Рустам Мамин - Память сердца

Заканчивается вторая четверть. И тут складывается такая ситуация: до начала уроков директор школы приглашает меня в свой кабинет.

Смотрю на него с немым вопросом.

– Товагищ Мамин, вы плохо аттестованы за втогую четвегть! До конца года всего две недели, а у вас две двойки и тги тгойки! Не позогьте нас! Покиньте школу!..

– Моисей Соломонович, я работаю посменно, не всегда могу прийти вовремя в школу. Но я учу все, что задают! Я материал знаю! До конца года я все сдам! Обязательно сдам.

– Товагищ Мамин! Обещать – пгосто глупо! Пгосто очень глупо!.. Это надо быть гением или кгуглым дугаком!..

Догогой мой! Покиньте школу! По-о-кинь-те! По-оки-инь-те, пгошу вас!

Прозвенел школьный звонок!

– Вы взгослый человек. Вы меня понимаете? Дгужочек, я опаздываю на угок. Пгощайте.

Он вышел из кабинета, оставив дверь демонстративно открытой. Идти в класс на урок английского языка, когда тебя выгоняют из школы, было «пгосто глупо». И, чтобы не сочли меня нахальным, я «пгосто» не пошел; все думал, как выйти из положения «кгуглого дугака». Или хотя бы найти сносную середину между гением и дураком. А может, мостик – маленький, но прочный!..

Первый урок – английский, второй, не помню какой, третий – литература. Думаю, использую это время на повторение заданного материала. Пошел на лестницу под крышу и «взялся за ум». Звонков, по-моему, я даже не слышал. Но трель к концу второго урока уловил.

Перед началом третьего подошел к педагогу литературы:

– Ирина Владимировна, меня Моисей Соломонович, мягко сказать, пожурил…

– Пожурил?! Ну, Мамин, если бы он меня так «журил», я бы до первого этажа провалилась! «Пожурил»! Надо же! Что ты от меня-то хочешь, Мамин?

– Вызовите меня сегодня.

– У тебя там двойка? Единственная двойка по литературе на всю школу! Ну, готовься, спрошу. Мне ваш Моисей Соломонович все твердит: «Плох тот педагог, у кого ученики на двойку учатся!» Понял?! Эта двойка твоя у меня вот здесь! – она похлопала ребром ладони себе по шее.

Я смолчал. А что тут скажешь?.. На уроке она посадила меня за первую парту:

– У меня времени нет гонять тебя за всю четверть. Вот тебе бумага, напиши развернутые ответы на следующие вопросы.

Она продиктовала названия трех тем. Сейчас я, конечно, не помню их, ведь прошло более пятидесяти лет.

Я изложил все, что прочитал за время первого и второго уроков. Учительница наблюдала за мной и, видимо, прониклась серьезностью моего положения. Только я закончил записывать ответы на третий вопрос, она тут же обратилась к классу:

– А что Мамин скажет в дополнение? Гусман, сядьте. Удовлетворительно!

Хорошо, что я успел закончить третий вопрос, и тема, доложенная Гусманом, звучала у меня в ушах. Думаю, что лихо дополнил Гусмана. Ирина Владимировна приняла решение:

– Молодец! За дополнение к сегодняшнему уроку ставлю – демонстративно – пять! За пройденный материал по «четыре» за каждую тему и за четверть вывожу «четыре». Вы, Мамин, аттестованы. Думаю, успокоишь «дгужка»?! А там, кто знает, может, и наоборот! – она рассмеялась. – Советую вам, Мамин, поговорить с другими учителями. Вам надо аттестоваться по всем предметам…

Звонок. Мое робкое признательное спасибо, конечно, уже не было услышано.

