Ян Стрюйс - Путешествие по России голландца Стрюйса

Поэтому то, за десять или двенадцать дней до свадьбы своей дочери, Черемис веселится с нею и часто даже в одно и тоже время женится на ней и на нескольких других, пользуясь всеми без различия и не заботясь о том, единокровны ли они с ним, или нет. У них нет ни обряда крещения, ни обрезания. Шесть месяцев спустя после рождения ребенка, они уведомляют некоторых из своих знакомых о том, что избрали такой-то день для того, чтобы дать ему имя. Те отправляются навестить его в тот день; имя первого вошедшего дают ребенку.

Так как рождение и жизнь у них не сопровождаются обрядами, то и умирают они также без соблюдения каких-либо обрядов, не боясь будущей жизни, когда, по их мнению, не будет ни зла, ни добра, которые, как говорят (им), ожидают их в ней. Таким образом их хоронят без сожаления, не оплакивая и не беспокоясь об их участи. Если покойник был богат, то его родственники собираются и убивают лучшую его лошадь, которую все вместе равнодушно съедают, а для того, чтобы известно было, что наслаждались его добром, вешают на дереве его одежду и хвост лошади.

Дальнейший путь до Казани. — Описание этого города и царства того же имени Это государство подпадает под власть Русских. — Последние разбиты и обращены в бегство Татарами. — Они подступают к Москве, которою овладевают и заставляют царя платить дань. — Его царское величество освобожден от этой дани Рязанским воеводою.

В последний день Июня мы продолжали свой путь, но не плыли дальше, потому что сели на мель. Как мы ни старались сойти без потери, однако лишились двух якорей, а немного погодя подверглись той же неприятности и даже несколько раз сряду, так как река была очень мелка, что замедляло наше плавание. [127] Это место г. А. Попов, на основании Немецкого перевода, передает (стр. 15) сле-дующим образом: «Июня 30 корабль попал на мель, и едва успели его стащить, как он нашел на другую»; «много стоило работы, до кровавого пота, говорит он, чтобы двинуть его далее». Наконец, с большим трудом мы достигли [128] Как видно из Французского перевода, корабль прибыл в Козьмодемьянск 30 Июня, а не «на следующий день», как значится в Немецком переводе по утверждению г. А. Попова (с. 15) Козьмодемьянска, где запаслись съестными припасами, так как наши стали истощаться. За этим городом видно множество гор совершенно покрытых липой, tillaux, в которой жители полагают весь свой промысел. Покупают у них ее отделенную кору для выделки коробов и саней; из остального же выделывают блюда, миски и прочую домашнюю утварь, что не приносит им большого дохода [129] Попов переводит это место так: «Став на якорь в Кузьмодемьянске, корабль запасся съестными припасами. Этот город лежит на горном берегу, окруженный многими лесами. Жители приготовляют лыки, делают сани, корзины и другие изделия; это главное занятие жителей». .

1-го Июля, проходя мимо островов Тюрига, Turig [130] В Немецком переводе стоит Taring. и Маслова, Maslof, мы потеряли еще один якорь. Здесь было так мелко, что мы несколько раз становились на мель, а потому очень поздно приплыли к Макрицу, Makrits.

2-го мы бросила якорь в пристани Чебоксары, Sabacsar, где нам надлежало предъявить свои паспорты. Воевода, найдя их в порядке, приказал жителям проводить нас до Астрахани.

Чебоксары конечно лучший и сильнейший из городов, лежащих на пути. Гарнизон в нем был тогда сильнее обыкновенного для того, чтобы обуздывать взбунтовавшихся казаков [131] А. Попов приводит описание Чебоксар по Немецкому переводу следующим образом (с. 15): «Хорошо построенный город, сильно укреплен и снабжен значительным гарнизоном, по случаю казацких возмущений». . Здесь, снабдив себя тем, в чем нуждались, мы 3-го отчалили отсюда и прошли мимо острова Козина, Kosin [132] В настоящее время существует в 6 верстах от Чебоксар пристань Козинская. Суд. д. I, с. 132. , где опять едва не стали на мель, чего избегли, благодаря ловкости одного из данных в Чебоксарах лоцманов. Отсюда мы двинулись мимо села Сундырь, Sundir [133] И ныне в 28 верстах от Чебоксар находится это село. и бросили якорь у Кокшаги, Kokschaga [134] Ниже впадения реки Кокшаги, в Чебоксарском уезде, на луговой стороне Волги, находился город Кокшага, теперь уже не существующий. А. Попов, о постр. корабля Орла, с. 16. , где хотя и рано прибыли, оставались однако ж до следующего дня, не решаясь в тот же день плыть дальше, так как недалеко лежала мель длиною более десяти миль.

4-го прошли чрез нее с помощью рук, но попали на мель около села Веловки, Vvelovka [135] Быть может Беловолгская слободка, и ныне существующая, верстах в 44, на нагорной стороне Волги. . Снявшись с нее с большим трудом, мы очутились под вечер в Свияжске, Suviatki [136] В Немецком переводе Swiatkhy. , маленьком городке, которого стены построены только из дерева; все строения его такие же, исключая кремля, церквей и некоторых монастырей, построенных из камня.

5-го дул нам такой попутный ветер, что мы рано вошли в реку Казанку, по которой названы: город Казанью, а царство Казанским. Лишь только подплыли сюда, то немедленно бросили якорь, а маленькие барки, следовавшие за нами и желавшие войти вместе с нами, надвинуло течением на наш корабль так сильно, что некоторые из них опрокинулись, и несколько человек утонуло [137] В большое недоумение приводит это место, при сравнении с переводом г. А. Попова: «Июля 5-го снялись с якоря и при сильном ветре вошли на парусах в реку Казанку, по имени которой называется город и царство Казанское. Здесь, по средине реки остановились на якоре… отправили шестивесельную шлюбку в город известить воеводу о прибытии корабля и яхты и просить его осмотреть их». .

Почва на этом пространстве и даже на всем протяжении Волги чрезвычайно плодородна, потому что эта река обладает свойствами Нила. Ежегодно, в известное время, она разливается и чудесно утучняет все орошаемые ею места. На протяжении более ста миль, по ее течению, только и видишь орех, вишню, смородину и тому подобные деревья и кустарники, которые растут смешанно и в изобилии. Край этот некогда принадлежал Татарам, а в настоящее время покоренный силою оружия подчиняется Русским, почему язык последних распространен здесь более других. Жители в нем человечнее и не имеют склонности обращать людей в рабство, как поступают Нагорные и Луговые Черемисы, Ногайцы, Калмыки и Дагестанцы. Они, повторяю, не такого нрава. Пришло в голову мне и двум другим из нашего экипажа сходить из любознательности в глубь страны, и я нечувствительно удалялся даже мили за три от своего корабля и, вместо обиды, все мы встречали людей, которые ласково предлагали нам то, что у них было.