Протопресвитер Михаил Польский - Новые мученики российские

Для совершенного удостоверения в истине и во избежание каких бы то ни было самочинных действий, была налажена связь с Москвой, Петроградом и иерархами авторитетными в Церкви. Поездкой, письмами или нарочито посланными лицами получались сведения, устные и письменные послания таких иерархов, как митр. Иосиф Петроградский, митр. Агафангел, митроп. Кирилл Казанский, Архиеп. Серафим Угличский, архиеп. Димитрий Гдовский, еп. Дамаскин Черниговский, еп. Василий Полтавский, еп. Виктор Вотский, еп. Алексий Воронежский, еп. Иерофей Велико-Устюжский, и др. епископов и священников. Были получены копии писем даже от самого местоблюстителя патриаршего престола митр. Петра Крутицкаго, в которых сей иерарх, ясно и просто раскрывая незаконность действий м. Сергия, в некоторых письмах с христианской любовию умоляет м. Сергия отстраниться от предпринятого им пути. Пишущему эти строки приходилось самому слушать и читать эти письма с несомненным доказательством их достоверности.

Все это совершенно утвердило взятый путь, и о. Варсонофий решительно при посредстве многих верующих, как в самом Харькове, так и в районах бывших его приходов и в других местах, поддерживал верующих различными способами: письмами или личными свиданиями. Таким образом по мере усиления гонений, в связи с декларацией и почти совершенной ликвидации видимости Церкви, не признававшей митр. Сергия, вокруг о. Варсонофия организовалась община, которая им всякими способами конспиративно и обслуживалась. Она состояла не только из местных жителей, но и из периодически приезжавших из отдаленных мест: с Донбаса, Кубанской обл., Полтавской, Херсонской, Одесской обл. и даже из Белоруссии. Впрочем ему и самому иногда удавалось получать разрешение на выезд для посещения родственников.

Деятельность о. В-ия в это время значительно расширилась. Он был как бы центром известного круга церковного: его посещали и духовенство разогнанных монастырей, священники и иноки, и инокини и миряне всякого возраста и всякого звания. Все шли: кто получить утешение в скорбях, кто по церковным делам, кто для личного духовного наставления.

Как люди, знавшие его по местам его прежнего служения, так шли люди верующие и повсеместно. К нему также стремились и молодые души юношей и девиц, пленяясь его словом и красотой его духовной жизни, изъявляли готовность стать на путь богоугодной жизни под его руководством. Таковые с его благословения жили иногда и группами, руководясь в своей жизни его советами. Однако никого не ставил он в рамки особо предписанных правил. Всем желавшим жить богоугодно давались правила общецерковные: утром — утренние молитвы и полунощница, в обед — часы, вечером — повечерие с вечерними молитвами. Более ревностным благословлял следовать уставу всего богослужебного круга. Несмотря на распространившееся в то время т. наз. тайное монашество, о. В-ий из желающих никого не постригал, и вообще не одобрял подобного рода монашество. Известен только один его постриг послушницы Хорошевского мон., жившей в повиновении старшей монахини. Писавшему сие он говорил: для служения церкви, тебе необходимо хотя пару годов побыть в монастыре. Однако, всем своим духовным чадам, склонным к монашеской жизни, он давал наставления стремиться жить по монашески: молиться, поститься согласно устава, удаляться от несоответствующего общества, не есть мяса, а у чужих не подавать вида, что не ешь. И вообще своим духовным чадам, особенно где не было по близости православной церкви, что стало почти повсеместно, он благословлял по праздникам совершать положенные уставом богослужения, как то: вечерня, утреня, часы, изобразительная, также чтение поучений, все, что допустимо для мирян, без произношения иерейских молитв. Читались положенные Апостол и Евангелие. И таковые моления с пением и чтением, совершались иногда даже при большом стечении молящихся, чаще всего ночью, на квартире у кого либо из верующих. Устраивались поминовения усопших, а был случай даже погребения. Сами провожали с пением трисвятого и проч… О. Варсонофий одобрил этот поступок и заочно отслужил отпевание.

Однако, ГПУ не дремало. Были обнаруживаемы и скрытые богослужения и воззвания и письма, определявшие отношение всех этих лиц к декларации м. Сергия. 1 января 1931 г. был произведен повсеместно в одну ночь массовый арест остававшихся еще на свободе редких епископов, прочего духовенства и даже мирян, проявлявших в этом направлении какую то деятельность. Был арестован и о. Варсонофий. Остались на свободе редкие единицы и то больше из тех, кто совсем скрылся. В Харькове были арестованы уже упоминаемые прот. Григорий С-кий и проч., епископ Павел (Кратиров), Ново-Московский (умерший в Харьковской тюрьме) и другие.

Арестованные на сей раз подвергались многим и разнообразным пыткам. Более всего практиковалось многосуточное лишение сна: люди пребывали в таком состоянии по 5, 10 и даже до 20-ти суток подряд, на ногах или сидя под наблюдением сменяющихся часовых. Мучили человека дни и ночи, пинками или даже штыками подымая его и не давая ему задремать. Некоторых лишали передач, других избивали, иных держали в мучительных одиночках, или в неимоверной тесноте, в почти герметически закрытых в летнее время набитых до отказа камерах, иногда в холоде. Также не давали ничего есть, а потом сытно кормили и не давали воды, инсценировались расстрелы и проч. многое (пишущий эти строки помимо того, что пришлось видеть и слышать, и собственным опытом изведал кое что из этих пыток).

Целью всех этих пыток было добиться от арестованная желаемых и выгодных для НКВД ответов, ведущих к намеченной определенной цели: создать фиктивную контрреволюционную политическую организацию и в нее втягивать возможно больше лиц. Для этого им нужно было иметь всяческие для них сведения, пусть о вещах и не существовавших, и для них они мучили свои жертвы: — был ли там и там, кто там еще был, был ли у вас такой то, что говорили, читали. Или: вы, как уже обреченный, чистосердечно сознайтесь, раскройте к/р. организацию и вы себя спасете и т. д. В том душевном состоянии, которое достигалось выше упоминаемыми пытками, вызывали в любое время дня и ночи и забрасывали подобного рода вопросами. Если ничего не добивались то, продолжая пытки, доводили до невменяемости и в таком состоянии на допросах с угрозами заставляли самого писать под диктовку или просто подписывать приготовленный протокол. Если и этим не достигалось желаемое, сыпались снова брань, пинки, игра револьвером у самого носа, инсценировали расстрел, усиливались угрозы: «будешь стоять до самого пришествия Христова», «повесим вниз головой и еще не это с тобой сделаем» и т. п. «Твое преступление таково, что все равно расстрел неизбежен, но ты еще можешь себя спасти, — мы ждем чистосердечного раскаяния». И тут же предлагается способ спасения, раскрой к/р. организацию, или просто сделайся нашим человеком, «можете молиться и проч., мы церковь не гоним» и т. п.