Юрий Ветохин - Склонен к побегу

Затем надел спасательный жилет и, встав на стул, просунул в иллюминатор правую ногу. Потом взялся руками за броняшку иллюминатора, подтянулся на руках и просунул в иллюминатор левую ногу. Спасательный жилет задержал меня в иллюминаторе. Тогда я немного пошевелился и тут же оказался за бортом. Я висел на руках, держась за край иллюминатора. Не медля ни секунды, я уперся ногами в борт судна и, сильно оттолкнувшись руками и ногами, полетел вниз. Раздался всплеск, я почувствовал сильный удар о воду, но благодаря спасательному жилету с головой под воду не ушел. Перед моими глазами быстро проплыла и удалилась ярко освещенная корма судна. Итак, свершилось!

Задумав в 1961 году, подобно Мартину Идену, спрыгнуть через иллюминатор в море с идущего судна, я осуществил это в 1979 году. Джек Лондон научил меня как надо действовать. Я повторил буквально. Исключение составил только жилет. «Будет ли и дальше идти совпадение моей биографии и биография Мартина Идена?» — я отогнал эту мысль привычной уже командой «Никаких эмоций!».

Капитан видимо заметил мой прыжок, ибо на судне застопорили машины. Не теряя времени, я снял с себя спасательный жилет и отбросил его в сторону. «Пусть операторы радиолокаторов примут мой жилет за меня самого, а я тем временем уплыву подальше», — подумал я и, форсируя скорость, поплыл в сторону, противоположную той, куда шел теплоход. Первое время я часто оглядывался, опасаясь, что капитан погонится за мной на теплоходе вместо того, чтобы спускать шлюпки. Но теплоход стоял ко мне лагом так, как развернул его северный ветер и не двигался с места. Если бы это было не Молуккское море, а Черное, то сейчас вдогонку за мной были бы посланы самолеты, вертолеты, катера, корабли и подводные лодки! «Схватить! Схватить живым или мертвым!» — звучал бы приказ им всем.

Но что мог сделать капитан сейчас? Только застопорить машины, прильнуть к экрану радиолокатора в попытке обнаружить меня, и ждать утра. Видимо, всё. Отплыв на порядочное расстояние от теплохода, я отыскал на небе две свои звезды и поплыл прямо на них. Время от времени я прислушивался: нет ли признаков погони на мотоботе? Но все было тихо, и тогда я подумал, что капитан, вероятно, нашел мой спасательный жилет и довольствуется им. Я специально надел его без лампочки, чтобы затруднить поиски ночью и тем самым протянуть время. Найти такой жилет с помощью радиолокации трудно и тем больше капитан должен быть доволен, когда найдет его. Час или больше я плыл форсированной скоростью. Ветер был бакштаг левого борта и не особенно мешал мне плыть. Довольно крупные волны тоже почти не мешали мне, так как были того же направления, что и ветер. Об акулах я не думал. «Ночью — все кошки серы!» Ночью любую волну можно принять за акулу и наоборот. Ко мне вернулось спокойствие, рассудительность и даже любознательность. «Почему здесь вода не фосфоресцирует, как в Черном море?» — подумал я. Внезапно из-за горизонта, прямо по курсу, выплыла полная луна. На море стало почти светло. Но что важнее всего: под луной, на горизонте, стали видны очертания острова! Боясь поверить в такое везение, я стал молиться: «Господи! Сделай так, чтобы это был не мираж, чтобы это было не облако, а — реальный остров!»

Но облако не рассеивалось и не уплывало в сторону, мираж не испарялся. Прошло время, и уже можно было различить резкие очертания острова справа и расплывчатые — слева. «У облака так не бывает!» — подумал я. Еще прошло время, я еще приблизился к острову, и последние сомнения исчезли. Передо мной очень далеко, но все же в пределах досягаемости лежал реальный индонезийский остров. На этом острове я обрету свободу, которой незаконно был лишен всю свою жизнь.

Надо только доплыть до него и больше ничего. Только доплыть. По сравнению с тем, что уже сделано, осталось сделать не так много: только доплыть! Сил на это у меня хватит, я знал. Я плавал на более длинную дистанцию. Правда, тогда я был моложе, но зато теперь — опытнее. Помешать мне могут только акулы. «Интересно, что я буду чувствовать, когда акула откусит у меня руку или ногу?» — промелькнула мысль, и тут же я отогнал ее: «Этого не может быть!»

Незадолго до моего отъезда из Ленинграда на информационном стенде у здания Американского Консульства появилось сообщение о том, что 30-тилет-няя американская пловчиха Диана Наяд из Нью-Йорка за 27 часов проплыла в море 143 километра. Я вспомнил об этом, плывя в Молуккском море. «Я — старый, я — злой и мясо мое невкусно. Другое дело — тридцатилетняя американская пловчиха, лакомый кусочек не только для акул! Если даже ее не съели акулы, то почему они должны съесть меня?»

Кроме этих моральных аргументов в свою защиту, я имел и некоторые материальные. Во-первых, на мне практически не было открытых участков тела. Во-вторых, моя одежда имела отпугивающую акул расцветку (красная клетчатая рубашка) или нейтральную (чулки цвета какао и голубая шапочка). В-третьих, на моем теле не было никаких царапин. И, наконец, всю дорогу я плыл на груди, равномерно и прямолинейно, делая громкие вдохи и не менее бурные выдохи в воду, что должно было имитировать морское млекопитающее (дельфина, кита), до которых акулы тоже не охотники. Так же, как речные хищники — щуки, или лесные разбойники — волки, акулы преимущественно нападают на слабых и больных, выполняя роль своеобразных морских санитаров. Поэтому всякая неуверенность в движениях пловца или произвольное (не стильное плавание) могли быть поняты как признак болезни или слабости и явиться сигналом к нападению. Это я помнил и старался не быть похожим на слабого или больного.

«Будь я на месте капитана, то я конечно догадался бы, что беглец поплывет напрямик к ближайшему острову. Ночью, в темноте искать пловца в неспокойном море — почти бесполезно. Но утром, с рассветом, я бы или направил корабль наперерез курса беглеца возможно ближе к острову или бы послал туда мотобот. Конечно при этом произошло бы нарушение территориальных вод иностранного государства, но операцию поимки беглеца можно осуществить так быстро, что факт нарушения границы никто не успеет зафиксировать. Насколько я знаю, в таких вопросах советское правительство не особенно щепетильно и полностью оправдало бы действия капитана».

Так размышлял я, когда все мои усилия достичь берега до рассвета оказались тщетными. Сначала по воде побежали блики, а потом как-то внезапно наступил рассвет. Остров, желанный остров, предстал передо мною на расстоянии нескольких километров. Теперь темнота больше не укрывала меня. «Пустится или нет капитан в погоню за мной? Теперь моя надежда на спасение зиждется на двух не очень крупных китах, — думал я. — Это, во-первых, боязнь капитана войти в территориальные воды иностранного государства и, во-вторых, его уверенность в том, что я уже утонул, так как он наверняка нашел мой спасательный жилет».