Протопресвитер Михаил Польский - Новые мученики российские

С этого момента и началась самая оживленная деятельность о. Варсонофия. Всем к себе привлекал служитель Божий: необычайная приветливость, с искренней любовью, внимательное отношение к каждому, ласковое, кроткое и смиренное обращение, безупречная личная жизнь в посте и непрестанной молитве и вообще воздержании (в среду и пятницу круглый год и весь Великий пост, не вкушал ничего до вечера, на 1-й же недели Вел. поста и на Страстной не вкушал по 3 дня). На богослужении он был внимателен, сосредоточен, весь отдавался молитве. В приходском храме богослужения отправлялись по монастырскому уставу, но они не были томительны. Бывало зайдешь в будний день на его службу: умеренный мягкий голос раздается пред престолом и какая-то мирность и умиление наполняют душу. Довольно большой храм в скором времени стал наполняться верующими со всех концов города; слух о всем происходившем в Покровской церкви и о необыкновенном батюшке разнесся далеко, даже за пределы округа, и почти на каждом богослужении бывали люди из окрестностей. Многие, побывав на богослужении, приходили к о. Варсонофию на квартиру за советами, спрашивая — что предпринимать, чтобы и у них была правильная церковь, и получали необходимые указания. Каждое его богослужение сопровождалось простой назидательной проповедью, и в этих проповедях громилось зло, пороки повседневной жизни, призывались люди к покаянию, выяснялась истина и разоблачалась ложь обновленчества. Верующие призывались не осуждать запутавшихся в те или иные сети заблудших братьев, но молиться о них. Да и вообще батюшка использовал всякую возможность для назидания: на требе ли или при праздничных посещениях с молитвой, за чашкой ли чая, всегда разговоры переводились или на текущие церковные события, или душеспасительные темы. Многие желали видеть у себя батюшку и потому приглашения на «чашку чая» были не редки. На них батюшка говорил или читал — из евангелия, особенно для молодых юношей и девиц, возгревая желание к истинно христианской жизни. Чаще читал из творений еп. Игнатия Брянчанинова.

В непродолжительном времени опустели все обновленческие храмы и большая часть духовенства в городе принесла покаяние, а в округе из 80 обновленческих приходов не осталось и десяти.

И было, действительно, в городе необычайное оживление церковной жизни. О. Варсонофий ездил к Патриарху Тихону по церковным делам и, будучи иеромонахом, был возведен Святейшим в сан игумена. По возвращении порадовал свою паству патриаршим благословением, и подкрепил чтением в церкви его посланий по поводу осуждения ВЦУ (обновленческое высшее церковное управление), так и других.

Все это крайне озлобляло оставшихся обновленцев, а особенно ГПУ. При всей этой крайне оживившейся церковной жизни и при почти общем возврате в православие или т. н. тихоновскую церковь, основная группа обновленцев, возглавляемая неким епископом Иоанном (Славгородским) и священником по фамилии Черный, утвердилась в городе А. (священник Черный был если не явный ставленник ГПУ, то во всяком случае один из сотрудников, часто навещающих это учреждение). Этой группой в согласии с гражданскими властями и были предприняты соответствующие меры для нанесения удара как по о. Варсонофию, так и по возглавляемой им общине. Религиозный подъем принял такие размеры, что власть не решалась предпринимать прямые меры для ликвидации всего этого движения. Было несколько арестов о. Варсонофия и даже открытый судебный процесс при громадном стечении народа, на котором о. Варсонофий так мудро отвечал на все затейливые вопросы судебного персонала, что это послужило еще к большему его прославлению, не вызвав серьезных последствий, и, кажется, ограничилось только денежным штрафом; процесс был создан по поводу крещения младенца, совершенного якобы без предварительной регистрации гражданских властей, что жестоко каралось.

Указанная выше обновленческая группа, несмотря на наличие трех имеющихся у них пустых храмов, в том числе собора, получила от властей разрешение на пользование единственным православным храмом (Покровская церковь) якобы на паритетных правах. Для осуществления этой цели они во главе со своим епископом прибыли в Покровский храм в вербную субботу незадолго до начала богослужения, требуя, на основании распоряжения центральной власти, передачи ключей от Покровской церкви. Церковь была закрыта, так как слух о предстоящем вторжении обновленцев уже проник в общину и ключи были скрыты. Людей собралось небывалое количество. Некоторые пришли заранее к исповеди (по причине большого количества исповедников, она назначалась до богослужения), а другие стали собираться по причине быстро разнесшегося слуха о происходящем в Покровской церкви. Все это огромное количество людей, не вмещавшихся даже в просторной церковной ограде, устремилось защищать храм, не допуская обновленцев даже к дверям. Местная власть, всячески противодействовавшая православным, устремилась на помощь этой обновленческой группе: явились всевозможный местные ячейки, комсомол, комнезам, комбед и наконец конная милиция. И все это было бессильно устрашить и разогнать собравшийся народ, преимущественно неустрашимых женщин, сплотившихся неприступной твердыней у главных церковных дверей и гнавших обновленцев, особенно их епископа, обзывая приличествующими его действию словами — «волк в овечьей шкуре» и тому под. Все это не смогло устыдить ни епископа, ни его достойную свиту. Была вызвана в помощь пожарная команда. Сильные струи холодной воды (день был ветреный и холодный) направлены были в народную массу, сплотившуюся у церковных дверей. При таком действии, никто уже не смог устоять, народ разбежался. Тогда все это враждебное полчище вместе с обновленческой группой приступило к дверям и при помощи вызванных слесарей вырезали замки, отворили двери храма и обновленческий архиерей «торжественно» вошел в храм с возгласами с их стороны «Испола эти деспота», а православные провожали его словами — «волк в овечьей шкуре» и т. п.

С этого времени обновленцы овладели этим храмом и он опустел. В самые важные дни страстной седмицы и Пасхи православные остались без храма. Сильна была еще в то время община и немедленно были приняты меры к возвращению этого храма обратно православным. Было собрано колоссальное количество подписей, выбраны уполномоченные от общины и начали действовать, сначала в украинском центре в Харькове. Но так как оттуда было дано разрешение обновленцам на захват храма, то никаких положительных результатов достигнуть нельзя было. Обратились в Москву. И там с большими усилиями, с неоднократными поездками, при помощи знакомства с сильными коммунистического мира, удалось добиться распоряжения на возвращение храма, который и получили к Преображению того же 1924 года.