Давид Азио - Ван Гог

Это было слишком хорошо, чтобы продлиться долго, и Винсент это понимал. Окружающие, начиная с Терстега, были готовы вмешаться.

Любопытно, что ускорила ход событий случившаяся гроза. Всю ночь дул сильнейший ветер, который повредил мастерскую Винсента и сорвал оконную раму его небольшого жилища. Он кое-как закрепил что мог с помощью верёвки. Потом он узнал, что по соседству сдаётся более поместительный дом, в котором можно оборудовать мастерскую и жилые комнаты. Винсент спросил у Тео разрешения снять этот дом, хотя платить за него пришлось бы больше, чем за прежний. Он ждал ответа в надежде поселиться там с Син и жениться на ней.

Хорошо понимая, как ему в таких обстоятельствах следует себя вести, он до поры до времени держал свои отношения с Син под большим секретом. В течение нескольких месяцев он никому не проронил ни слова о своей связи, даже брату ничего не сообщил, так как боялся, что тот его осудит и это приведёт к финансовым последствиям. Для других частое присутствие Син в мастерской Винсента объяснялось вполне благовидными мотивами: она была натурщицей, позировала ему или готовилась к позированию.

Но Терстег вскоре стал догадываться, в чём было дело, и Винсент интуитивно почувствовал это после одной встречи с Мауве в дюнах рядом с пляжем. Художник, ещё до этой встречи охладевший к своему бывшему ученику, на этот раз обвинил его в коварстве и, не желая более с ним общаться, показал ему спину. Мог бы Мауве поступить с ним так резко из-за той старой истории с гипсами? Винсент заподозрил, что за этим кроется что-то другое. Быть может, им уже известно, что связывает его с бывшей проституткой? Больше нельзя было скрывать правду от Тео, так как тот мог узнать её в самом скверном изложении. Не поделился ли Терстег своими догадками с Мауве? А быть может, он даже успел написать о них семье Ван Гогов, как он не раз грозился сделать, чтобы убедить их прекратить помощь Винсенту, обязав его заняться наконец делом?

В начале мая 1882 года Винсент был вынужден признаться брату в своей связи. Сделал он это в довольно торжественной форме, послав через голову Тео сообщение родителям. Сын пастора города Эттена, один из Ван Гогов, племянник известного торговца произведениями искусства, поставщика королевского двора, а также пастора Стрикера и вице-адмирала флота живёт с проституткой! «Ну что ж, господа, я поставлю вас об этом в известность, вас, одержимых хорошими манерами и внешними приличиями» (13). Винсент отправил несколько длинных писем, в которых оправдывал своё поведение и объявлял, что намерен жениться на Син, что он с ней счастлив, любит её и никогда от неё не откажется. Но как отнесётся к этому Тео? А что если он отступится от него и перестанет посылать ему деньги?

Винсент потерял сон, день за днём ожидая решения брата. Наконец ответ пришёл вместе с обычной суммой денег Для Винсента это было большим облегчением. Тео был согласен и дальше помогать ему, но скандал разразился, и семья была в ярости. Поговаривали даже о том, чтобы, созвав семейный совет, поместить Винсента в лечебницу для душевнобольных и установить над ним опеку Тео просил Винсента не совершать непоправимой ошибки – не жениться на Син. Винсент был вынужден его послушаться, так как выбора у него не было, но он крепко обозлился на родственников, включая отца, и заявил брату, что они не имеют права устанавливать над ним опеку С какой стати? Он подданный Нидерландов, находящийся в здравом уме. Он даже навёл по этому вопросу справки и назвал немало случаев, когда семействам подобные попытки не удавались. Наконец он заявил, что ни перед чем не отступит, будет бороться до конца, докажет свою правоту даже наперекор отцу.

Тео, взявший на себя роль арбитра в конфликте, должен был всё это передать родственникам. На этом как будто остановились. Но положение Винсента в Гааге стало отчаянным. Мауве порвал с ним, Терстег готов был сделать то же самое, дяди больше и слышать о нём не желали, а дядя Кор, заказавший ему виды Гааги, заказ отменил. Винсент не смог при помощи Мауве заметно продвинуться в овладении искусством живописи, ему ещё далеко было до знания основных технических приёмов. Предстояло осваивать их самостоятельно, с большим трудом и потерей времени, которого у него оставалось так мало. Словом, впереди его ожидал долгий период неблагодарного труда. С ним были только Тео, от поддержки которого теперь зависело всё, да эта женщина, которую он спас от верной погибели. А тут он ещё заразился от Син, у него началось слизетечение, и его поместили в больницу Он долго оттягивал лечение, терпя невыносимую боль при мочеиспускании. Син должна была вскоре родить, а он не мог поддерживать её на последнем месяце беременности. В те времена приходилось лечиться три недели в больнице, имея дело с жуткими катетерами, используемыми для предотвращения сужения уретры, с болезненными инъекциями различных растворов и другими малоприятными процедурами. Винсент в подробностях описал всё это брату. Но особенно он страдал в те дни от невозможности продолжать свою художественную практику.

Родители Винсента, узнав о его болезни, начали отправлять ему посылки с едой, коробками сигар, но в основном с одеждой, включая одно женское пальто, посланное в преддверии зимы. Это пальто особенно растрогало Винсента, увидевшего здесь руку отца, крайне упрямого во всём, что касалось принципов, и чрезвычайно щедрого по отношению к страждущим: «…Один такой жест заставляет меня забыть три бочки упрёков» (14).

Врач выписал Винсента из больницы в начале июля, признав излечившимся. Он сразу же стал готовиться к родам Син. С согласия Тео он нанял новое жильё, которое давно присмотрел, и поселился там со своей небольшой семьёй, готовой вскоре увеличиться. В его новой мастерской, более просторной, чем прежняя, можно было рисовать натурщиков, а жилые комнаты располагались на втором этаже. Винсент был счастлив, как, возможно, никогда в будущем. Это было не того рода счастье, какое позднее дарило ему творчество, но оно много для него значило, так как он очень ценил семейную жизнь.

Син, вылечившаяся от венерической болезни, родила мальчика, которого назвала в честь Винсента Виллемом. «Чёрт возьми, я счастлив!» – написал он Тео после рождения ребёнка. И ещё: «Брат, благодаря тебе, я нынче плакал от счастья» (15). Он любил этого ребёнка, который рос на его глазах, играл у него «на коленях», когда он работал. Он был с ним по-отцовски нежен. Ребёнок не был сыном Винсента, его отец бросил Син, как только она забеременела. Но мы знаем презрение Винсента к таким условностям. Ребёнок при нём, и он его любит. Эта любовь вдохновляла Винсента. «…У меня было такое впечатление, что в глазах младенца, который просыпается и радостно кричит оттого, что лучи утреннего солнца заливают его колыбель, я вижу что-то значительное, грандиозное, более обширное, чем океан. Если на земле бывает небесный свет, то вот где его можно увидеть» (16).