Вера Тулякова-Хикмет - Последний разговор с Назымом

– Открой ладонь, Вера. Я хочу сделать тебе свадебный подарок.

И ты поставил на мою ладонь тринадцать крошечных деревянных черных кошек с поднятыми хвостами. Ты сказал:

– Нам не будет легко начинать нашу жизнь. Многие постараются испортить наше счастье разными сплетнями, разговорами, мелкими гадостями. Ты должна приготовиться ко всему. Это будет недолго, но это будет. Я хочу, чтобы ты была сильной и спокойной. Пусть в этих кошках соберется все зло, отпущенное на твою жизнь.

Да, Назым, я помню, никогда не забуду, как мы убежали из Москвы. Сели в поезд, остались вдвоем в купе… Как долго мы молчали. Каждому казалось, что наяву он видит сон.

Наш билет оплачен до конечной точки пути – до города Кисловодска. Там нас никто не ждал, кроме будущего. Я зажала в руке твой подарок и от волнения не могла говорить. Ты молча держал мои руки в своих, потом разжал мои пальцы, вынул чертову дюжину хвостатых злюк, выстроил их у окна, и пригрозил им пальцем. Потом плюхнул на стол большой рыжий портфель. Это был единственный твой багаж. Когда ты откинул крышку – я испугалась, увидев уложенные рядами пачки денег!

– Здесь сорок пять тысяч.

Для меня эта сумма выглядела гигантской. На бывшей работе я должна была за такие деньги работать сорок пять месяцев! Почти четыре года…

Ты сказал:

– Вот. Это все, что у нас сегодня есть. Ровно столько же денег я оставил на переезд и обустройство в личном доме докторше. Я думаю, она будет довольна. Еще раньше я дал ей сто тысяч, чтобы не платить зарплату каждый месяц. В первые годы я и сам не знал, что был здесь богатым человеком. Мы с тобой будем путешествовать до тех пор, пока не кончатся деньги. Мне нужно сразу купить несколько рубашек, несколько пар носков и носовые платки. Весь мой гардероб на мне, моя женушка! Моя женушка! Привыкай, я – твой муж, черт побери!

И приоткрыв дверь купе, ты громко крикнул на весь вагон:

– Пожалуйста, жена моя просит чаю! Стук-стук-стук, – гнал вперед наш поезд. Стук-стук-стук – стучало сердце.

– Мы будем жить в Кисловодске, там много солнца зимой. В гостинице, думаю, найдем место. Потом повезу тебя в Баку. Это не Турция, конечно, но там многое ее напоминает. В Турцию, ты знаешь, нам нельзя. Месяца через три, когда все привыкнут, что ты навечно пришла жить ко мне, вернемся. Поселимся в московской квартире. Там не очень красивая мебель, но все необходимое есть. Со временем заработаем деньги, купим другую.

Свадебное путешествие. Кисловодск. Мы – беглецы. Но не отпускало ощущение, что за нами гонятся. Меня, во всяком случае. А тебя, Назым?

В старинном двухэтажном доме, единственной городской гостинице нам почему-то дали два соседних номера. У каждого по комнате. Удобства в коридоре. Нам казалось, что здесь, где никто нас не знает, мы поживем в тишине. Хотелось больше всего, чтобы никто-никто нам не мешал, мы же должны привыкнуть жить вместе.

Утром нас разбудил горн под балконом. Трубач трубил что есть духу, а детские голоса скандировали какие-то бодрые слова. Ты недоумевал и удивлялся такому шуму. А дети все кричали, и трубач трубил оглушительно. Ты не выдержал, возмущенно открыл дверь на балкон и на улице увидел во главе с учительницей большой пионерский отряд, который с ликованием приветствовал именно тебя. Оказалось, местная газета уже опубликовала информацию о том, что Назым Хикмет накануне остановился в здешней гостинице. Вот пионеры и пришли пригласить тебя в свою школу. Через минуту все они заполнили твою комнату, и ты, в конце концов, не сумел отказать детям.

