Юрий Петров - Записки профессора

У нас родились дети, сразу двое – мальчик и девочка, так что трудностей было не мало. Но когда трудности преодолеваешь вместе, рука об руку с верной спутницей, то и преодолеваются они легче – как трудности житейские, так и научные. По сути дела во всех моих научных результатах, полученных после 1964 года, моя жена может считаться полноправным соавтором, поскольку помощь её была велика, а поддержка в трудные минуты была особенно ценной.

Дочь наша стала инженером, а сын пошёл по родительским стопам, стал научным работником – окончив астрономическое отделение математико-механического факультета Ленинградского государственного университета, он защитил потом кандидатскую диссертацию и специализировался как астроном-вычислитель, как разработчик вычислительных программ для обработки и анализа информации о звездах, о «квазарах», о рентгеновских источниках и других небесных объектах (затем обработанная и проанализированная информация используется при решении самых разнообразных земных задач и нужд).

К сожалению, из-за страшного урона, который понесла наука России после 1990 года, из-за сложившихся очень сложных условий для научной работы (и особенно – в области астрономии), сыну пришлось переехать в США. Там он постепенно добился авторитетного положения. Его ценят, его труд используют – а это (сужу по себе) самое главное для счастливой жизни.

Кандидатскую диссертацию я защитил в январе 1959 года (об этом я уже рассказывал в главе пятой), а докторскую диссертацию я защищал три раза. Поскольку это является печальным рекордом (достойным, наверное, книги Гиннеса), то имеет смысл рассказать об этих защитах.

В первый раз докторскую диссертацию я написал и намеревался защищать её в Институте автоматики и телемеханики в 1962 году. Намеченные мною оппоненты подготовили хорошие отзывы, но институт диссертацию к защите не принял, поскольку это могло, как выразился А. Я. Лернер, «травмировать директора института, товарища Трапезникова». Я уже писал о переговорах с А. Я. Лернером и отделом аспирантуры института в предыдущей главе. Пробовал я представить диссертацию в другие институты, но это оказалось делом трудным. Технология отказов была давно разработана и доведена до совершенства. Приносишь диссертацию в институт – назовём его «институт А». Председатель учёного совета института (или секретарь совета) смотрит работу. «О, очень хорошая диссертация, – слышишь из его уст, – она прямо и целиком подходит по профилю в институт Б. Несите её немедленно туда». – «А нельзя ли защищать у Вас?» – «Нет, нет, она гораздо ближе по профилю институту Б». Несу диссертацию в институт Б. Там тоже встречают приветливо и с энтузиазмом: «О, у Вас прекрасная диссертация. Нам она несколько не подходит по профилю, но она полностью подходит институту А. Несите свою диссертацию скорее туда». Приходится признаться, что в институте А я уже был и что там те же самые слова сказали в адрес института Б. Слышу ответ: «Вот видите, уж если институт А отказал, то как же можем принять к защите мы?» Круг замыкался. Побегав немало по подобным кругам, я убедился, что разорвать их можно либо при наличии влиятельного покровительства, либо если найдётся институт, действительно заинтересованный моими результатами.

В 1965 году мои работы по управлению мощностью силовых установок судов, и достигаемая при этом большая экономия расхода топлива заинтересовали Ленинградский кораблестроительный институт, и его проректор по научной работе А. А. Моисеев согласился принять их на защиту. Я быстро написал новую диссертацию под заглавием «Оптимальное управление дизельными и дизель-электрическими установками судов», а А. А. Моисеев постарался как можно фундаментальнее подготовить защиту. Он хорошо понимал, что подход, предложенный в диссертации, является новым и непривычным (вариационное исчисление к задачам управления судами ранее не применялось), поэтому диссертация может встретить настороженное отношение, и он старался подготовить защиту как можно солиднее. С разрешения Высшей аттестационной комиссии в состав совета было введено три дополнительных члена, три доктора наук, было получено 22 отзыва на диссертацию и автореферат. На всё это ушло много времени, защита состоялась только в октябре 1966 года. Было горячее и в целом доброжелательное обсуждение, но всё же оказалось, что часть членов совета недоверчиво отнеслась к новым методам исследования, изложенным в диссертации, не была готова их принять и при голосовании мне не хватило одного голоса. За присуждение степени проголосовало 60 % членов совета, а нужно было собрать не менее 66 %. Диссертацию отклонили.

Неудача, конечно, огорчила меня, но сдаваться не хотелось. Я не мог второй раз защищать отклонённые в ЛКИ результаты по управлению силовыми установками судов, но у меня с 1962 года лежала готовая диссертация по оптимальному управлению электроприводом, я мог защищать её, да и новые результаты по оптимизации электропривода получались у меня каждый год. После долгих переговоров с различными учёными советами в 1967 году эти новые научные результаты вызвали интерес факультета корабельной электромеханики и автоматики Ленинградского электротехнического института (ЛЭТИ), и факультет согласился принять к защите мою работу – переработанную и дополненную новыми материалами диссертацию 1962 года. Снова началась длинная и сложная «эпопея» получения отзывов оппонентов, ведущего предприятия и т. п., и только к ноябрю 1969 года дело дошло до защиты. За это время в США перевели на английский язык и издали в 1968 году мою книгу «Вариационные методы теории оптимального управления». Публикация в США укрепила моё положение, улучшила возможности защиты. Декан факультета корабельной электротехники и автоматики ЛЭТИ. Б. И. Норневский и его помощник – В. А. Михайлов – хорошо ко мне относились, использовали полученные мною результаты по оптимизации в хоздоговорных работах с заказчиками. Одно время я работал временно у них на полставки, они были довольны, и успешная защита на совете факультета сомнений не вызывала. Вмешались интриги на институтском уровне: ЛЭТИ состоял тогда из четырёх факультетов, и результаты докторской защиты на факультете утверждались на общеинститутском учёном совете (хотя почти всегда это было простой формальностью). В это время в ЛЭТИ проходила борьба между сильной и многочисленной группой, возглавляемой А. В. Башариным, и группой, куда входили мои доброжелатели Б. И. Норневский, В. А. Михайлов, В. А. Тимофеев и др. Башарина они считали хитрым и беспринципным интриганом, и то, что он сразу выступил против моей диссертации, их не удивило.