Протопресвитер Михаил Польский - Новые мученики российские

Все эти горечи кончались тем, что все получали разные сроки и в разные отдаленный места высылки в концлагеря, по тогдашним еще законам не превышавшие 10 лет. Обыкновенно, для лиц серьезного значения, эти сроки, накануне самого освобождения, добавлялись новой порцией или вольной ссылкой в непроходимые места. На прежнее место редко кто возвращался. Немало умирало в невероятно трудных условиях. Иг. Евстратий и Макарий, по рассказу очевидца соузника мирянина, вернувшегося в X., скончались в крайне тяжелых условиях Свирь-лагеря, показав при всем этом истинно христианское мужество, без малейшей уступки безбожникам даже до смерти. О. Григорий С-ий получил 10 лет в Темниковские лагеря, а потом перевезен на Беломор-лаг. О. Варсонофий получил 5 лет в Темниковские лагеря, перевезен был в Саровский к-лагерь, и помещался в самом главном храме.

Замечательно было его поведение в тюрьмах и лагерях, пишущим наблюдаемое. Он совершенно искренно говорил, что тюрьма для него некая духовная школа, и он принимал заключение в ней как возможность духовного совершенствования, без страха и с благодарностью Богу.

Вследствие существовавшего обыкновенно озлобления против духовенства, о. В-ия помещали в камеры отъявленных рецидивистов — постоянных уголовных преступников, потерявших, как будто, всякое человеческое чувство, бандитов, убийц, воров и проч. И вот истинно христианское поведение, достойное своего звания, часто укрощало и этих зверей в человеческом облике. Некоторые из них так привязывались к батюшке, что даже по разлучении искали как бы связаться с ним перепиской или иным способом. В самой камере он вел себя как священник и монах. Невзирая на шум, крик, неимоверную ругань, тяжелый дым от табака, он часами простаивал на молитве с четками, как бы не замечая окружающей его обстановки. Передачи, если таковые бывали, он делил со всеми. Не снижаясь до той среды, в которой он был, но и не презирая ее, он заставлял всех смотреть на себя, как на истинного служителя Божия. В лагерях, не взирая ни на какие прещения, он принципиально отказывался от какой бы то ни было работы и всячески не давал изменять свой внешний видь: только насилием с побоями его остригали и снимали бороду.

Находясь постоянно в таких тяжелых условиях, он никогда не унывал, все время посвящая молитве, он находил и друзей и многих утешал. Пишущий сам испытал это. В тяжелых условиях заключения, первое время особенно тяжело бывает и находит такая тоска, что некоторые бросались и ударялись лбом в стенку, чтобы болью физической заглушить ночь уныния, особенно если нет веры в Бога. И в такой момент мне приходилось встречать батюшку как в тюрьме, так и в концлагере: при одном только получении благословения на расстоянии, не говоря уже при личном свидании, гора уныния сваливалась и овладевало радостное чувство. Его одухотворенный светлый внешний вид и ласковое обращение всегда привлекали к нему людей верующих, и создавался кружок своих верных, и все вместе друг другу помогали, перенося трудности лагерной жизни.

В первый срок этой лагерной жизни, будучи перегоняем из лагеря в лагерь, находясь в невероятных условиях, он едва не скончался от тифа. В Сарове был накрыт и избит до полусмерти и к моменту выхода из лагеря стал совершенным сгорбленным инвалидом, не могущим передвигаться без помощи костылей. Трудно было узнать сравнительно еще не старого, стройного, высокого батюшку о. Варсонофия.

Вследствие его инвалидности и по знакомству родственников с властями в Х-ве, по окончании срока ему удалось вернуться в Харьков. Внешне он изменился, но внутренне остался тем же. И не теряя ни минуты принялся за дело, свойственное его званию: спасения душ людских. Опять и у себя на квартире и у других совершал богослужения ночью, приобщал, назидал беседами, укрепляя остававшихся верующих, к тому времени уже сильно угнетенных обнаглевшим безбожием. Гонение доходило до того, что нельзя было в кооперативных домах, да и в частных не безопасно, держать иконы; служащим советских учреждений рисковано было заглянуть в церковь, где-либо публично перекреститься, не говоря уже о требах, потому что даже погребения и то отправлялись особым советским чином, с музыкой и красными флагами. В семьях не редко дети, научаемые в школах, преследовали родителей за исполнение религиозных обрядов и т. п.

Не изменяя ранее внешнего вида священника, ни при каких обстоятельствах, теперь уже после 1935 года, по причине крайне развывшегося преследования духовенства, так что едва ли можно было священнику пройти или проехать в присущей его сану одежде незамеченным, о. Варсонофий для достижения главной цели — укрепления верующих, снимает священническое одеяние и приобретает вид старика в обыкновенной русской длинной рубахе, подпоясанной поясом. В таком виде он смог до некоторого времени незамеченным посетить целый ряд верных своих чад, как в прежних своих приходах, так и в других местах: на Кубани, Донбассе, Белоруссии, в некоторых городах Украины и наконец в Одессе. Главная цель посещений — это совершение таинства божественной литургии, исповедь, и причащение. Собирались на эти службы только сбои верные, зная друг друга и передавая подобным же.

Пишущему эти строки пришлось быть свидетелем одной из таких поездок батюшки о. В., совершенной несколько раньше этих годов. И там на окраине города, в доме, находящемся в глухом месте и огражденном высоким забором (но бывало это и в самом центре города), батюшка о. В-ий исповедывал в течение двух дней, и ночью, сколько сил хватало, приходящих людей, которые друг другу передавали о его местонахождении. Не было ему времени и поесть. Подобного рода обслуживания верующих совершались и другими священниками в разных городах и по разному. Некоторые проживали на одном месте, вне какой бы то ни было регистрации, о них только знала семья, в которой они жили, и те близкие, которые приходили на богослужения, совершаемые иногда и в подземелье, где устраивалась церковь. Такой священник был в Харьковской области. Также на Донбассе. Известен был священник, ходивший с точильным станком и таким способом общавшийся с людьми верующими. Известен один архимандрит, вернувшийся из концлагеря, он заделался печником (делал в домах печи, плиты и пр.) и таким способом общался и обслуживал верующих. Были и другие подобного рода служения.

В одной из такого рода поездок в 1936 г. в Одессе о. Варсонофий был выслежен, арестован и там же в Одессе в посажен в тюрьму, с лишением каких бы то ни было возможностей сношения с внешним миром. По окончании следствия он, уже полный инвалид, был осужден, тогда уже НКВД, на новый концлагерь в Колыму (самая холодная часть Сев. — Восточной Сибири на берегу Ледовитого океана). Неизвестно на какой срок, но такие осуждения, делались предусмотрительно с расчётом невозможности возвращения.