Виктор Петелин - Восхождение, или Жизнь Шаляпина

Федор весь был в новой работе. Вчерашнее знакомство с новой оперой Римского-Корсакова захватило его, и он уже не переставал думать о повой партии… И не только музыка увлекла его, но и скрытые возможности драматизма этого характера… Нет, ему некогда спать… Его ждет у крыльца русская тройка с валдайским колокольчиком — надо ему стремиться в дальнейший путь, все выше к звездам Искусства.

К дому Стасова Шаляпин подходил в бодром настроении. Конечно, можно было взять извозчика и лихо подкатить к самому подъезду. Но Федор решил прогуляться и вот не раскаивался в этом решении: многое удалось продумать, многое уточнить, а то ведь в вечной суете не всегда даже успеваешь подумать о самых простых вещах.

Не успел он позвонить, как дверь тут же открылась, и он попал в объятия Владимира Васильевича.

— Превосходно, что вы своим Сальери так понравились Николаю Андреевичу! Он от вас в совершеннейшем восторге, только о вас и говорит… Вам, знаете, необходимо сыграть еще одну замечательную вещь — «Каменного гостя» Даргомыжского! Это превосходное произведение! Вы должны сыграть его!

— Да я уже хорошо знаю эту оперу… Для Лауры и Дон Жуана необходимы превосходные артисты… Обычное исполнение исказило бы оперу…

Стасов огорченно развел руками, показывая, что рушатся его надежды.

— Я могу спеть все партии единолично, — предложил Федор.

— Вот это великолепно, вот это будет праздник… — Стасов обрадовался, как дитя, получившее новую интересную игрушку.

Гости стали прибывать. Шаляпин впервые увидел здесь восходящую звезду — Александра Константиновича Глазунова. Римский-Корсаков, Лядов, братья Блуменфельд…

Разговоры шли вокруг статей Иванова и Стасова. Завидев Шаляпина, подходили к нему, успокаивали, высказывали много комплиментов, объясняли, почему разгорелась полемика вокруг него и его ролей.

Появились Цезарь Кюи, Врубель с супругой, артисткой Забелой. Многих гостей Шаляпин так и не успел узнать, потому что его попросили спеть что-нибудь.

Шаляпин никогда не отказывался, всегда охотно откликался на подобные просьбы, но здесь собрались такие знаменитые люди, такие знатоки, что невольная робость закралась в его душу. Однако делать нечего. Он взял клавир «Каменного гостя», перелистал его. Римский-Корсаков, захваченный необычным предложением Стасова проаккомпанировать необычному исполнителю, уже сидел за роялем…

Никто не знал, как воспринимать столь необычное исполнение: шутка это или нечто серьезное… Но первые же звуки рояля всех настроили на серьезный лад. Многие еще помнили Александра Сергеевича Даргомыжского, его удивительное музыкальное дарование. При нем все кучкисты мирно уживались. А после его смерти все разбрелись кто куда и уже редко собирались вместе. И вот в память о нем, первом после Глинки, исполнялась его замечательная опера.

Все были ошеломлены проникновением Федора в образы Лауры, Дон Жуана и Командора. Поразительный талант. Вот так взять и без подготовки исполнить сложнейшие три партии…

А Шаляпину хоть бы что… Тут же перевоплотился в раешника и спел сатирический монолог Мусоргского «Раек», потом «Блоху», «Семинариста»… Разошелся певец, разгулялся, как море, волна за волной, плескал звуками… И казалось, был столь же неутомим и бесконечен.

Стасов млел от восторга и каждый раз, когда песня кончалась, вскакивал, возвышаясь, как колокольня, над всеми собравшимися, и громко, бурно аплодировал своему юному герою. Римский-Корсаков, блестя двойными очками, казалось, вполне был спокоен, но все знавшие его видели, как радовался знаменитый композитор, слушая этого небывалого исполнителя, который на глазах талантливо создавал прекрасное, необычное и неповторимое…

Цезарь Кюи, слывший холодноватым резонером среди кучкистов, никогда не теряющим чувства меры, невольно улыбался при виде этого долговязого малого, манеры которого еще были не совсем светскими. Ах, как все-таки хорошо, что появляются у нас на Руси такие вот неотесанные ребята, появляются и заставляют считаться с собой!

Александр Константинович Глазунов испытывал неповторимые чувства, глядя на Шаляпина… Господи! Как талантлива Россия, и сколько она еще даст… Только недавно он дирижировал Первой симфонией молодого Сергея Рахманинова. Блестящая, талантливая музыка… Ничего, что симфония провалилась. Публика не поддержала. Говорят, что и Шаляпин не всегда выступал удачно. Ну и что ж. Главное, что эти люди талантливы и неуступчивы. И как хочется дружить вот с такими искренними, причудливыми в своих страстях и прихотях… Надо же, исполнить целиком «Каменного гостя»! Ну кто бы из знаменитых стариков осмелился на такое?! А он — пожалуйста… Да еще как исполнил… с блеском, с юмором и драматизмом…

А Шаляпин, глядя, как знаменитости слушают его, пел, как никогда. Пропала робость, ушло волнение, он чувствовал себя как дома, спокойно и раскованно.

А потом сели ужинать.

Ужин подходил к концу, когда Стасов предложил исполнить «Серенаду четырех кавалеров одной даме» Бородина. Тут же распределили роли: Шаляпин — первый бас, Римский-Корсаков — второй, Блуменфельд — первый тенор, Цезарь Кюи — второй:

— «Ах, как люблю я вас», — хмуро сообщал приятную новость седобородый Римский-Корсаков, игриво поблескивая стеклами двойных очков.

— «Ах, как люблю я вас!» — весело вторил Цезарь Кюи.

— «Ах, как мы любим вас!» — дружно подхватывали все четыре участника этой музыкальной шутки…

Стасов веселился, глядя на все происходящее. Он радовался, как дитя. И ему казалось, что вернулись старые добрые времена, когда кучкисты вот так же дружно собирались и бурно обсуждали предстоящие задачи музыкального возрождения в России. Превосходно получилось сегодня, как в былые старые времена… Что-то похожее на студенческий вечер, весело, непринужденно и неописуемо забавно…

Владимир Васильевич, прощаясь в этот вечер, сказал Шаляпину:

— А все-таки жаль, что «Каменного гостя» нельзя поставить в театре… Действительно, некому играть Лауру и Жуана… Но если найдутся артисты на эти роли, мы поставим оперу. Даете слово?

— Конечно, буду очень рад… Мне моя роль в этой опере нравится…

— Вам, батюшка, надо в Англию поехать, да! Они там не знают этих штук. Это замечательный народ — англичане. Но музыки у них нет! Им надо показать Грозного, надо! Вы поезжайте в Англию.

— Да ведь надо языки знать!

— Пустое! Какие там языки! Играйте на своем языке, они все поймут! Не надо языков!

Шаляпин ушел, довольный тем, что так приняли его в этом доме. Да и вообще в Петербурге было у него много встреч с дорогими и близкими его сердцу людьми.

Тепло и задушевно встретились с Мамонтом Дальским. У Тертия Филиппова пел… С Василием Андреевым часами гулял по Петербургу, обедал в ресторане… Всем своим старым друзьям и знакомым хотелось показать, чего он достиг, не теряя времени даром.