Рустам Мамин - Память сердца

Думаем! Думаем… В театральном коллективе, во дворце, наверняка есть ребята, знающие английский язык. Они же в институтах учатся! Так. Цепляемся…

На другой день до начала занятий во дворце мне самому как-то неудобно было обращаться с такой просьбой к ребятам, выручил Васильев Коля, он очень переживал за меня:

– Ребята! Кто из вас английский хорошо знает?

В ответ почти хором:

– Я! Я! Я!

Локтев пробормотал длинную фразу, видимо, на английском языке. Я, разумеется, ничего не понял. Но что-то екнуло в мозгах, будто рыбку поймал. Вот она!.. Радостью озарило!

– Ты что сказал, Леш?

– Я по-английски сказал: с первого класса хорошо говорю на «инглиш». Что надо?

– На коня узду накинуть!..

И мы стали вводить Алексея в курс дела. Он согласился:

– Не проблема. Надеюсь, за такой криминал родителей моих не потащат в вашу школу?

На меня пахнуло надеждой! В конце туннеля свет забрезжил!

– Когда надо?..

– Вчера надо! – выпалил Васильев.

Алексей задумался…

– Завтра сможешь? – осторожно поинтересовался я.

– Где увидимся?

– Метро «Павелецкая». Предлагаю – в 18 часов. По рукам? – озорует Васильев.

Алексей согласно хлопнул по руке:

– Хоп!

На другой день мы показали ему учительницу. Локтев подошел к ней и на английском языке представился ей как Мамин; сказал, что знает язык с детства. Кстати замечу, что хохмач Лешка привел с собой приятеля, который добросовестно нам, стоящим в сторонке, все тут же переводил, чтобы мы были в курсе дела.

– А не подошел к вам раньше, – покаянно распинался Лешка, – потому что все время вынужден проводить в больнице, дежурить у постели больной жены.

У учительницы отвисла челюсть. Челюсти отвисли и у нас после перевода. Так ляпнуть! Семнадцати-восемнадцатилетнему парню про больную жену, дежурство! Думали, провалил! Но он для убедительности перешел на русский:

– О-о-чень занят! И потому вынужден пропускать занятия в школе. Поэтому и не аттестован…

Она успокоила его, что-де все понимает и конечно проставит ему оценки за четверть. Алексей поскромничал для верности:

– Мне неудобно перед ребятами! Отметки, наверное, нужны поскромнее!.. И перед учителями…

– Да-да! Конечно! Я понимаю…

Я был аттестован и по английскому языку, получил три «четверки»!

Моисей Соломонович, три – ноль в пользу ученика вечерней школы рабочей молодежи! Едем дальше!.. «Вперед летим! В коммуне – остановка…»

Рассуждаем: Соломоныч упирал на две двойки, – их нет! Три тройки… Можно считать, по трем предметам аттестован на тройки. Дальше: аттестован по литературе, истории, английскому. Положительных оценок более десяти, – мало… Конечно, мало! А ведь еще геометрия, алгебра, физика, химия! Ну, допустим, все это я сдам. Но не желающему быть «кгуглым дугаком» предпочтительно иметь во второй, основной, четверти отметки не ниже «четверки»!

Вперед!..

Контрольная по алгебре. У меня в журнале «тгойка». Ответить надо не менее, чем на «четыре». Тогда в четверти, может, будет «четверка»! Эх, если бы ответить на «пятерочку»!..

Повезло. За контрольную получил «пять». Теперь от ответа мало что зависело! Но за устный ответ я тоже получил «пять»! Итог: в четверти вторая пятерка. Пока все идет «неколебимо»!..

Физика. Предмет для меня не трудный, до войны был любимым. Преподаватель Волков Владимир Иванович тогда меня даже в пример ставил: не шутка – Мамин мотор сам собрал! В классе ученик озорной был – тоже Волков. Как-то на доске паренек Волков написал что-то непотребное. Владимир Иванович гневно, в который раз спрашивает:

– Кто написал?!

Все молчат. Владимир Иванович готов взорваться от негодования:

– Кто написал? Спрашиваю в последний раз!

Вдруг с последней парты, с «Камчатки», голос долговязого переростка с висящим до нижней губы носом, Нуделя:

– Тезка!..

Нудель всегда на всех «стучал».

Весь класс хмыкнул от смеха. Не удержался и Владимир Иванович. Удовлетворенный, пряча улыбку, заявил:

– Ну, Волков, выйди из класса и благодари друга.

– Какой он мне друг? Я только сейчас его за паяльником и увидел-то!

Ребята разразились таким смехом, таким грохотом, что преподаватель, сдерживая смех, видимо, от растерянности крикнул на весь класс:

– Нудель, вон из класса!

Грохот салюта был бы на порядок тише того, что творилось в классе. Нуделя и так не любили, но… «вон из класса!» – просто ни за что! Это уже было наказание свыше…

Прогремел звонок, класс оживился радостными голосами ожидавших конца урока. Ну, это я так вспомнил, к слову…

Так вот, физика – предмет знакомый, легко усваивался, и учебник легко читался. Вышла отвечать Вера Заботина. Преподаватель Савин Виктор Валерианович спрашивает:

– Что задано? Вы готовили задание?

– Да-да, – бодро и несколько удивленно отвечает Заботина.

– Рассказывайте. Что у нас там?

– Тормоток!

– Что-что?! – близорукие очки у преподавателя полезли на лоб.

– Тормотох?..

– Ну, рассказывайте хотя бы про «тормотох». Это любопытно, Заботина.

– А я не пойму, чего они смеются?! Нам это задавали.

– Я не смеюсь. Хотя не могу сказать, что не весело! Вы можете показать, что вы читали?

Заботина взяла книгу и, перелистывая учебник, вернулась к учителю:

– Вот!

– Читайте громче, пожалуйста!

Заботина нашла страницу и начала читать:

– Термическая обработка металла…

Класс от смеха заерзал.

– Отложите книгу. Рассказывайте!

– Я не могу. Что они смеются? Неправильно заглавие прочитала, что ли?

– Заботина, вы сядьте. Успокойтесь. Вот товарищ Мамин расскажет. Прошу всех. Тема серьезная. Послушайте.

Сейчас я, конечно, многого не помню. А тогда… Когда я рассказывал, мне очень хотелось, чтоб Моисей Соломонович в классе был: сидел бы и слушал! Материал я знал хорошо; вдохновился внезапным вызовом, абсолютным доверием педагога, вниманием класса.

Получил «пятерку» и в четверти «пять»! Да здравствует «Тормотох»!

Физика «за бортом». Химия. Лукавить не буду, списал контрольную – получил «пять». Если бы не списал, все равно на «четыре» я бы ответил – знал предмет. Но за четверть у меня было бы из-за соломоновской «тройки» – «три»! А поскольку я ответил на «четыре», то выведенная отметка в четверти – «4»!

До конца года оставалось девять дней. Я уже не боялся Моисея Соломоновича. Откровенно искал встречи. По алгебре получил за вторую четверть «4», по геометрии – «5».

После каникул я опоздал на урок. Стою в коридоре, жду звонка. Оглядываюсь на шум хлопающих дверей: двери между этажами – двойные, ходят туда-сюда, гляжу – Соломоныч!.. Увидев меня, он шарахнулся влево – в класс. Оттуда парнишка выскочил с тряпкой в руках! Не меняя темпа, директор буквально бросился вправо и исчез… в женском туалете!