Рустам Мамин - Память сердца

В означенный день народ буквально повалил к Москве-реке. Шли загодя, аж днем – семьями, группами, организациями, делегациями. Занимали места вдоль всей набережной – от Нескучного сада вплоть до Крымского моста. Суда должны были начинать движение от Окружного моста.

Лотошники с мороженым, пирожники и торговцы горячими сосисками, газированная вода, соки в маленьких упаковках финского производства – все было предусмотрено.

К началу сумерек у Парка имени Горького уже было не протолкнуться – куда там добраться до гранитного парапета! Просто яблоку негде упасть!

Далеко до девяти часов вечера, когда было объявлено начало празднества, на набережных уже кишмя кишело. А народ все продолжал прибывать…

Уже заняты все «зрительские» места, возвышающиеся над берегом: люди облепили крыши торговых павильонов, набились в кузова грузовых машин, притулившихся по краю проезжей части, гроздями висели на деревьях. Кто-то исхитрился усесться на крышах автобусов, прибывших к месту водного парада. А милиция вела себя на удивление либерально. Только на электрических столбах никого не было – тут уж блюстители грозно следили за порядком.

В тот день (в дневные часы) на одной из площадок парка был запланирован концерт с нашим участием. Прибыли мы туда из Дворца культуры автобусами вместе с танцевальным ансамблем, их было человек шестьдесят. Закончив выступления, наши танцоры, как были в костюмах, так и поехали к месту вечерней феерии, и мы, естественно с ними. Зрители на набережной, увидев артистов в костюмах, приняли нас за участников ожидаемого вечернего представления и пропустили к самому парапету…

Темнело. Волнение нарастало. Недалеко от нас расположились, кокетливо постреливая в нашу сторону глазками, девчонки-старшеклассницы. Косички, бантики. Но, чтобы как-то стилизоваться под иностранок, все с подстриженными челками и в сатиновых спортивных шароварах. Женских брюк тогда просто не было.

– Как думаешь, – гадает одна, – что будет? С какой сказки начнут?

– «Руслан и Людмила», конечно! – фыркает в ответ подружка.

– А как же голова на барже поместится?.. – интересуется третья.

– Все поместится! И даже Руслан на белой лошади, – так объявляли…

Тьма сгущается. Но почему-то нигде ни одного огонька. Даже на столбах вдоль набережной фонари не зажигаются.

– Пап, а почему темно? – вопрошает сидящий на плечах отца мальчишка лет шести. – Как же мы все увидим? И салюта не видно…

– Так надо, – не очень уверенно отвечает молодой папаша. – Начнут, все будет, как обещали! И корабли, и свет… И салют. Еще время не подошло…

Время не подошло – без пятнадцати девять. Темнота окутывает людей – видны уже только размытые черные пятна вместо голов.

Без десяти девять – копошащиеся силуэты. Без пяти девять…

Обещанные цветные прожекторы, которые должны со дна реки освещать и фарватер, и суда, почему-то не включают.

Почти девять!.. Праздничное возбуждение как-то потихоньку начинает испаряться. Становится зябко, уныло и тревожно. Стрелки на циферблате больших уличных часов уже почти не видны. Сотни глаз впились в белеющий круг. Девять!..

– Девять! – звонко выкрикнул кто-то в толпе.

Все зашевелились, оживились. Откуда-то грянул бравурный марш. Люди инстинктивно дернулись ближе к парапету. Где-то возникла неожиданная толчея. Кто-то попытался штурмом взять более удобное место…

Темно!.. Темно по-прежнему! Уже не видно ни поверхности реки, ни того, что на ней происходит…

– Граждане! Дорогие москвичи! – призывно и сочно зазвучал из репродукторов парка торжественнный голос диктора, по-моему, Левитана. – Мы присутствуем с вами на сказочном представлении. Вот видим, как приближается к нам целая флотилия. Ура-а-а!..

