Пако Тайбо II - Гевара по прозвищу Че

30 мая Че провел беседу с бойцами в учебном лагере и начал набирать колонну. В подавляющем большинстве отобранные им люди были безоружны. А борьба тем временем все усиливалась. Армия сумела продвинуться на четыре мили, но была остановлена колоннами Хуана Альмейды и Рамиро Вальдеса. Сражение продолжалось шесть дней. Амейхейрас ярко описал первые боевые столкновения:

«Нужно было двигаться по тропам, настолько узким, что люди могли идти только гуськом или же по утоптанным Дорожкам, проложенным для лошадей и караванов мулов. В такой местности враг не мог использовать ни тан ки, ни тяжелую артиллерию, а поддержка с воздуха в этих горах могла быть только очень условной. Было вовсе не так просто прицельно стрелять из полевых орудий и пулеметов, пускать реактивные снаряды и ракеты, а кассетные бомбы давали очень ограниченный эффект».

В начале июня армия продвинулась к северу и после трех дней тяжелых боев укрепилась на захваченных позициях в Лае-Мерседесе. Территория повстанцев сжималась. Фидель написал Че, что в том случае, если армия сможет прорваться через оборонительную линию Абаниты (именно ее Че тогда прикрывал), ему следует взять на себя обязанности координатора действий. Чтобы не потерять всю территорию, с другой стороны должен будет действовать Кресенсио Перес.

Однако 4 июня Рамиро Вальдес сообщил, что Че доставил его отряду партию оружия, а еще через два дня от него же пришел рапорт о том, что армия все еще продолжает продвигаться вперед. «Их намерения мне совершенно ясны: продвигаясь на одном фланге, они угрожают отрезать нам все маршруты доступа в Сьерру. Ситуация требует срочного решения».

10 июня, когда авиация вела непрерывные налеты на побережье и казалось, что на берег вот-вот начнут высаживаться отряды с кораблей, Че все так же перемещался по всему фронту военных действий. Несомненно, он мучительно переживал, что не может сам ввести свою колонну в действие. Он отвечал за связь и снабжение и вновь призвал к работе Лидию Досе — «она ходила по всей Сьерре, разносила жизненно важные документы и обеспечивала нам контакт с внешним миром». Спустя годы Фидель объяснил, что «не было никакого смысла ставить Че или Камило во главе эскадрона; мы должны были сохранить их для того, чтобы они повели свои колонны позже».

Складывалась очень опасная ситуация. Правительственные отряды, шедшие через Санто-Доминго, находились в четырех милях от штаба повстанцев, а войска, двигавшиеся с юга, занимали позиции, позволявшие продвигаться вдоль рек Пальма-Моча и Ла-Плата. В дальнейшем они должны были встретиться. При участии двух других колонн, направлявшихся с запада к Минас-дель-Фрио, войска правительства были в состоянии окружить повстанцев. По словам Амейхейраса, «это был критический момент для партизанских войск». Тогда Фидель отправил гонца к Камило Сьенфуэгосу, находившемуся в то время на Равнине, и предложил ему прорваться через блокаду и присоединиться к силам, образовывавшим внутреннюю оборону Сьерры.

«Камило был вызван, чтобы получше прикрыть наш клочок территории, на котором находились бесценные сокровища — передат чик, больницы, оружейные склады и, помимо всего прочего, взлетно-посадочную полосу, расположенную среди холмов Ла-Платы, где мог приземлиться легкий самолет».

Примерно 16 июня Фидель приказал оставить зону Л а-Месы, собрав вместе колонны Альмейды, Рамиро и Гильермо Гарсии для стратегического отступления. Целью повстанцев, сказал он, теперь должна стать оборона и сохранение своей основной территории в течение трех месяцев, до перехода к контратаке.

Фидель написал Че 17 июня, что войска продвигаются на Санто-Доминго, чего нельзя ни в коем случае допустить. Он потребовал двоих людей с винтовками «гаранд» и пятерых с «М-1»: «Этот приказ должен быть выполнен немедленно».

Че отвечал:

«Ты должен вот-вот получить новости из Лас-Вегаса. Я не думаю, что должен отправить к тебе людей, потому что тогда дорога на Эль-Пургаторио останется незащищенной, а подкрепление в любом случае должно так или иначе прибыть к тебе. Я сам не вмешивался, но следовал твоим приказам и оставил на тебе ответственность за Лас-Вегас. Пойми тем не менее, что я должен иметь более надежный контакт. Ты должен сразу же сказать мне, как следует расположить людей после падения Лас-Вегаса, которого я ожидаю завтра. И сообщи мне, могу ли я проявить инициативу в арьергардных действиях с чьими-нибудь еще людьми. В Абаните имелось несколько человек из отряда Кресенсио. Я должен получить ответ до рассвета».

19 июня два повстанческих подразделения нанесли тяжелый удар по армейскому батальону, который только что прибыл и направился в горы. Фидель написал Че об этом и спросил его насчет «тех семи человек с автоматическим оружием», которых Эр-Несто оставил себе. Немного погодя он прислал вторую записку, Из которой следовало, что, несмотря на первый успешный выпад, Давление не уменьшилось и его бойцы обнаружили присутствие «где-то на берегу вражеских отрядов, местоположение которых не было определено. Все, что у меня здесь есть, это моя винтовка». Фидель также подчеркнул необходимость прислать ту команду, которую он требовал утром:

«Мы рискуем потерять не только территорию, но также и госпиталь, радиостанцию, боеприпасы, мины, продовольствие и т. д... У нас недостаточно людей, чтобы защищать такой обширный район... Мы должны будем предпринять попытку наладить оборону путем перегруппировки, прежде чем будем вынуждены перейти к иррегулярным действиям».

20 июня повстанцы потерпели поражение на другом фланге своего фронта, в Лас-Вегасе. Че, въехавший в город верхом на муле, чуть не был посреди дороги захвачен в плен. Энрике Асеве-до, переставлявший мины (непрерывный перевод засад с места на место вынуждал партизан выкапывать мины и устанавливать их снова) и поднимавшийся под дождем в направлении Лома-дель-Манго, видел, как Лас-Вегас пал под объединенным натиском жандармерии и напалма, сбрасываемого с самолетов. У хижины Асеведо остановили: его хотел видеть команданте.

«Я увидел перед собой Аргентинца, рассматривавшего меня с головы до ног. Я не знал, что делать. Мне хотелось обнять его, но я был весь густо покрыт грязью. Я посмотрел на него и улыбнулся.

— Можно узнать, по какой причине ты не прикрываешь детонатор от дождя?

Проклятие, подумал я, он не узнал меня. Разве не мог он сказать что-нибудь получше, учитывая, что мы не виделись пять месяцев? Немного разозлившись, я пробормотал что-то вроде того, что все случилось очень быстро, а закончил словами: «Кроме того, все мы промокли».

Он поднял глаза. Я знал, что это плохой день. Он разделался со мной одной фразой: