Владимир Чиков - Нелегалы 1. Операция «Enormous»

Поскольку постоянная территория встреч с Мэром (страна, город) не была определена разведкой, Центр продолжал прорабатывать каналы связи с ним: решение этой проблемы шло в основном по двум направлениям — поддерживать контакт через Мэри под прикрытием ее периодических посещений родственников в Италии, как это предусматривалось первоначально, или же создавать пункт посреднической связи в самой Англии, руководимый лондонской резидентурой. Однако по первому варианту возникли опасения: при появлении в Риме он мог попасть в поле зрения английских спецслужб, которые не только сами активно действовали в столице Италии, но и смело подключали к своим делам местную контрразведку. В конце концов кто-то из разведчиков, ранее работавших в римской резидентуре, подсказал, что встречи с агентом лучше всего перенести на север Италии, где оперативная обстановка была более благоприятна, чем в центральной и южной частях страны. Аргументировалось это и другими весьма весомыми доводами:

1. Для проведения встреч с Мэром удобнее использовать расположенный над живописным озером и поблизости от швейцарской границы курортный городок Брунатэ. Упрощенный пограничный режим и близость к границе давно сделали его зоной отдыха иностранных туристов из Австрии, Франции и Швейцарии, к приездам которых население уже привыкло, и, более того, оно было заинтересовано в них, поскольку туризм приносил всем жителям доход.

2. Удобен был этот городок и для посещения советскими дипломатами, под крышей которых работали разведчики. К тому же Брунатэ находился недалеко от Милана, где тоже были советские представительства.

3. В разбросанных по склонам лесистой горы Сан-Маурицио гостиницах и пансионах можно было выбрать наиболее удачное помещение и сосредоточиться на подготовке к полному изложению на бумаге накопленной в памяти информации, а также подыскать здесь укромные места для проведения деловых бесед с агентом. Тем более что в окрестностях Брунатэ и в самом городе были хорошие возможности — серпантинная горная дорога и фуникулер — для выявления наружного наблюдения, которое могло осуществляться и местными, и иностранными спецслужбами.

Доводы куратора дела Каспара (под этой кличкой Мэр проходил в Центре) оказались убедительными. С этого времени в окрестностях Брунатэ разведкой стали подбираться места для проведения встречи с ним и пансионат, где он и Мэри могли бы остановиться на непродолжительное время под предлогом отдыха.

Пока готовилась явка с Мэром, в Лаборатории № 2 произошло в это время важное событие: 25 декабря 1946 года состоялся пуск первого в Европе советского атомного реактора. Он был осуществлен в обстановке полной секретности и потому не произвел особого впечатления на шефа ядерной программы Л. Берию, но тем не менее он стал с того времени более глубоко вникать во все вопросы проблемы № 1. Каждый день на его стол ложились рапортички о ходе дел на всех атомных объектах. На многих из них строительные работы стали вестись круглосуточно, и туда, где возникали сложные вопросы, он для их оперативного решения выезжал сам. Для этого у него были неограниченные права и полномочия: он мог, например, самолично изъять из состава Советской Армии военных строителей и передать их Главпромстрою НКВД, чтобы он мог в сжатые сроки варьировать не только одними стройотрядами из лагерей особого назначения, но и дешевой рабочей силой из Министерства обороны.

После невыразительного пуска уран-графитового реактора у Берии начали возникать сомнения: а не занимается ли Курчатов надувательством? Своими подозрениями он поделился с сопровождавшими его на атомные объекты сатрапами, далекими от науки. Те в угоду шефу-тирану лживо заявляли:

— А может быть, стоит отстранить его от руководства проектом? Ведь есть же у нас команда дублеров?!

Но Берия хорошо помнил, что Сталин более-менее снисходительно относится к руководителю Лаборатории № 2, и потому отклонил скороспелые провокационные предложения своего окружения:

— Пусть команда Курчатова работает, расстрелять мы всегда успеем…

Зато сотрудников I Управления МГБ пуск советского реактора значительно обрадовал.

— Мы, разведчики-атомщики, только после этого воспряли духом и поняли, — заметил начальник НТР Леонид Квасников, — что теперь-то уж нас не расстреляют как вредителей. Теперь доказательства нашей совместной успешной работы с учеными были налицо.

О весомом вкладе разведки в решение «проблемы № 1» свидетельствовало и последнее, самое короткое заключение руководителя Лаборатории № 2, собственноручно написанное им и направленное накануне нового, 1947 года министру госбезопасности СССР:

Совершенно секретно.

Лично.

Товарищу Абакумову В. С.

Материал, с которым меня сегодня ознакомил т. Василевский, по вопросам:

а) американской работы по сверхбомбе;

б) некоторые особенности в работе атомных котлов в Хэнфорде, по-моему, правдоподобны и представляют большой интерес для наших отечественных работ.

Экз. единственный.

Это заключение академика целиком и полностью относилось к доставленной из США информации, полученной от молодых физиков из Хэнфорда Анты и Адена (в последующем она послужит основанием для их вербовки). С начала 1947 года поступление материалов по атомной проблеме прекратилось из-за прямого указания В. Н. Меркулова о приостановлении работы с источниками в связи с неблагоприятной политической и оперативной обстановкой, сложившейся в США и Канаде после предательства Игоря Гузенко.

И хотя исполняющий обязанности резидента Анатолий Яцков возражал против такого указания Центра, в конце концов он и сам почувствовал, что вести активную разведработу против США стало очень сложно. У генконсульства, Амторга и представительства СССР при ООН были выставлены круглосуточные посты наружного наблюдения. Изрядно устав от постоянной слежки ФБР, Яцков попросил Центр подобрать ему замену, поскольку срок его командировки давно уже закончился.

Ознакомившись с рапортом Яцкова, министр госбезопасности наложил резолюцию:

Т. Федотову П. В.

Прошу доложить личное дело на Алексея, полную характеристику на него и ваши предложения по его дальнейшему использованию. Учитывая, что Фитин находится в распоряжении Упр. кадров, посоветуйтесь с ним по этому вопросу.

Бывший начальник внешней разведки Фитин хорошо знал Яцкова и потому порекомендовал направить его в Париж для оказания помощи Семену Семенову (Твену) в организации разведывательной работы по научно-технической линии. После многократных обсуждений и согласований было принято решение командировать его во Францию, где он вместе с Твеном должен был в первую очередь разработать план предстоящей встречи в Париже с «Волонтерами». [135] Имелись в виду Луис и Лесли.