Пако Тайбо II - Гевара по прозвищу Че

На самом деле гарнизон Хобабо состоял из двадцати трех солдат, но они, хотя и знали о приближении партизанских колонн, предпочли прибегнуть к тактике опоссума — этот зверек при встрече с опасным противником старательно притворяется мертвым.

«Все указывает на то, что «регуляры» не хотят драться; мы, впрочем, тоже. Говоря по правде, я был напуган перспективой отступления с полутора сотнями неопытных солдат по незнакомой территории, такой, как эта. Но при партизанской войне бой с участием тридцати человек может сотворить настоящие чудеса в районе, революционизировать его».

Колонна вышла в дальнейший путь в четыре часа дня, на правляясь к рисоводческой ферме Бартес, и пересекла реку Хакобо, по которой проходит граница провинций Орьенте и Камагуэй. «Че был очень хорошим пловцом, — рассказывал Хоэль. — Когда нам нужно было переправляться через реку и не имелось ничего из подручных средств для переправы, он снова и снова пересекал ее, перенося рюкзаки и оружие; греб одной рукой, а другой держал вещи над водой, чтобы не замочить их».

Ночью колонна достигла фермы, авангард провел разведку местности. Как обычно, к нему сразу же присоединились несколько кампесинос. Че приказал вывести из строя самолет, с которого опыляли посевы. Затем командиры отправились на склад фермы, где Рамиро Вальдес скрупулезно составил перечень взятого и за все расплатился.

Че с помощью Пабло Ривальты встретился со многими местными кампесинос и дал им советы насчет организации профсоюза. Он также встретился с владельцами поместья и попытался уговорить их повысить нищенскую заработную плату, которую получали работники, и уплатить революционный налог в пользу Повстанческой армии.

«Мимоходом я заложил основу союза рабочих-рисоводов в Леонеро; я также говорил о налогах, но меня сбили с толку. Не то чтобы я отступил перед владельцами, но подумал, что ставка налога чрезмерна. Я сказал, что это можно обсудить, и оставил решение вопроса до следующего посещения».

(Хотя Че так и не удалось об этом узнать, но его политика сработала. Спустя две недели владельцы поместья повысили заработную плату и выплатили налоги Движению 26 июля.)

В тот же самый день Че начал писать второе письмо Фиделю:

«После нескольких дней изматывающего похода я в конце концов могу написать тебе из Камагуэя. Нет никаких мыслимых способов увеличить темп передвижения выше среднего значения в три-четыре лиги1 в день, так как отряд лишь наполовину обеспечен лошадьми и ни у кого нет седел. Камило где-то поблизости, я ждал его на рисоводческой ферме Бартес, но он не появился. Равнина напугана: здесь не так уж много москитов, мы не видели ни единой каски, а самолет напоминает безобидного голубя. У нас есть проблемы с приемом передач «Радио ребельде»... Кто-нибудь, обладающий социальным сознанием, мог бы творить чудеса в этом районе; кроме того, здесь много холмов, в которых можно укрываться.

Что касается моих будущих планов, я не могу сообщить тебе ничего конкретного насчет нашего похода, потому что сам ничего доподлинно не знаю: это сильно зависит от мелких деталей и случайных обстоятельств. Прямо сейчас, например, мы дожидаемся каких-то грузовиков, чтобы определить, сможем ли мы избавиться от лошадей, которые были великолепны в безавиационные времена Масео', но очень хорошо заметны с воздуха. Если бы не лошади, мы спокойно могли бы идти днем. Сейчас дождливый сезон, грязь, и действия в стиле Фиделя крики, проклятия, ругательства и оскорбления, которые я должен предпринимать, чтобы протащить артиллерию, да к тому же в исправном состоянии, дают просто поразительный эффект. Потребовалось приложить колоссальные усилия, чтобы переправиться через несколько ручьев, но бойцы держались хорошо, хотя штрафной батальон работает полным ходом и, похоже, собирается стать самым большим в колонне. Следующее сообщение уедет, если возможно, механизированным маршрутом из города Камагуэя. Братские поздравления тем в Сьерре, которых мы можем больше не увидеть».

У Че состоялась весьма напряженная встреча с владельцем рисоводческой фермы. Прибыв в сопровождении эскорта на ферму, он обнаружил, что в столовой приготовлен небольшой банкет. Это было серьезное искушение для людей, питание которых на протяжении длительного времени было просто ужасным, но Че, опираясь на свою непреодолимую гордость и спартанский характер, отказался принять хоть что-нибудь от американца — владельца фермы. После продолжительных уговоров он позволил своим сопровождающим выпить немного бренди. От этой беседы не сохранилось ни записей, ни воспоминаний, лишь краткий комментарий Че, сделанный после отъезда: «Я умер бы с улыбкой, среди скал или на склоне холма, если бы это произошло в сражении с такими людьми, как этот». Была ли фраза приукрашена за прошедшее с тех пор время, или Че забыл о своей обычной сдержанности, но это высказывание явилось еще одним примером того антиамериканского чувства, которое развилось в нем за предыдущие годы.

И опять колонна вышла в ночь. В ней снова появилась моторизованная группа, состоявшая на сей раз из джипа, легкого грузовика и грузовой амфибии. Че и его ординарец Леонардо Тамайо задремали в седлах и едва не сбились с пути.

Авангард, пять человек в легком грузовике, за рулем которого сидел Рамиро, достиг сахарного завода, принадлежавшего поместью Ла-Федераль. Он состоял из пяти зданий, стоявших посреди плантации площадью приблизительно 40 000 акров — 1200 кавальерий1 — и его владельцы платили рабочим мизерную заработную плату, но зато наняли семерых солдат во главе с жандармским капралом, которые должны были нести постоянную охрану. Охранники, постоянно слышавшие о том, что поблизости находятся мятежники, попытались устроить засаду. Навстречу приближавшемуся грузовику замигал фонарик. Рамиро Вальдес в ответ трижды мигнул фарами, решив, вероятно, что они натолкнулись на людей из колонны Камило. Повстанцы подъехали вплотную, в ответ на требование назваться крикнули: «Движение 26 июля!», но в ответ услышали: «А здесь жандармы!» — и началась стрельба.

Один из партизан, Маркое Борреро, попытался укрыться за пустыми бензиновыми бочками, но все равно был убит. Марк Эрман получил ранение в лодыжку, а партизанам удалось убить одного из солдат. К счастью для колонны Че, кто-то из сторонников Движения 26 июля перерезал телефонную линию, так что солдатам не удалось вызвать помощь с расположенного неподалеку сахарного завода Элиа. Рамиро отошел назад и нашел Че в 500 ярдах от входа на сахарный завод. Гевара немедленно приказал организовать две штурмовые группы и лично принял команду над ними, оставив всю колонну в резерве. Солдаты тем временем забаррикадировались внутри дома и принялись стрелять со второго этажа. Их капрал был ранен. Один из солдат бросил из окна свою винтовку, пояс с патронами и выбежал из дома. (Позже, когда победители допрашивали его, солдат рассказал, как он вместе с двумя кампесинос из имения тщетно пытался вступить в контакт с повстанцами, чтобы предупредить их о засаде).