии разобраться в том, что происходит со страной, и принять разумное решение. Это признает один из представителей этой элиты, описывая 1918 год:

«Так в начале лета доживали последние дни помещики в Орле: Матвеевы, Талызины, Боборыкины, Левшины, Куракины, Оливы, Шамшевы, Блохины, Шепелевы-Воронович, Володимировы. Беспечность и непонимание ими надвигавшейся грозы были непостижимы».

Впрочем, все эти «беспечные» дни остались в прошлом. Быть может, именно поэтому возникла такая неодолимая ненависть к тем, кто поднял руку на привычно обустроенный быт, на имущество и дарованные государем привилегии.

Кстати, имущество было потеряно немалое. Скажем, у семьи Шидловских в одной только Воронежской губернии, в родовом селе Покровском, — усадьба и экономия стоимостью около 150 тысяч рублей золотом, 200 пар волов, около 200 лошадей, 60 коров, 400 свиней и баранов, повозки, экипажи, телеги, упряжь. Подробный перечень имущества приводит в своих воспоминаниях сам Шидловский. И все это пошло прахом…

Дальше мороз, тиф и отступление. О расстрелах евреев уже никто не помышлял. После эвакуации из Крыма — путь в Константинополь. Сергей Шидловский со временем, видимо под влиянием жены, занялся сугубо мирными делами на севере Африки, в Марокко.

А бывшего кирасира призрачная надежда вернуть то, что потерял, с началом новой мировой войны привела в Русскую освободительную армию, к генералу Власову. «Освободить» опять не удалось, и после поражения Германии его взяла под свое крыло американская разведка. До развала Советского Союза «освободитель» все-таки дожил, но радости победы не перенес — в начале 90-х годов его не стало.

И вот какой вывод неизбежно возникает, стоит лишь внимательно изучить воспоминания бывших белых офицеров и представителей царской знати. Российская элита сама создала себе врага — умного и расчетливого. Пролетариат никак не мог соответствовать роли диктатора, приписываемой ему отцами-основателями Страны Советов и ВКП(б), — классовая сознательность не заменит воспитания, а требуемые для управления государством знания невозможно получить за один семестр. Его место заняли люди, обозленные на свою судьбу, истомившиеся в ожидании возможности сделать успешную карьеру, лишенные тех прав, которыми обладала привилегированная часть населения России. Униженные и оскорбленные, достаточно умные и более или менее образованные, они стали могильщиками прежней государственной элиты — потомственной аристократии, интеллигенции, высшего чиновничества. Получив возможность отомстить, обиженные не ограничивали себя никакими нравственными принципами, преследуя цель наказания бывших притеснителей, а затем, расталкивая локтями конкурентов, рвались наверх, увлекая за собой близких по духу и происхождению, себе подобных. Похоже, со временем Сталин стал побаиваться этих людей. Поэтому «чистки» конца 30-х годов в значительной степени затронули именно эту часть советских «аппаратчиков», и прежде всего НКВД и армию.

Но как такое могло произойти? Каковы конкретные причины разгрома Белого движения? Ответить на вопрос пытался в своих воспоминаниях, изданных в 1928 году, полковник Добровольческой армии, уже упоминавшийся командир Русского охранного корпуса с 1941 по 1945 год Борис Штейфон. И для начала характеристика, данная им командующему:

«Его слабости стали все более и более затемнять его способности, и пословица о голове и рыбе нашла яркое подтверждение в харьковском периоде… Обосновавшись в Харькове, генерал Май-Маевский под влиянием своих страстей все более и более отходил от дела и терял волю. Харьковское общество, в особенности первое время, чуть ли не ежедневно „чествовало командира“… „С делами успеете. Садитесь. Вот вам стакан вина“. Командующий был явно навеселе…»

Но в чем причина этих «беспробудных» страстей? Бессмысленность борьбы, разочарование в идеалах, неверие в возможность победить народ? Нет, Борис Штейфон столь пессимистического отношения к святому делу не разделяет. Причина ему видится совсем в другом:

«Немало зла причинил командующему армией его личный адъютант капитан Макаров».

Нетрудно догадаться, что это тот самый «адъютант его превосходительства», фильм о котором пользовался огромной популярностью в 80-х годах. Можно предположить, что Штейфон видел зло в действиях Макарова в качестве разведчика. Но вот читаем:

«Макаров во всех своих проявлениях был настолько примитивен, что не требовалось особого ума и проницательности, чтобы исчерпывающе точно определить его нравственный облик…»

Как же так? «Настолько примитивен», но все никак не удавалось разоблачить. Куда смотрела хваленая деникинская контрразведка?

Да нет! Оказывается, дело тут совсем не в том — вовсе не в «шпионских» кознях красного разведчика. Трагедия войск генерала Май-Маевского заключалась в том, что Макаров поголовно всех споил. Именно так! Сначала генерала… Ну а больше и не требовалось:

«Беря пример с командующего, стали кутить офицеры, причем эти кутежи выливались зачастую в недопустимые формы…»

А что, может быть, и в другие части пробрались «Макаровы»? Споили доблестное офицерство, и вот вам результат:

«Не сдерживаемый мерами продуманной и неуклонно проводимой системы, добровольческий тыл все более бурлил и разлагался. Представление о законности снижалось, а у натур неустойчивых и вовсе вытравлялось. Пока войска победно двигались вперед, это не было так страшно».