Георгий Соколов - Малая земля

Кругом рвались вражеские снаряды. Катер, лавируя, ушел вперед, а баркас остался на месте. Мотор чихнул и заглох. Моторист прилагал все усилия, но мотор не заводился. Баркас стал неподвижной мишенью. Взрывы снарядов становились все ближе и ближе, от фальшборта летели щепки.

— Ложись на дно! — приказал Лычагин и закричал мотористу: — Расстреляю, если не заведешь мотор!

Андрей стоял на корточках и слал тысячу чертей гитлеровцам и непокорному мотору. Кайда пробрался к нему, спросил:

— В чем загвоздка? Давай помогу.

Они вдвоем стали заводить мотор. Заняло это несколько минут. Но в эти минуты в борту баркаса появилось несколько пробоин, в которые хлынула вода.

Бухту затянуло дымом и гарью. Моторист растерялся, не зная, куда направить баркас.

— Давай прямо, что ли! — крикнул ему Лычагин. — Не крутись на месте!

Прямо по носу баркас напоролся на струю пуль. Моторист отвернул правее. Вскоре полузатонувший баркас ткнулся в берег, и десантники моментально вывалились из него и сразу вынуждены были залечь. Пулеметный огонь прижал их у самой кромки берега.

Вверх взлетели ракеты. При их свете автоматчикам стало ясно, что они высадились намного правее того места, где должна высаживаться вся рота. Подвел мотор, а моторист Андрей не смог правильно определиться. Но винить Андрея, пожалуй, не стоило. В таком пекле, где кругом рвутся снаряды, свистят пули и осколки, где дым гуще, чем при дымовой завесе, растерялся бы самый опытный штурман.

Где-то поблизости во всю глотку орал немецкий корректировщик. Мины и снаряды стали рваться все ближе и ближе. Лычагин, да и остальные автоматчики поняли, что их засекли, лежать тут нельзя, погибнут, как мухи.

Впереди, в нескольких десятках шагов находилась большая воронка от бомбы. Лычагин заметил ее, когда взвилась ракета, и крикнул ребятам:

— Впереди воронка! Бегом туда!

Как только ракета погасла, автоматчики бросились в воронку. В ней разместились все.

Корректировщик продолжал орать. Вскоре мины стали рваться вокруг воронки. Одна угодила в самый центр, взметнув пои взрыве грязь, находившуюся на дне. Автоматчику Голомбиевскому осколок перебил ноги. Прохорова ранило в ключицу. Кайда почувствовал, что и его царапнуло в левую ногу.

Лычагин выругался.

— Вот положение! Чтоб этому корректировщику…

Всем было ясно, что дольше лежать в воронке нет смысла. Еще одно-два попадания — и крышка. При свете ракет выделялось здание электростанции. Можно бежать туда. Но впереди проволочное заграждение, а на проволоке подвешены мины. Стало быть, мины натыканы и в земле. Как преодолеть это препятствие?

Раздумывать долго нельзя. Фашистский корректировщик опять кричит.

Иван Прохоров поднялся и сказал:

— Братва, я рискну.

Выждав момент, он бросился к проволочному заграждению.

Вот он подбежал к нему, поднял руку, и вдруг раздался оглушительный взрыв. Тело Прохорова подлетело вверх и потом рухнуло.

На какое-то мгновение все автоматчики замерли, потрясенные поступком товарища. Кайда округлившимися глазами смотрел на то место, где раздался взрыв. Ему хотелось закричать: «Ваня, дорогой Фергана! Зачем ты это сделал? Может, можно было иначе!..» Но не закричал, понимая, что кричать уже поздно, да и горло перехватила спазма.

Проход в проволочном заграждении ясно обозначился.

— За мной! — скомандовал Лычагин и побежал к проволочному заграждению.

Автоматчики быстро проскочили через проход.

Кайда увидел Прохорова, лежащего навзничь.

— Ваня, — позвал он, наклонясь над ним.

Как хотелось, чтобы тот отозвался, открыл глаза, пусть бы он был тяжело ранен, но жив. Но Прохоров был мертв. Кайда выпрямился и побежал за товарищами.

Пулеметная и автоматная стрельба раздавались на электростанции и в районе цементного завода.

Отделение сержанта Лычагина направилось к цемзаводу, а другое отделение — к электростанции. Вероятно, решение командиров было правильным. В населенном пункте, где приходится драться за каждый дом, надо действовать мелкими группами. В столь сложной обстановке каждый десантник сам себе генерал, должен сам принимать решения.

От стены к стене, от камня до камня пробирались десантники к заводу, стреляли короткими очередями по вспышкам немецких автоматов.

На рассвете они оказались в небольшом помещении какого-то цеха. Крыши над цехом не было, вместо нее натянута металлическая сетка.

— Что будем делать теперь? — задался вопросом Лычагин и обвел внимательным взглядом товарищей.

Перед ним было всего пять автоматчиков — Владимир Кайда, Анатолий Лысов, Николай Копотилов, Иван Максимов и Николай Соболев. Все грязные, только белки глаз и зубы сверкают.

— Перво-наперво надо перекурить, — тяжело переводя дыхание, сказал Копотилов.

— Надо пробиваться к своим, — заметил Кайда.

— А где они, свои-то?

— Разведку произведем.

— Ну, что ж, перекурим, — согласился командир отделения.

Но только закурили, как на сетку упала граната и разорвалась.

— Случайно залетела, — заметил Лысов.

Через минуту на сетке разорвалась вторая, потом третья.

— Это уже не случайно, — обеспокоился Лычагин. — Немцы знают, где мы находимся. Сматываемся отсюда.

Они выбежали в коридор. Решили проскочить цех и подобрать для боя лучшее место. Последним бежал Кайда. Пятеро успели вбежать в дверь, ведущую в другой цех, а Кайда не успел, как струя пуль отсекла его от дверей. Он отпрянул назад. Сразу сообразил, что стреляет не один немец.

Кайда ринулся назад, вскочил в угловое помещение. Здесь по-видимому была кладовая, у стены стоял железный шкаф со слесарным инструментом. У окна стоял верстак. Кайда вскочил на него, сдернул с головы бескозырку и сунул в карман. Осторожно выглянул в окно.

Около дверей стоял немецкий матрос. Он махал рукой, давая сигнал своим, чтобы шли к нему. Из пролома в стене вышло около десяти гитлеровцев и торопливо двинулись к дверям, ведущим в цех, где находился Кайда.

«Вот влип», — подумал Кайда и отстегнул от пояса противотанковую гранату.

Когда немецкие моряки скучились у дверей, он швырнул ее.

— Это вам за Ивана Прохорова, — процедил он сквозь зубы.

Вслед за взрывом спрыгнул с верстака и бросился к двери. Перед ним выросли два гитлеровца, уцелевших от взрыва. Кайда расстрелял их в упор.

И тут он услышал треск автоматов — своих и немецких — из соседнего цеха, куда ушли его товарищи. А вскоре послышался голос Лысова:

— Малютка, где ты?

Кайда увидел их и сделал предостерегающий жест, Чтобы не шли дальше, так как немцы могли держать на прицеле ту дверь. Его поняли. Копотилов нацепил бескозырку на конец приклада и выдвинул ее вперед. Выстрелов но последовало. Тогда Кайда разогнался по коридору и быстро проскочил в дверь. И в тот же миг над его головой просвистели пули.