Евгений Весник - Дарю, что помню

Да! Мы – лучшая часть человечества! Лучшая часть еще и потому, что – это главная причина – мы чаще, чем другие, остаемся наедине сами с собой. Казалось бы, один на один с собой – одиночество? Нет, нет и еще раз нет! Это – уединение!

Рядом целые миры! Рядом миры животных, растений… Мир сороки, вороны, лягушки, разных рыб. Отзвук всего живого на ветры, температуру, влажность и солнечные лучи! А мы ищем миры в неземном пространстве, не изучив их на Земле.

Рядом с нами миры, с которыми нет словесного контакта, но они связаны зависимостью друг от друга. Может быть, смысл нашего существования и есть служение этой зависимости? Может быть, в этом истина?! Если это так, то какие же мы варвары! «Почему Земля находится в состоянии заболевания? Потому что лучи планет не могут проникнуть через загрязненную ауру!» (Н. К. Рерих. «Иерархия». 1931 г.)

Мы настолько неясного представления об истине, что не могу не вспомнить когда-то прочитанных строк о том, какой образ всплывал в воображении слепых, прикасающихся к разным частям тела слона. Один, притронувшись к хоботу, сказал, что это водяная труба, другой, погладив ухо слона, сказал – это веер, а третий, пощупав ногу, был уверен, что это столб.

Вот так же и мы. Разница только в том, что слепые трогали слона, а мы все прикасаемся к истине! Для одного она – коммунизм, для другого – фашизм, для третьего – анархия, для четвертого – колхоз, для пятого – запасы мыла и соли, для шестого – водка, для седьмого – социалистический выбор, для восьмого – воровство и т. д.

Вот поэтому нужен единый Бог – Природа! Небо! Поэтому от Природы-Бога надо не брать, не рвать, а, налаживая согласие и взаимосвязь, надо подчиниться Природе-Богу! Вот тогда она одарит нас. Не надо становиться над нею, надо стать честной частью Природы-Бога.

Почему мы ищем в Галактике подобные нашим условия жизни? Разве жизнь не может быть в других условиях? Или жизнь в других видах, то есть быть другой жизнью? Наверняка может… Комар не знает, что люди – народ разный, хороший и подлый, он жаждет крови – и все тут. Лиса не знает, что в сберкассе выдают пенсию, рыба не понимает, что, попавшись на крючок или в сеть, она становится пищей для невидимого ей человеческого, кошачьего, куриного желудков – независимо от того, зашло ли солнце или нет…

Почему же мы почти уверены в том, что человек – венец всему? Мы ведь видим очень мало из того, что можно видеть. Во всяком случае – хуже стервятников, парящих в воздухе, и совсем ни в какое сравнение не идем с теми, кто видит ночью. Не все люди слышат четверть тона. Может быть, вулкан – чья-то печь или леса – чья-то шевелюра? Кто его знает? Может быть, перелет птиц – чья-то почта, а землетрясения – спортивные соревнования? Может быть, наш год равен мгновению мигнувшего ока кого-то? Похоже, что всякое развитие человеческого общества – вне его желаний. А может быть, никакого развития и нет?

Такое впечатление, что вся активная деятельность человеков сводится к мысли одного философа о том, что один чудак для того, чтобы спасти парк от пернатых, запер ворота! Люди смотрят в телескопы, летают в космос, рассказывают байки о небе, веруют в невидимого Бога, не подозревая наличия рядом с нами – повсюду, ежеминутно, постоянно – другой жизни в непонятных, невидимых формах и качествах. Так же, как те козявочки и птички, о которых речь была выше, не могут понять нас. Пусть надо мной смеются, но я не раз чувствовал существование видящих меня и помогающих мне загадочных сил! И часто вслух благодарю эти силы! Они проявляют себя, как правило, в самых неприятных и тяжелых для меня моментах.

Все приведенные здесь эпизоды из моей жизни – стечение обстоятельств. Я знаю, что к моим словам некоторые отнесутся как к шутке, но все случившееся со мной в этих эпизодах – не случайность. Смейтесь!

…Сижу на берегу Москвы-реки, жду поклевки. Весь – внимание. Из-за куста выпрыгивает большая пучеглазая лягушка, устраивается на камушке. Начинает пугать меня, надувает «щеки» и глядит прямо мне в глаза. Я ей – «уходи», она в ответ – «ква». Я ей «ква», она мне – «ква-ква» и опять «щеки» надувает. Я осторожно палочкой скинул ее с камушка. Она обратно вскарабкалась на него – «ква». Я ей – «ква-ква-ква», она точно три раза в ответ. Я два «ква», и она – два. Я – один, и она – один. Тогда я замолчал. Прошла минута-две, и началось: целый монолог она выдала да еще подпрыгивала. Зверь! Пришел я на следующий день на то же самое место, и та же лягушка появилась на том же камне, и снова разразился скандал между нами.

Потом мне объяснили, что у нее, очевидно, неподалеку был выводок лягушачий, и она меня попросту прогоняла!

Не раз наблюдал я один и тот же сорочий спектакль. Идешь по тропе или дороге, вдруг перед тобой подстреленная сорока: прыг-прыг. Крыло беспомощно волочится, прыг-прыг. Манит к себе. Подходишь – прыг-прыг от тебя… И так метров сто… Потом вдруг с каким-то хохотом, как ни в чем не бывало, элегантно помахивая здоровыми крыльями, улетает! Оказывается – уводила от гнезда! Сорока – актриса прекрасная!

На одну ворону я очень зол. На Пестовском водохранилище, под Москвой, стоило мне отойти метров на 50 от своего рюкзака, как она мгновенно налетела на него, разворошила все, что в нем было, и в когтях унесла кусок сыра в 400 граммов. Зол я на нее за ее жадность. Ну, оставила бы нашей компании половину, ну треть. А то 400 граммов – одной вороне! Нечестно!

В городе Комсомольске-на-Амуре у меня было десять сольных концертов. На первом я рассказал публике о моих впечатлениях от города, пожелал всяческих приятных перспектив и невзначай посетовал на то, что никого нет знакомых и поэтому, очевидно, не смогу порыбачить в могучем Амуре. Не успел я в номере гостиницы снять пиджак, как вдруг звонит телефон.

– Евгений Весник?

– Вот он я…

– Вы насчет рыбалки намекнули. Так ведь?

– Так.

– Приглашаю. Завтра утром, в 6 часов.

– С огромным удовольствием. Зайдете за мной?

– Обязательно, в 5.45.

– Какие снасти брать?

– А у вас какие?

– Удочка, спиннинг, закидуха-донка…

– Это все не годится. У нас особые снасти. Мы вам дадим свои.

– Буду вам очень признателен.

Утром у входа в гостиницу меня ждал молодой человек лет 35. Представился инженером Ивановым. С ним пожилой симпатичный мужчина – Григорич, так он представился. В руках никаких снастей – только по небольшому целлофановому пакету.

– А где же орудия производства?

– Все на берегу…

– Что на берегу? Как на берегу?

– Палки и консервные банки.

– Не пойму что-то я… Какие банки?

– Придем – увидите…

Двинулись в путь. Перешли по мосту на тот берег, по берегу продвинулись вверх по течению примерно на два километра. Остановились у кучи палок и пустых консервных банок…