Эльхан Мирзоев - Мои останкинские сны и субъективные мысли

Кремль извлёк из игры в «Косовскую битву II» выгоду, в первую очередь, идеологическую, для внутреннего пользования. Многие сербы забыли про 99-й, когда Москва, вначале обнадёжила сербов — тоже словоблудие — а потом оставила Белград одного перед всей мощью НАТО.

Познакомились с потрясающим человеком — полицейским из Болгарии Эмилем Лулкиным. Вот кто нам искренне помогал, без всяких указаний от своего руководства. Даже нарушая инструкции. Два дня Эмиль возил нас по сербским анклавам в своей служебной тойоте, хотя посторонних в свою машину сотрудник ооновской миссии не имеет право пускать. Говорил, что хочет нам помочь, обезопасить наши передвижения по Краю.

Однажды на обратном пути в Приштину, увидели развивающийся у дороги украинский жёлто-блакитный, оживились и попросили Эмиля остановиться. Это был базовый лагерь украинского миротворческого контингента в Косово «Бреза» (населенный пункт Брезовица, муниципалитет Штрпце). Вышли из машины, поздоровались с солдатами. Только разговорились, и вдруг — прибежали два украинских офицера. Получился этюд о внутренних разборках восточных славян.

— Ви хто? З Росії? [ Вы кто? Из России? ] — с тревожно-наступательным выражением лица атаковал нас один из них.

Другой за нами наблюдал, встав в напряжённую позу.

— Мы с НТВ, из Москвы. Видим — флаг Украины, — попытался я их успокоить. — Как у вас тут служба?

— А вам навіщо? Це наша територія! [ А вам зачем? Это наша территория! ] — первый нервно тронул пустую кобуру.

— Да просто, вы же не чужие нам люди.

— У вас вирішення на зйомки в Косово є? [ У вас разрешение на съёмки в Косово есть? ]

— Да всё у нас есть, — отозвался раздраженный Вадим. — Просто интересно, как тут братьям-украинцам живётся.

Тот другой офицер, продолжая хранить молчание, взглянул в нашу аккредитацию, а потом стал демонстративно записывать данные Эмиля и номер его машины.

— А є вирішення — їх перевозити? [ А есть разрешение — их перевозить? ] — спросил теперь уже нашего болгарина разговорчивый первый офицер и сразу пообещал. — Ми повідомимо про тебе! [ Мы сообщим о тебе! ]

Как потом рассказал Эмиль, слово своё они сдержали.

— You must leave this area! [129]— вдруг сообразил молчаливый второй украинец.

Это он именно нам — журналистам из России — сказал.

Уже в машине Вадима с Переделом прорвало.

— Блять, чирикают на свой мове: «Хто ви, хто ви?», уроды, — хмуро передразнивал «братьев» Вадим.

— Это же хохлы! Чё мы к ним полезли?! — то ли обижался, то ли возмущался Передел.

Да, два родственных народа, а говорят на разных языках. У каждой стороны свои претензии, свои булыжники за пазухой.

Все наши съёмки мы успели провести за три дня. Даже позвонила Влора Читаку, пресс-секретарь Хашима Тачи, и сказала, что премьер-министр согласен на встречу. Только нам необходимо прислать им официальное письмо телекомпании с просьбой об интервью — нормальная практика в нашей работе. Но Влора просила ещё и завизировать письмо в российском диппредставительстве в Приштине.

Вот это была интрига. Ведь телекомпания НТВ официально негосударственная структура, мы можем в своём письме назвать Хашима Тачи хоть премьером Косова, хоть президентом Межгалактической федерации, да хоть мэром Москвы — как ему будет приятно. А вот официальное диппредставительство не может — ведь даже выборы в Косово Россия не признаёт. Не знаю — почему аппарат Хашима Тачи шёл на эту пакость, и что он ожидал увидеть в нашем письме? И где потом использовать эту бумагу? Естественно, чтобы требуемая косовской стороной виза дипломатов стояла в письме, нам пришлось опустить в нём все регалии Тачи.

Вечером в воскресенье мы с Фефиловым подготовили текст для прямого включения. На следующий день наступала роковая дата — 10 декабря. Стало известно, что международные посредники — США, Россия и Евросоюз — так и не пришли к единому мнению о решении статуса Косова. Албанцы собирались утром провести марш по центральным улицам Приштины под лозунгом «Мы всё решаем сами». Опасения, что новые косовские власти объявят завтра независимость, были. Но мои источники в местном парламенте успокоили: «Наши западные друзья просят ещё повременить».

Текст мы быстро набросали вместе. Решили несколькими историями, отснятыми для «Итоговой», пожертвовать для «прямого» и сюжетов для новостных выпусков. Обсудили — какой ещё материал, какие «истории» нам не хватают для нашего большого репортажа.

Пора было ложиться спать, завтра вставать в семь утра. И тут началось. Вадим предложил пойти вниз, в гостиничный ресторан.

— Зачем? У нас завтра важный день — целый день работаем на «новости».

— Ну, пошли. Пивка выпьем.

— Какое пиво? С ума сошёл?! Мы же слово дали!

— Душа просит, — он изобразил лицом тоскливое выражение.

— Бля, опять напьемся ведь, Фефил, — я начал сдавать позиции.

— Нет, нет только пиво. По бокалу. Не больше…

После третьего бокала пива — на каждого — в пустом ресторанном зале появилась съёмочная группа телеканала «Россия» во главе с Андреем Медведевым. Вадим был с ними знаком. Ребята поздоровались и подсели к нам. Коллеги только добрались в Приштину из Белграда, сказали, что приехали на пару-тройку дней. Завтра у них тоже запланированы были прямые включения из Косова.

— А вы давно здесь в Приштине? Что успели снять, с кем встречались? — прищурился корреспондент «России» и навалился на край стола килограммами массивного тела.

Фефилов толкнул меня ногой под столом.

— Да мы тоже на днях приехали, — напрягся он. — Присматривались. По знакомым местам прогулялись.

— Ну и как?

— Да все старые контакты не действуют. Никого из них не нашли.

— Блять, ну город стал абсолютно албанским, — замычал своим зычно-крикливым голосом Андрей. — Пизд. ц! Пиндосы всё к своим рукам прибрали.

Медведев раскованно и громко шутил, горячился и размахивал руками. Не знаю, может он всегда так себя ведёт? Я до того момента видел его лишь в эфире: ничего особого — такой аргумент голого как лом державного пафоса, газета «Правда» от 76-го года. Пресс-офицер. «А получает за это по ставке обозревателя — «восьмёрку» [130], не меньше», — потом раскрыл часть своих рефлексий Фефилов.

Да и развязность Медведева была какая-то странная. Взгляд выдавал — мутноватый, серьёзный, дотошный.

— А что снимать здесь планируете? — не унимался Андрей.

— Да мы к завтрашнему дню готовимся. Включение у нас. А в среду уезжаем.

— А за отель как будете отчитываться?

— Всё как есть.

— Это почему же?

— Мы не можем в этот раз. У нас проверки на канале…

Финансовые службы разных телеканалов обменивались информацией, сверяли расходы «своих» съёмочных групп, отработавших в одинаковых командировках. И коллеги из разных СМИ, зная про это, старались согласовывать предоставляемые в «свои» бухгалтерии суммы.