– Ур-а!.. – было подхватили на набережной. Но тут же опомнились:

– А где она? Флотилия-то…

– Кто, милый? – не поняла старушка.

– Флотилия, бабка, флотилия!

– …Вот он белоснежный катер!.. Мы видим его идущим впереди всей армады. Красавец, украшенный разноцветными флажками стран, принимающих участие в Московском Всемирном фестивале молодежи и студентов. Ура-а-а! – призывает Левитан.

– Где? Где-е-е?! – единым дыханием заволновалась толпа.

– Ура-а-а! – слышится в задних рядах.

Им-то ничего не видно. Но они солидарны с голосом из репродуктора. А что делать?.. Не стоять же молча!

– …Вы слышите, как ржет, волнуется под витязем Русланом его боевой конь, – продолжает разливаться ликующий голос диктора. – Но что это?.. Это в лучах прожектора, как молния, сверкнул меч богатыря. Вы видите, как могучей рукой выхватывает Руслан свое грозное оружие из ножен…

– Ура-а-а!.. – шумят уже дружней в задних рядах.

Но перед нами на реке никто никого и ничего не «выхватывает». Перед зрителями абсолютная непроглядная муть.

– Ха-ха! – нервно всхлипнул чей-то озорной голос. – Попробуй в темноте поймать негра!.. Если он твою девчонку целует…

Зрительские массы отозвались разрозненным хохотом.

– В любой темноте негра по зубам отличишь, – флотилию – нет!..

– …Вот в огнях прожекторов, – продолжает шпарить по заготовленному тексту диктор, – мы видим, как летит карла Черномор. Вы слышите этот зловещий свист?..

Если прислушаться, то, пожалуй, и можно расслышать, но не свист и ржание, а слабое тарахтение мотора. Возможно, действительно по реке что-то плывет. Может, даже там и разыгрывается какое-то яркое динамичное театрализованное действо. Может!.. Но где? Для кого? Как?..

Нарастающее возбуждение толпы, гул недовольных, недоумевающих голосов, громкая музыка и баритон Левитана, рокочущий из множества репродукторов, – вот и вся сказочная феерия.

Ночная тьма скрыла все замыслы, все талантливые находки, все сказочные чудеса и красоты. В ночь, как в омут, канули все колоссальные затраты, все нервное напряжение устроителей, и освещение, и фейерверки, и красочные персонажи – словом, все!

– Пап, а я вижу!

– И я вижу! Вон катер какой-то белеет…

– А баржи нет!..

– Во-он она! Раньше проехала!..

– …А этих персонажей вы узнаете? Сказка о рыбаке и рыбке! – восторгается и рвется в черное небо голос Левитана. – Что ж он видит?..

– Ничего! – язвительно вклинивается чей-то злорадный голос.

– …На пороге сидит его старуха и перед ней разбитое корыто…

– Точно корыто! И мы все в нем! – подначивает тот же шутник.

В тесной толпе, не имея возможности ни двинуть плечом, ни выбраться наружу, мы, как полные идиоты, дружно вращаем вместе со всеми головами, повинуясь призывам диктора, и пытаемся хоть как-то разобраться и представить, что за зрелище подготовили для нас устроители празднества.

Но тщетно.

– …Дорогие зрители, обратите внимание, какие сполохи загорелись над противоположным берегом! Это прямо северное сияние… – Левитан шпарит, ну просто сил нет: – …Вы видите уникальные фейерверки: и справа, и слева, со всех сторон одновременно взлетают сотни огней, сотни разноцветных букетов, гирлянд. Смотрите: водоворот сияющих световых вспышек бьет прямо по курсу сказочной флотилии в праздничном московском небе! Захватывающее, небывалое зрелище… – Левитан вдруг поперхнулся… Умолк. Отголоски его сказочной речи повисли в звездном небе… Тишина. Будто и не в парке ты вовсе, а дома – ночью на кровати сидишь. Проснулся по надобности…