Евгений Пинаев - Арлекин

Я вообще не могу видеть, когда плачут мужчины, но когда вот так, когда все проливается одной каплей - совсем худо делается. Тем более вижу, жжет ему та слезинка щеку, а пальцы скрючило. Скребет рядом - достать не может. Война...

...Арлекин, черт старый, вприпрыжку скатился на пляжик и с ходу упал на прежнее место. И вдруг подумалось мне, а сколько же раз он тонул за войну? Сколько раз - он-то?

- "На ложе из ила прилягут матросы, чтоб вечностью стать, как морская волна..." - пропел свое, старое, и - непостижимо! - угадал мои мысли: Девять раз.. Девять раз тонул, а вот купаюсь и не имею зла на эту распроклятую и милую соленую водицу!

...Мир полон радости и счастья.

Но край родной милей всего,

И так прекрасно возвращаться

Под крышу дома своего!

- Вот поросята, не мытьем так катаньем... - начал он, но я спросил невпопад:

- А шотландца... Роберта Скотта тебе не хочется увидеть?

- Мало ли... Хочется-перехочется!.. Мы и виделись с ним только один раз после объятия-поцелуя. Допустили попрощаться, и на том спасибо. И о чем, думаешь, я его спросил первым делом? О бабочке на щеке. Почему да как... Оказывается, в Гонолулу его подловили по пьяному делу дружки-приятели. Ну и... отметили. Что-то подсыпали в зелье и разрисовали иголками. Конечно, повидаться неплохо, но он, Федя, не лорд Маскем и даже не кептен О'Греди, а медный британский винтик Сработан вроде надежно, но если закатится в щель попробуй отыщи.

- Если захотеть...

- Брось! Ты знаешь, сколько было Роберту в ту пору? Не поверишь полста! Я и то удивился: как, мол, угодил на военный флот? Полста - в сорок третьем, а нынче какой год в календаре? Ну-ка, проэкстраполируй, товарищ судоводитель. Да на поправки возьми: на болезни там, раны, на те же годы и мины-торпеды. Это мы с тобой - жучки-бодрячки, но нам-то, скажи, сколько было в ту пору? То-то!..

- Эк ты заладил: то ему "сколько", то нам...

- "Заладил"! Столько лет прошло, а все как наяву!..

Арлекин покинул крейсер к норду от Фарерских островов.

Отряд шел в Портсмут, на юг, и только "Черуэлл" - фрегат лейтенант-коммандера О'Греди, отворачивал на вест, чтобы, миновав Оркнейские острова и уваливаясь к зюйду, отшвартоваться в Ливерпуле. Имелись повреждения корпуса, требовавшие капремонта, а условия для него могли представить только западные порты метрополии.

Арлекину предложили перебраться на фрегат.

Что ж, яснее ясного: Маскем хочет поскорее избавиться от человека, из-за которого на борту крейсера слишком много болтают, слишком много шепотков и пересудов, не устраивающих коммодора. Арлекину, положим, все равно, что на "Абердине", что на "Черуэлле". Убраться - даже лучше. Все-таки подальше от постной рожи Маскема, хотя они больше и не виделись со времени трибунала.

Путешествие с борта на борт предстояло совершить способом, применявшимся только в шторм, да и то в случае крайней необходимости. Нынче шторм существовал в воображении Маскема, однако приказ коммодора - закон, а мнение "пассажира" просто не принималось в расчет. Да его и не спрашивали об этом. Поставили в известность и назначили время. Он не гордый - переживет, да и волна небольшая. За то спасибо, что позволили повидаться с Робертом Скоттом.

...В карцер проводил давешний капрал.

Роберт похудел, сдал. Он и раньше не выглядел толстяком, а нынче, сказал улыбнувшись, "стал окончательно стройным".

