Иоанна Хмелевская - Автобиография. Старая перечница

А все благодаря Эве Шикульской. Как хорошо, что она согласилась выступить в рекламе, восхваляющей целительное воздействие хрома на организм человека, да пошлет Господь ей здоровье! Я ни за что не поверю в жировые отложения Эвы Шикульской, это она на себя наговаривает, но без наговора она не смогла бы выступить в рекламном ролике о том, как похудеть. Оказывается, худеют под воздействием хрома, который в больших количествах содержится во всех этих морских существах, а также в капусте брокколи и еще в чем-то. Правда, рекламировала Эва какие-то не то таблетки, не то пилюли с хромом, но я уже поняла — сама того не ведая, ела то, от чего без всяких лишений можно избавиться от избыточного веса. И не нужны таблетки, ведь ешь все в натуральном виде.

Вот, пожалуйста, без страданий и неимоверных усилий, без вредных химикатов, да еще питаясь самыми любимыми продуктами, оказывается, можно похудеть. И пусть никто мне не морочит голову глупостями.

А что касается чувства голода… Одно дело, когда у человека сосет в желудке и в глазах мутится от недоедания, когда он чувствует, что кишки у него присохли к позвоночнику. И совсем другое, когда он чувствует — просто не досыта наелся. Остается в нем какое-то пустое местечко, он бы еще что-нибудь съел. Но попозже.

Как-то я оказалась на небольшом банкете для таких вот худеющих, организованном в Ла-Боле. Очень интересно было поглядеть, чем же там станут угощать. Я попробовала все! А были там микроскопические бутербродики, сделанные не на куске булки или хлеба, а на кружочке огурца, редиски, на стебельке порея или кусочке сельдерея. На них — немного творожка, креветка, улитка, кусочек моллюска, половина ложки какой-то пасты (кажется, пропущенный через мясорубку тунец), помидорчик, маслина и т. п. Очень все было вкусно, только несоленое. Если бы под рукой имелась соль, так я и этого бы упрека не высказала.

Не знаю, проводил ли кто-нибудь когда-нибудь научное исследование на тему — что чувствует заядлый обжора после того, как набьет пузо до предела? И что он чувствует, если в этом пузе останется еще немного пустого места? Слегка голодной я была почти пятнадцать лет и, признаюсь, полюбила это чувство.

Когда смотрю английские документальные фильмы о таких толстяках-обжорах и слышу о прописанных им диетах, у меня волосы на голове шевелятся. При моих четырнадцати килограммах избыточного веса я не могла назвать блюда, от которого бы мне не советовали отказаться. А у этих жирняев я бы с наслаждением отобрала абсолютно все!

Зачем им эта картошечка к мясу и овощам? А без картошечки не обойдутся?

Минутку, кажется, я слишком многое себе позволяю. В конце концов, я не пишу специальную книгу о рациональном питании, я просто собиралась похвастаться — и все. Чтобы баба в моем возрасте похудела самостоятельно, по собственному разумению и за собственный счет — такое не часто случается. К тому же все мои предки по женской части обладали генетической склонностью к полноте, так что я должна бы быть толстой как бочка.

А знаете, что меня больше всего раздражало, когда я была толстой? Я кряхтела и пыхтела, вытирая ноги после купания.

Раз уж в предыдущей главе я упомянула Пески, будет логично здесь же поведать, что после моих хлопот, многочисленных писем и скандалов, которые я устраивала местной администрации в этой части Балтийского побережья Польши, меня удостоили звания почетного гражданина Морской Криницы.

Хлопотала же я и скандалила по различным поводам: из-за антисанитарного состояния местной школы; из-за необходимости организовать транспорт, чтобы привозить учеников за двенадцать километров; из-за ужасных дорог до причалов в Песках и Лесничувке; из-за отсутствия не только врача, но даже аптеки в Кринице; ну и из-за прочего. Езжу я в эти места много лет, за последние четверть века немало из имевшихся недостатков исправлено, зато появились новые. А вот дороги так и остались в первобытном состоянии. Надо признаться, что в состоянии подъездных путей я и сама кровно заинтересована, поскольку в последние годы стараюсь преодолевать возвышенности на машине, как можно ближе подъезжая к пляжу.

И вот однажды, когда я осмелилась припарковать свою машину у порта в Лесничувке, меня оттуда вышвырнули как чуждый элемент. Нечто подобное случилось и в Песках. Я же не местная, могу себе парковаться в Варшаве, а не здесь! В спешке и раздражении я нечаянно съехала с бетонной дороги и увязла в песке, и для того, чтобы меня извлечь, пришлось прибегнуть к помощи армии.

Понятное дело, я была счастлива, став почетным гражданином Морской Криницы. Вот только не очень понимала, чем заслужила такую честь. Но я не возникала, молчала в тряпочку и не задавала глупых вопросов, довольная уже тем, что меня уравняли в правах с местной общественностью. Одно только меня тревожило тогда и продолжает тревожить до сих пор.

Дело в том, что очень уж сомнительны подтверждающие эти права доказательства. Одно доказательство выглядит как медаль. Это золотой круг диаметром минимум в десять сантиметров, очень тяжелый, и нет никакой возможности носить его на шее или прицепленным к одежде. Другое доказательство — великолепно оформленная на твердом картоне громадная грамота, затянутая в пленку. Она решительно никуда не помещается.

Несколько лет я ломаю голову над тем, каким образом я могла бы подтвердить свое почетное гражданство, ведь оба доказательства хранятся у меня дома в Варшаве. Возить их с собой? А если пропадут, не приведи господь? Просверлить в медали дырку? Вроде как неловко. Робко, деликатно, иносказательно намекала я компетентным органам на необходимость снабдить меня чем-нибудь маленьким, скажем размером с паспорт, чтобы на бумажке, и лишь бы печать стояла да пара слов. Никто как-то не возражал, но никто ничего и не предпринял, так что проблема остается…

Теперь речь пойдет о кошках, так что если кто их не любит, пусть не читает. А я все же напишу, должна же я когда-то написать о том, что для меня самой приятно.

Я и прежде писала о кошках, но мимолетом. Теперь же расскажу подробно. Но вначале хоть коротко и неохотно поясню, почему я увлеклась кошками, а не собаками.

Собака — животное очень чувствительное. В собаке кроется целый вулкан любви к своему хозяину (не будем морочить голову и каждый раз добавлять — или хозяйке, и так понятно), и она жаждет взаимности. В отсутствие объекта своего обожания пес страдает, а по возвращении хозяина не помнит себя от радости и счастья. Словом, собака точь-в-точь как влюбленная женщина, которую даже временное отсутствие любимого погружает в бездну отчаяния, а когда любимый рядом, ей нужно каждую минуту держать его за руку, с тревогой заглядывать ему в глаза и каждую минуту требовать заверений «люблю тебя, люблю тебя». Перед женщиной я бы, может, и устояла, а вот перед собакой — вряд ли.