Итак, «лед тронулся»! Я решил пропустить следующие два урока и подготовиться, чтобы после уроков ответить по истории – там у меня тоже двойка. Но эта двойка «тянулась» с начала четверти. А поставила ее не историчка, а другая учительница – за опоздание. Исторички в тот день не было, ее замещала Нисса Соломоновна, математичка. На переменке я метнулся к педагогу истории:

– Зинаида Матвеевна, меня вызывал Моисей Соломонович…

– Уже?! Давно пора! Что, хотите отвечать? Я бы вас, Мамин, давно вызвала, да, откровенно говоря, сомневалась: не дай бог не подготовлены, а ставить вторую двойку, рука бы не поднялась. Кстати, а за что у вас в журнале двойка? Я не помню.

– Это, Зинаида Матвеевна, не ваша двойка. Вас тогда не было. Вас заменяла Нисса Соломоновна. Я опоздал на полурока и, оказывается, должен был ждать его окончания. Не входить! А я подумал, хоть что-то узнаю, послушаю. В общем, недоразумение…

– Ну, хорошо. После уроков заходите в соседний класс – «В». Мучить вас не буду. Понимаю.

После уроков я заглянул в ее класс. Она уже собрала все свои книжки, журнал – видимо, забыла про меня и готова была уйти. Я даже засомневался, заходить ли? Но она вскинула голову и приветливо улыбнулась:

– Заходите, Мамин! Что остановились? Заробели?

– Нет!.. Я готов отвечать.

– Значит, так. Я уже говорила с Ниссой Соломоновной о том, что она неправильно поставила в журнал успеваемости оценку за дисциплину. Она эту двойку аннулирует и доложит директору. А с вами мы поступим так: вы готовились, верю, материал за прошедшие два урока повторили. Зачем вас, взрослого человека, томить? Тем более вы, оказывается, ездите во Дворец культуры, занимаетесь в театральном коллективе, Васильев рассказывал. Это так интересно! Я бы тоже с удовольствием! Но!.. Но, но!..

Идите, голубчик. Да!.. Ставлю вам за пройденный материал – «четыре» и «четыре» – за сегодняшний материал. За то, что два часа готовили, ставлю «пять»! За четверть выведу «пять» – авансом! Но чтобы вы не расслаблялись! Я верю вам. Все, голубчик. Старайтесь не пропускать!..

– Зинаида Матвеевна! Спасибо вам! Большое спасибо! Вы так добры!.. Так…

Хорошим педагогом была она. Как-то, то ли спешила, то ли экспериментировала: бросила на стол журнал, посмотрела на часы и заявила классу:

– Контрольной не будет!

Все загалдели:

– А мы готовились! А мы… А мы…

– Кто готов отвечать на «пять», прошу поднять руки.

Мы слышали про такой эксперимент: кто-то где-то проводит такое. Но мы молчали. А вдруг – не то!..

Поднялись три руки. Зинаида Матвеевна сделала какую-то отметку в журнале:

– Три руки. Так. А кто готов отвечать на «четыре»? Поднялось пять рук.

– Так, – она сделала еще пометку в журнале. – Ну а кто готов получить «двойку»?

Все молчат.

– «Героев» нет?.. Ясно. Итак: первая тройка – пятерочники – остаются отвечать. Пятеро получают по «четыре», остальным всем по «тройке».

Я забыл сказать, что это был последний урок. Все на час раньше ушли домой. А из «пятерочников» двое ответили действительно на пять, а одна ученица на «четыре»: Иванушкина Надя экзамен не выдержала. Но, в целом, эксперимент, видимо, удался.

Итак, двоек у меня нет вообще, – это уже что-то! Остались «тги тгойки». Ну, Моисей Соломоныч, держись! «Иду на вы»!.. Остальные предметы сдам, я их знаю! Вот… английский?..

В пятом классе, до войны, у нас был французский, в шестом я учился в другой школе и изучал английский. В седьмом классе – немецкий. Сейчас снова английский!.. Ну, Мамин, думай! Это Соломоныч, его не проведешь!.. Значит, так. У англичанки на уроках я ни разу не был – это плохо. «Прав Аркашка», то бишь, Соломоныч! С другой стороны, она меня не знает…