Им отпустили около получаса. Услышал Арлекин про бабочку, узнал, что Роберт с детства скитается по свету, что единственная сестра перебралась в Абрайрон, и если еще жива (года назад желудок не давал житья), то по-прежнему помогает мужу. У того - овощная лавка, а сам он - первостатейная сволочь: за пару пенсов продаст мать родную. Давным-давно он, Роберт, набил зятю морду и больше не появлялся в доме сестры.

"Давным-давно" - любимое присловье шотландца Хорошее и плохое, даже случившееся вчера, относил к стародавним событиям.

- Заставить бы Адольфа подавиться собственным дерьмом и...

- И что же? - подзадорил Арлекин.

- Жаль, не удалось конвою прорваться в Россию... - Скотт улыбнулся. Быть может, я и побывал бы в Архангельске.

- А что, уже бывали там?

- Давным-давно... Кажется, в одиннадцатом году

- Погоди, Роберт, сколько же вам лет?

- Пожалуй, многовато для матроса, - снова улыбнулся и уточнил: - На рождество стукнет сорок девять.

- Как же... Каким образом - на "Абердин"?!

- Война!.. - пожал плечами шотландец. - Я много переменил флагов, но когда Адольф полез на остров - вернулся. Доброволец. Ну и... опыт у меня, практика... Взяли.

- Ясно-понятно, но - Архангельск! Сколько же вам было в ту пору? Это же начало века, почти другое столетие! - продолжал удивляться Арлекин. - В те годы погиб "Титаник" - история.

- "Титаник" - позже. Мне исполнилось тринадцать, когда я попал на лесовоз "Консул Торн", а я с девяносто четвертого.

- Выходит... в девятьсот седьмом? Ну да!..

- Так и получается. На "Консул" меня взяли камбузным мальчишкой. Сразу и отправились в Архангельск за балансами. Грузили с "Эконома". Это лесопилка Был у нас матрос-латыш. Он привел "зайца" перед выходом в море. Говорил, столковались за пару бутылок водки. Привел и спрятал, да сам и сказал механику, как только "Торн" миновал горло Белого моря. Людей в машине не хватало, механик и поставил русского масленщиком, уголек штивать заставил из ямы... У Ивана ни мыла, ни полотенца - гол! Одной ветошью и пот смахивал, и машину протирал. Я ему как-то зеркальце сунул, то-то было смеху - чистый нигер! В Гамбурге пришлось ему подписать контракт, по которому Иван мог уйти с судна только в русском или германском порту, а "Консул Торн" больше не заглядывал в эти страны. Иван, правда, не рвался домой - было что-то за кормой, связанное с полицией. По-моему, у вас незадолго до того случилась революция или что-то похожее?

- Ну как же - в девятьсот пятом!..

- Я почему так подробно? Никогда и никто не заступался за меня. Только Иван. Часто спасал от тумаков или настоящего битья. Он мне в ту пору стал чем-то вроде старшего брата.

- И вы решили, что сможете отыскать его в Архангельске?

- Конечно, нет... Есть у вас город Фятка? Он был оттуда.

- Может, Вятка? Конечно, Вятка!

- Вот-вот! Иван Маркофф из Вятки. Он сбежал в каком-то канадском порту. Уже кочегаром стал, но... И меня звал с собой, да я не посмел. И не то, чтобы струсил... Просто "Консул" - верный кусок хлеба, а время такое, что с работой туго. Не разбежишься. Ивана я больше не видел, но помню всегда.

- Потому, верно, и за меня заступились?

- Может, и это... Но, уверяю, не главное! - Роберт поднялся, прислонился к переборке. - Говорят, вы ухлопали наци? Ну вот... Я поскитался по свету. Знавал фашистов в Италии и Абиссинии, насмотрелся на них в Германии, да и в Испании тоже. А Маскем... - шотландец заговорил шепотом. Маскем - фашист. Поклонник Гитлера и нашего Мосли. Верно говорю! Воюет не по своей воле - обстановка вынудила, но если хорошенько пошарить у коммодора в каюте, то и фюрера портретик сыщется, и Мосли. Этого - наверняка!