Леонид Золотарев - Люди без имени

Два немецких карабина и два пистолета, переданных старым социал-демократом капралом Кивимяки, на первое время будет достаточно. Громов с Шаровым должны занять удобное положение около сторожевого охранения на горе: он прибудет туда раньше и, если обнаружит Леонида, т. к. подход его е труднее, чем у Маевского, поможет пробиться ему.

Если к восходу солнца группа Леонида не подойдет, двигаться самостоятельно. План уничтожения обоих часовых был единственно правильным, т. к. часовой на дороге прекрасно мог видеть передвижения Шарова.

В точно установленное время обе группы поднимаются на поверхность. Леонид следит, как Громов со своей группой уничтожает часового, а затем движется сам к другому солдату. Шаров первый должен уничтожить часового и дать сигнал потому, что ему с горы виден стоящий на дороге солдат, которому не видно, что делается на горе.

Последние приготовления к побегу закончились. Леонид с помощью Шарова заменил всем обувь с деревянными подошвами. Солдатов приготовил финки. Совместными усилиями сделали несколько примитивных гранат. В запаянные трубки набили динамита, выкраденного из склада, и вставили короткие шнуры с капсюлями. Заготовили продукты и табак.

Шаров оставил за себя Васю Телкова на кухне, сделав ему указание: — Если спросят про меня, скажи, что пошел играть в карты. Приду закладывать продукты перед утром.

Чтобы не взывать подозрения у охраны, он переоделся в грязную шахтерскую форму и стал в строй в первый ряд. В темноте не обратили внимания ни на него, ни на Николая.

В шахту прибыли благополучно. Перед обеденным перерывом сгруппировались. С хлебом за пазухой неудобно работать, но до обеда никто не выпускал из рук кирок, стараясь не думать о приближающихся минутах.

— Удивительно долго тянется время, — говорит Солдатов. Леонид молчит и думает о другом.

В другом конце шахты Громов говорит Шарову: — Мы поступили нечестно, забрав с кухни сахар и часть хлеба у товарищей.

— Нам это не поставят в укор: это не воровство! Каждый знает, что мы не могли их спрашивать, а спросили бы — они дали больше, — отвечает Шаров.

Финны идут в мастерскую на перерыве. Одновременно заскользили два подъемника вверх. Часовой, перегнувшись через перила, с интересом наблюдал, как подъемник, скользя по рельсам, поднимался из глубины шахты. Из него вышли русские и подошли к нему. Громов ударил его карбидной лампой. Не успел он крикнуть и схватиться за винтовку, получил второй удар буром по голове. Шаров столкнул его, и он упал на глубину пятьсот метров.

Леонид заметил мелькнувший в темноте огонек лампы, сжал крепче рукоять ножа, и пошел вперед.

Часовой, прижав винтовку к себе, навалился на проволоку и смотрел в сторону караульного помещения. Заметив русских за зоной проволочного заграждения, он поднял винтовку, но убедившись, что они идут к нему, перестал волноваться.

— Холодно? — спросил немца Леонид.

Часовой отрицательно мотнул головой и подошел вплотную к русским. Он не боялся их: видел военнопленных ежедневно, многих знал в лицо, многих угощал сигаретами и покупал у них за бесценок разные безделушки.

— Какой пароль сегодня?

Вопрос солдату был неожиданным, он растерялся и испуганно глядел на пленных. Леонид взялся за винтовку и потянул ее к себе.

— Какой пароль! — переспросил Леонид.

Немец понял, что русские спрашивают не в шутку и попытался вырвать винтовку.

Солдатов по самую рукоятку вонзил в грудь ему нож. Он без крика повалился на землю.

Предположение, что часовой на дороге должен смениться первым, оказалось ошибочным, и в том момент, когда Солдатов забрал у убитого патроны и гранаты, перед ним выросла фигура нового часового.

Леонид вскинул винтовку и крикнул: — Брось винтовку! Ложись! Немец выстрелил. Падая, Леонид нажал на курок, и пуля угодила фрицу в живот. Дико крича, он катался по земле. Из караульного помещения бежали немцы. В воздухе вспыхнули ракеты.

— Быстро в шахту! Спасайтесь! Я погиб — вы должны жить и отомстить за меня! — говорил Леонид, делая усилия приподнять винтовку.

— Несите его в шахту, — распорядился Солдатов и бросил подожженную гранату. Она с шипеньем полетела к приближающимся немцам. — Я задержу их!

Немцы залегли. Началась стрельба. Солдатов пристрелил раненого немца, побежал к кузнице и засел в ней. Остальные спустились по ступенькам на второй этаж, прошли до вертикального подъемника, вызвали клеть и спустились на третий этаж. Леонида положили в динамитный склад.

— Идите на работу. Моя песня спета. Подумайте о будущем!

Товарищи услышали не просьбу, а приказание.

Немцы не решились вступить в ограждение, думали, что совершено нападение партизан, ожидали утра. Финская охрана не вышла из машинного отделения вертикального подъемника по тем же причинам.

Солдатов мог бы тоже уйти в шахту и скрыться, но в нем кипела жажда мести за друга. Он решил продать себя дорого, зная, что его обнаружат, так как он пришел на работу в ночную смену. Шаров благополучно прошел болото, услышал выстрелы, не задерживаясь, посмотрел последний раз туда, где остался его друг, и приказал следовать дальше.

Солнце выглянуло из-за гор. Немцы убедились, что никаких партизан не было, и направились к горизонтальному подъемнику. Ночная смена русских и финнов вышла из шахты. Как только немцы показались из-за горы, Солдатов начал стрелять из кузницы. Они отпрянули назад; Николай прекратил стрельбу. Стоило кому-либо высунуть голову, как он снова стрелял. По нему открыли пулеметный огонь. Солдатов поджег кузницу, перебежал к яме, в которую ссыпали никель, и начал отстреливаться. Патроны кончились. Чувствуя конец, Солдатов поднялся на ноги и стал лицом к немцам. Раздался залп, но он продолжал стоять. Немцы убедились, что опасность миновала, подошли к нему. Из машинного отделения вышли финны- охранники; во время перестрелки они отсиживались в безопасном месте.

Шахтеры и военнопленные наблюдали издалека. Сотни глаз были обращены на него, веселого кузнеца Николая. У многих к ремню пристегнуты финки его работы с подписью «Память Петсамо».

Офицер подошел к Солдатову вплотную.

— Да здравствует победа! Смерть палачам! Да здравствует Сталин! — крикнул Николай.

Офицер поднял руку с пистолетом, но выстрелить не успел. Николай собрал все силы и прыгнул в пропасть.

Леонид лежал на полу со смертельно бледным лицом, когда в склад забежал Гаврила Быков.

— Уйди, Гаврила, ты можешь погубить себя, — чуть слышно проговорил Леонид.

Размахивая руками, со слезами на глазах, Гаврила побежал к подъемнику. Он должен был следовать с группой Леонида, но его задержал мастер во время подготовки взрыва в забое.