Игорь Князький - Нерон

Строительство оказалось безуспешным. «…Страсть Нерона к неслыханному побудила его предпринять попытку прорыть ближайшие к Авернскому озеру горы; следы этих бесплодных усилий сохраняются и поныне» , [196] Там же. — писал Тацит.

Если канал Северу и Целеру не удался по природным причинам, то наивысшим их достижением должно считать создание первого в мировой архитектурной практике дворцово-паркового шедевра — Золотого дома Нерона. Римлян поражал здесь не сам новый императорский дворец, который, кстати, начинали строить еще до пожара, а то, что дворец окружало. К нему прилегали луга, пруды, разбросанные словно в сельском уединении, леса, пустоши, с которых открывались далекие виды. Все это было построено по планам и под наблюдением Севера и Целера. Эти великие люди предвосхитили на полторы с лишим тысячи лет появление подобных шедевров, где сочеталась дворцовая и садово-парковая архитектура, украсившая окрестности Парижа (Фонтенбло, Версаль) и Санкт-Петербурга (Петергоф, Царское Село, Павловск, Ораниенбаум). А если говорить о собственно садово-парковой архитектуре двух великих римских строителей эпохи Нерона, то они предвосхитили еще одно явление, только в XVIII веке получившее распространение в Европе, — английский парк, главной особенностью которого является воспроизведение нетронутой естественной красоты природы в отличие от парка французского, где задача архитектора показать изумленным посетителям, сколь причудливо можно изменить по своему желанию природу.

Благодаря Светонию мы имеем достаточно подробное и точное описание гениального творения зодчих Нерона:

«От Палатина до самого Эсквилина он выстроил дворец, назвав его сначала Проходным, а потом, после пожара и восстановления, — Золотым. О размерах его и убранстве достаточно будет упомянуть вот что. Прихожая в нем была такой высоты, что в ней стояла колоссальная статуя императора ростом в сто двадцать футов (более 36 метров). Статую эту изваял скульптор Зенодор, о чем нам известно благодаря Плинию Старшему, знаменитому ученому, автору «Естественной истории» современнику Нерона. Площадь его была такова, что тройной портик по сторонам был в милю длиной (1600 метров); внутри был пруд, подобный морю, окруженный строеньями, подобными городам, а затем — поля, пестреющие пашнями, пастбищами, лесами и виноградниками, и на них— множество домашней скотины и диких зверей. В остальных покоях все было покрыто золотом, украшено драгоценными камнями и жемчужными раковинами; в обеденных палатах потолки были штучные, с поворотными плитами, чтобы рассыпать цветы, с отверстиями, чтобы рассеивать ароматы; главная палата была круглая и днем и ночью безостановочно вращалась вслед небосводу; в банях текли соленые и серные воды. И когда такой дворец был закончен и освящен, Нерон только и сказал ему в похвалу, что теперь наконец-то он будет жить по-человечески». [197] Светоний. Нерон. 31. 1, 2.

При строительстве ансамбля Золотого дворца Север и Целер впервые использовали революционное открытие римских зодчих — бетон. Строительство зданий из бетонных блоков позволило строителям экспериментировать со сводчатыми и купольными конструкциями, каковых во дворце было немало. «Север и Целер, насколько нам известно, были первыми архитекторами, которые продемонстрировали и использовали в широком масштабе понимание того, как использовать своды», — пишет один из крупнейших антиковедов современности. [198] Грант М. Нерон. С. 213.

Золотому дворцу Нерона суждено было сыграть еще и выдающуюся роль в искусстве в эпоху Возрождения, когда в конце XV века в Риме началось строительство большого числа новых зданий и при этом неожиданно стали обнаруживаться огромные подземные пещеры, стены которых были покрыты поразительными по красоте рисунками. Эти несравненные по изяществу исполнения фрески являли собою целые живописные панно, изображавшие как реалистические, так и фантастические картины, людям той эпохи крайне малопонятные. Изображались кентавры, сфинксы, сатиры, удивительные крылатые львы с орлиными головами переплетались с гирляндами цветов и плодов. Эти фантастические персонажи чередовались с изображениями зеленых лужаек, где располагались вполне обыкновенные животные, птицы, люди. Присутствовали и воинские атрибуты — изображение копий, мечей, доспехов, а также атрибуты театрального искусства: маски трагических актеров, музыкальные инструменты.

Открытые картины стали называть гротесками, поскольку они были обнаружены в пещерах, гротах. По-итальянски grottesco — пещерный. С тех пор словом гротескный и называются яркие, броские, жизнерадостные изображения, выполненные в необычном стиле, поражающие зрителей. Гротески римских пещер самым внимательным образом изучил великий Рафаэль со своими учениками. Росписи гротесков были воспроизведены им при работе над фресками в Ватикане. Вскоре гротески украсили замки Генуи, Милана, других знаменитых городов Италии. Поклонником гротескной живописи был французский король Франциск I, знаменитый своей любовью к искусству и прославившийся не только делами военными и державными свершениями, но и покровительством гению Леонардо да Винчи и Бенвенуто Челлини. Гротесками была украшена одна из галерей дворца Франциска в Фонтенбло.

Долгое время оставалось непонятным, кто и зачем в далекой древности расписывал фресками подземные гроты — никому до поры до времени не приходило в голову, что это вовсе не пещеры, а развалины, ушедшие со временем под землю. Развалины почти полуторатысячелетней давности. Лишь много позже выяснится, что это руины знаменитого Золотого дворца Нерона, воистину гениального творения римской архитектуры. Благодаря Тациту мы знаем имена обоих архитекторов, из живописцев, расписавших фресками внутренние стены дворца, до нас дошло только имя художника Фабулла.

Достойно сожаления, что время не сохранило это замечательное произведение римского зодчества, созданное по повелению Нерона.

Но все в жизни имеет свою оборотную сторону. Восстановление, и не просто восстановление, а полная перестройка города с миллионным населением да еще и в самые короткие сроки, потребовало колоссальных финансовых затрат. Едва ли много меньших затрат потребовал комплекс Золотого дворца — на такие деньги наверняка можно было выстроить вполне приличный город. А сколько средств отнял так и неосуществившийся проект стошестидесятимильного канала? Никакая казна никакой империи не могла выдержать таких расходов. Пришлось прибегать к дополнительным денежным сборам, что в конце концов опустошило всю империю, не исключая и самой Италии. Дошло до того, что Нерону пришлось пойти на самые крайние меры пополнения казны: государство стало отбирать все золото у храмов, собранное там за долгое время. Это были пожертвования римского народа богам, что вызвало широкое недовольство, поскольку такой способ поправки имперских финансов сочли святотатственным. В Греции и Малой Азии — провинции Ахайя и Азия — посланные Нероном сборщики храмового достояния Акрат и Секунд Карринат додумались до изъятия из святилищ не только драгоценных даров и денег, но и статуй богов. Собственно, неудивительно, что именно в этих провинциях случилось такое. Там ведь находились самые знаменитые храмы греческого мира, где пребывали статуи богов, изваянные величайшими мастерами Эллады, и бывшие поистине бесценными. Понятно, что все происходящее не могло не вызвать самого широкого недовольства в народе. И если в Греции и в провинции Азия могли все объяснить произволом самих сборщиков ценностей, то в Италии, в Риме все недовольство обращалось против Нерона. Благодарность за прекрасно отстроенный Рим быстро уступила место раздражению по поводу строительства невиданного по размерам и богатству дворца. А тут еще и очевидное святотатство… Число недовольных Нероном множилось.