Владимир Герлах - Изменник

Смеялись теперь все: Жуков, пьяные солдаты и Рам; сам он не знал отчего, от того, что бы скрыть свой страх или над собственной глупостью, что он мог поверить капитану Року, Холодову и себе! Как будто все они немцы не были уже обречены на страшную смерть, как Граф от пули в затылок, как Холодов, задушенный грязным илом реки Узы! Сейчас же написал рапорт Мееру, повторил свою просьбу о переводе немедленном в немецкую боевую часть, написал и частное письмо: «Пойми меня, Вилли, я не могу больше! Каждую минуту ожидаю смерти и ложась утром спать после бессонной ночи, не знаю, проснусь ли живым! Не смейся, я не трус! но даю тебе честное слово мне страшно здесь! Я посылаю тебе завещание на всякий случай, если не дождусь моего перевода! Гейль Гитлер! Твой Рам».

И в ответ на это письмо, на вопль погибающего человека, Меер прислал ему нового переводчика, солдата Галанина, в сопроводительном письме писал: «Успокойся, Густав! я тебя понимаю и сам уже давно прошу о моем переводе отсюда. Есть надежда, что мы скоро отсюда уйдем! А пока терпенье, терпенье и еще раз терпенье! Посылаю тебе нового переводчика, солдата Галанина, что бы ты знал, с кем тебе придется иметь дело, сообщаю тебе.» Рам прочел письмо с изумлением! В бессильном гневе скомкал его и бросил в мусорное ведро. Ударил кулаком по столу так, что писаря в соседней канцелярии подпрыгнули на своих продавленных сиденьях, кричал, совершенно потеряв голову от страха и возмущения «Что у меня здесь? свалка нечистот? Все, то что ненужно в батальона, всякое г…о посылают мне, самых пьяниц, воров, и мошенников! Не могу больше! Повешусь! Химмельгот сакраментфердамтешайсе! Где Галанин? Почему он до сих пор не явился немедленно вызвать ко мне! Разжалованный офицер! Не исполняет приказания капитана Рока! Я ему покажу! Где он? В казарме у русских? Что он там делает? Разлагает моих солдат!»

Задохнулся от гнева, успокоился только после хорошей рюмки коньяку и выслушал, молча, долгие объяснения Галанина: «Сейчас же по прибытии в роту, я хотел вам явиться, но дежурный писарь запретил мне вас беспокоить, так как вы спали после тяжелой службы, приказания капитана Рока я все исполнял. Не исполнил только одного, вместе с ним пить. Я не могу пить много, господин фельдфебель! У меня язва желудка. Я действительно разжалован за расхищения имущества… но кто этого не делает? Все мы люди, у каждого есть свои слабости и все мы можем ошибаться.» Говорил спокойно и тихо, не грубил и стоял, как полагается, руки по швам… Сразу понравился Густаву Раму своей подтянутостью и вежливостью и тем что был уже немолодой; он был прав, у всякого бывают свои слабости, например у него, Густава, эта история с Жуковой! Не будь она русская, пахло бы тоже Бог знает чем! Хмуро ободрил нового переводчика: «Можете стоять вольно! Гм… значит вы приехали к нам переводчиком? Очень рад! Хотя, будет вам трудно! трудно и опасно!» — «Да, я слышал… ничего, господин фельдфебель, волков бояться в лес не ходить, как говорят эти русские. Я буду стараться, что бы вы были мною довольны!»

