Пако Тайбо II - Гевара по прозвищу Че

Фидель начал собирать людей, чтобы усилить осаду Лас-Вегаса. (Камило говорил, что Фидель «молит какого-то неизвестного бота поставить у нас на дороге какие-нибудь войска».) Он мертвой хваткой вцеплялся в батальоны, которые пытались прийти на помощь осажденным. А Че возобновил переговоры с их командиром, капитаном Дураном. По словам Рафаэля Мом-пье, «это была короткая беседа, длившаяся, возможно, минут пятнадцать... Че посмотрел на часы и сказал: «Сейчас десять; в половине одиннадцатого мы снова вступим в бой». Они обменялись рукопожатием и разошлись».

Через непродолжительное время послышались выстрелы, жандармы начали покидать позиции. На вид они казались безоружными. Однако они не только сожгли часть своих запасов, но и пытались тайно пронести оружие. Солдаты попробовали прорваться с помощью легкого танка и под прикрытием с воздуха, которое, как предполагалось, должно было обеспечить их отступление. Повстанцы обрушились на них главным образом ради оружия и боеприпасов. Легкий танк застрял, был брошен и срочно разбомблен с воздуха, чтобы помешать партизанам захватить его. Марк Эрман выстрелом из базуки уничтожил бронемашину. Че был здесь же и во главе своей банды подростков вел атаку.

Некоторые из партизан не стали преследовать убегавших Жандармов, но Че с небольшой группой захватил дюжину солдат и бросился в погоню за беглецами. Одна группа, в которой был и сам капитан Дуран, сдалась Рамону Сильве. В плен попало не Меньше сотни солдат, но Рене Рамос Латур, к тому времени уже Раненный, получил смертельное ранение, когда выводил свой отряд из боя. Когда Че смог добраться до него, преемник Франка Пайса был мертв. Его потеря явилась страшным ударом для партизан, особенно для Че, который так долго и непримиримо спорил с ним, а теперь относился к былому оппоненту с чрезвычайным уважением. Счет к диктатуре все возрастал, и по нему предстояло потребовать расплаты.

Почти сразу же началась новая осада. Теперь ее объектом оказался Лас-Мерседес. Фидель написал Че 31 июля: «Я думаю, что люди способны на гораздо меньшие усилия, чем прежде; все истощены, и так много командиров убито». Погибли Верде-сия и Пас, Рамос Латур и Кевас. Не предвиделось никакой отсрочки. В тот же день Камило сообщил Че, что к правительственным войскам по дороге Сан-Гранде приближается подкрепление, во главе которого идут танки.

Положение на фронте было крайне напряженным. Фидель заинтересовался захваченным танком и попытался выяснить, нельзя ли его починить. Че перестал ездить на своем муле, тот был ранен во время воздушного налета и сбросил наездника с седла. 5 августа произошло сражение с колонной подкрепления, и повстанцам удалось остановить ее. Через два дня армейская колонна отошла. Че, раздраженный тем, что не удалось захватить пленных, узнал, что во время отступления два танка застряли в грязи, и сказал: «Давайте отберем у них эти машины».

Из воспоминаний Андреса Менеса:

«Когда он сказал это, у меня поджилки затряслись, потому что мы отлично знали, на что способны танки. Когда Че повторил: «Следуйте за мной, мы идем захватывать танки», мы сосчитали до десяти. Мы последовали за ним только потому, что он сам пошел, и ни по какой другой причине. Когда мы добрались до ручья и увидели, что танки смогли выбраться самостоятельно и ушли... моя душа вновь присоединилась к телу. Не то чтобы я боялся армии, но именно тогда я испытывал большое уважение к этим железным громадинам».

10 августа, во время заключительной стадии наступления правительственных войск, в Лае-Мерседесе шло обсуждение условий приема капитуляции противника. Фидель тогда понял, что отпущенный пленник, который своим появлением глубоко подрывает боевой дух врага, гораздо полезнее, чем пленник, который находится в лагере и требует охраны.

Че отправил вперед Дельсу Пуэбло с предложением о том, что переговоры пойдут при посредничестве Красного Креста. Ей также следовало пообщаться с солдатами и хорошенько рассмот реть траншеи и укрепления: «Ну, Тете, постирай и отгладь свою форму; ты должна выглядеть там шикарно; надень свой браслет 26 июля и не позволяй никому забрать его у тебя».

Позднее в лагерь для переговоров с полковником Нейгартом прибыл Фидель в обществе Селии и Че. Полковник обратился к повстанцам с неожиданным вопросом: как они отнеслись бы к военному перевороту, в результате которого Батиста был бы свергнут?

С освобождением пленных контрнаступление завершилось.

Повстанцы вновь оказались хозяевами Сьерра-Маэстры.

«После двух с половиной месяцев тяжелой борьбы более 2000 вражеских солдат были мертвы или ранены, попали в плен или сбежали. В армейских частях в конце наступления было арестовано почти 600 человек за неповиновение или дезертирство. Они оставили в наших руках 600 единиц оружия, в том числе танк, двенадцать минометов, двенадцать пулеметов, двадцать с лишним автоматических винтовок и бесчисленное количество другого автоматического оружия, а также огромное количество амуниции и всех видов оснащения, не говоря уже о 450 пленных, которые были переданы Красному Кресту после завершения кампании».

Повстанческая армия потеряла пятьдесят человек — пятую часть всего своего личного состава, который сражался против правительственных войск в этой зоне, но под конец кампании к партизанам присоединилось шестьсот добровольцев.

«Мы сломали хребет армии Батисты в результате ее заключительного наступления на Сьерра-Маэстре, но все же ее еще нужно было разбить». {14}

Революция едва успела перевести дыхание после победы над наступавшими войсками Батисты, когда Фидель Кастро принял одно из своих самых блестящих военных решений: воспользоваться преимуществом, порожденным общей слабостью правительства и создавшимся беспорядком, и немедленно перейти в контратаку.План был очень смелым. «Тогда была окончательно разработана стратегия. Должна была состояться атака по трем направлениям: в Сантьяго — маневренная осада, в Лас-Вильясе, куда я должен был выйти с колонной, и в Пинар-дель-Рио, на противоположном конце острова, куда должен был отправиться Камило Сьенфуэгос».

Че поначалу считал, что большое подразделение из ста двадцати — ста пятидесяти человек можно доставить в центральную часть острова, где находится другая горная система, Сьерра-дель-Эскамбрей, при помощи транспортных средств. «Я приказал изучить четверть или половину маршрута и полагал, что он весь мог быть сделан на моторе». Эрнесто пытался добыть грузовики, в которых он «был чрезвычайно заинтересован».

17 августа Фидель договорился с Че о встрече через два дня в Альтос-де-Момпье. Им предстояло окончательно обсудить детали плана. Гевара явился в обществе Сойлы Родригео. Они с Фиделем долго беседовали наедине в Ла-Плате и в конце концов пришли к такому решению: на следующий день Фидель должен был выступить по «Радио ребельде», объявить об окончании наступления правительственных войск и туманно сообщить о выходе «колонн Вторжения» из Сьерра-Маэстры в другие части острова. В очередной раз военное благоразумие отступило перед расчетом на психологическое воздействие. Так же, как и в 1956 году, когда об экспедиции на «Гранме» было объявлено заранее, Фидель решил при помощи широкого оповещения о контрнаступлении вызвать в обществе сильный политический резонанс, который должен был обеспечить повстанцам психологическое преимущество. Это должно было еще выше поднять авторитет повстанцев в глазах населения, которое уже стало привыкать к тому, что «мау-мау» держат свое слово. 21 августа Фидель выпустил письменные приказы.