С этого дня все так и пошло. Ты оказался в роли заезжего гастролера. Курортники народ праздный. Все хотели увидеть тебя, просили встреч. Начался самый настоящий ажиотаж, и мы не могли остаться вдвоем ни на минуту. Ты уже выступил в трех школах, в Нарзанной галерее, в каком-то женском коллективе, перед читателями соседнего города Пятигорска, а заявки все прибавлялись, и люди смертельно обижались, если ты отказывался. Мы не выдержали нашествий и паломничества, нашли комнату на окраине города у двух славных старичков, мужа и жены. Там в тишине мы прожили несколько недель. Мы были в раю. Там ты написал чудесные стихи: «Утро», «Твое пробуждение» и другие.

Как-то мы пошли гулять и увидели на улице, как люди, столпившись, что-то разглядывали. Оказалось, в Кисловодск впервые привезли бананы. Никто не знал, что это такое, и бананы не хотели покупать. На них падал снег.

Продавщица объясняла:

– Ну, они похожи на картошку, только на сладкую картошку.

Ты бананам страшно обрадовался. Купил несколько килограммов и стал всех угощать. Через пять минут у тебя в руках ничего не осталось.

А очередь, раскусив заморский фрукт, кинулась за бананами в драку.

Ты спохватился:

– Товарищи, извините, я сам не попробовал, разрешите мне купить еще раз.

Очередь была великодушна:

– Не надо, мы сейчас купим и вам вернем. Но ты решил:

– Сегодня я вас угостил, а завтра вы меня, – и купил нам бананы.

Потом наше убежище раскрыли снова. Старички стали страдать и даже испугались, что′ это за человек у них такой невиданный поселился. Мы опять переехали в гостиницу. В Москву ты не хотел, решил непременно три месяца прожить в Кисловодске – боялся, что в Москве прежняя семья вернет меня…

Да, Назым, да, все шло, как ты задумал. Через три месяца ранним весенним утром мы вернулись в Москву без рубля в кармане.

На вокзале нас встретил радостный Акпер и повез на твою 2-ю Песчаную улицу, в дом, куда я столько лет входила робкой гостьей.

Мы стояли на площадке перед дверью твоей квартиры, и ты, отыскивая ключи в карманах, с шутливо приподнятой интонацией приговаривал, как бы посвящая меня в хозяйки дома:

– Сейчас, сейчас, Веруся… Твой новый дом ждет тебя. Он очень рад. Ах как он мечтает увидеть тебя здесь счастливой…

Наконец замок щелкнул, и дверь открылась. Ты взял меня за руку и, нарочито высоко подняв ногу, перешагнул порог, как символическую границу в прекрасный мир…

Оказавшись в темной прихожей, мы невольно обернулись на свет, идущий из распахнутого настежь кабинета и… Мощная волна злобы ударила в грудь. «БУДЬТЕ ПРОКЛЯТЫ!» – вопил гигантский багровый плакат, наклеенный на стену. «БУДЬТЕ ПРОКЛЯТЫ!» – бухало в ушах… Рука Назыма вздрогнула в моей. Мы стояли молча, не в силах отвести глаза от добела раскаленных букв. Первым опомнился Акпер и, видно, от растерянности обратился за помощью к классику.

– «Нас пугают, а нам не страшно!» – сказал Лев Толстой про один плохой рассказ. Советские люди уже давно научились читать лозунги исключительно наоборот.

Он оторвал клочок бумаги и, размашисто написал на нем «Будьте счастливы!!!!!!!» С семью восклицательными знаками.

Я увидела, как ты срываешь плакат со стены, хватая побелевшими губами воздух. Видела твои глаза. В них презрение, брезгливость. Потом ты обнял меня за плечи, и мы обошли разоренную полупустую квартиру. Не вывезенной осталась только мебель с железными бирками хозяйственного управления делами ЦК КПСС, когда-то обставлявшего на свой вкус твое жилье. Ни занавесок на окнах, ни чашки, ни единой книги, ни кастрюль, ни ложек…

Читать дальше