Вот после всего этого и верь Мееру! Перед Рамом стоял образцовый солдат, который умел себя вести и знал с кем имел дело! Не был подобострастным, как Граф, не лизал ему известного места, как Коп, не был лакеем как Холодов. Сразу было видно, что был раньше офицером. С любопытством Рам справился: «В двадцать одно играете?» И оказалось, что Галанин играл и даже любил эту русскую азартную игру. Сейчас же после ужина засели за карты и играли до утра, когда поднялся мутный серый осенний рассвет. Рам с удовольствием подсчитал свой выигрыш, сегодня выиграл много! 72 марки, из которых 62 проиграл Галанин, видно был с деньгами и их не жалел, играл неосторожно и с азартом, все хотел сорвать банк Рама и оставался в дураках. Разошлись сегодня поздно, перед сном Рам и переводчик уединились одни в канцелярии, где устроили без писарей совещание… говорил больше Рам, делился с Галаниным своими надеждами и опасениями: опасений было очень много, надежд никаких, но стало больше, когда пошли тоже спать. Рам в свой кабинет, Галанин к своим клопам и тараканам.

На прощанье Галанин рассуждал ясно и спокойно: «Все будет хорошо, господин фельдфебель. Положитесь на меня, я выведу на чистую воду этих бандитов и найду убийц Графа и Холодова. Кажется, я начинаю здесь кое что понимать. Виноватых здесь не может быть много, самое большое три, четыре человека. Если их отсюда убрать, спокойствие вернется. Спите спокойно и предоставьте мне действовать.» Удивительно успокаивающе действовал на больные нервы этот спокойный человек с серьезными холодными глазами, жесткой складкой упрямых губ. И Рам спал спокойно и даже радостно в этот день. С одной стороны большой выигрыш, а другой стороны новый, очень дельный переводчик. Даже во сне его видел. Держал за шиворот кого то маленького и жалкого и показывал на него пальцем: «Вот, он агитатор, господин фельдфебель! Узнаете вы его?» И Рам сразу узнал лицо пойманного преступника, который был в немецкой форме с немецкими знаками отличия, это был испуганный Меер! А потом, вдруг, увидел другой сон: Александру Жукову, которая расстегивала свою блузку, показывала ему свою маленькую розовую грудь и смеялась озорным смехом, странный многообещающий сон!

В двенадцать часов встали, сонные кое-как поели и сейчас же после обеда легли спать снова, теперь уже основательно до сумерек, когда начиналась служба, выдача продовольствия и обмундирования, боеприпасов, затем перекличка и ночное дежурство. Дежурство заключалось в том, что все немцы собирались в полном боевом вооружении на кухне и там ждали тревоги, в ожидании тревоги ели, пили и играли в карты. Тревога была почти каждую ночь, происходили несколько взрывов по железной дороге, идущей на ленинградский фронт, посылка на место взрыва патруля, который точно устанавливал место взрыва и донесение в Дно о повреждениях. Обыкновенно утром приходил поезд с рабочими и немецкими железнодорожниками, под охраной немецкой охранной роты и чинил путь, а в следующую ночь повторялось то же самое. Был это самый беспокойный участок и потери первой роты, по сравнении с другими ротами были всегда значительны.

В первый день Галанин спал только до обеда, во время обеда еще раз условился с Рамом о своей работе и настоял на том, что бы Рам сообщил по телефону всем взводным о его прибытии. Когда немцы легли спать, Галанин захватил с собой карабин, патроны и две ручных гранаты и пошел по полотну железной дороги к реке. Там стоял первый взвод, которым командовали одновременно унтер-офицер Вейс и лейтенант Жуков, защищал он самый важный опорный пункт, железнодорожный мост через реку Узу! Еще утром поднялся ветер и, разогнав осенние тучи, сразу затих, как будто исполнил задание. Стало тепло и чуть не жарко. Вдоль полотна в нескольких десятках метров выстроились в осеннем уборе свежевымытые деревья, которые горели и переливались теми драгоценными красками, которыми в последний раз блещет лес перед тем как раздеться для зимнего сна. Галанин чувствовал себя бодрым и веселым, от вчерашнего недомогания не осталось и следа. Очевидно вылечило вчерашнее пьянство со штабными русскими. С улыбкой он вспоминал каждого из них в отдельности, смешных и трогательных в своей грубой ласке. Да это были дети, которых легко было завоевать! Теперь торопился к Жукову, Красильников и Девятов могут обождать…