Виктор Бакин - Владимир Высоцкий без мифов и легенд

Поразительный сюжетный ход с фотографией любимой девуш­ки, помещенной среди портретов кинозвезд, — это тоже режиссер­ская находка, подсказанная Высоцким авторам фильма.

Он переживал за друга — из-за травмы головы Абдулов не мог выучить длинный текст, не мог запомнить, что Высоцкого-Жеглова в кино зовут Глебом. Он называл его Стасом. В сцене, когда ге­роя Абдулова выгоняют из милиции, Высоцкий стоял боком и тихо подсказывал другу нужные слова.

В конце июня во время съемок Говорухин вынужден был лететь в ГДР на фестиваль со своей предыдущей картиной «Ветер "Надеж­ды"» и доверил Высоцкому снять несколько эпизодов. Нужно было снять четыреста полезных метров пленки — это, примерно, 7 дней работы. Высоцкий, под воздействием давно копившегося режиссер­ского голода, снял материал за четыре дня. Партнеры почувствова­ли, что у него есть не только задатки режиссера, а и то, что он аб­солютно готов к режиссерской работе. И когда вернулся Говорухин, группа встретила его словами: «Он нас замучил!»

С.Говорухин: «Привыкший использовать каждую секунду, он не мог себе позволить раскачиваться. В 9.00 он входил в павильон, а в 9.15 уже начинала крутиться камера. И никогда на полчаса рань­ше, чем кончалась смена, не уходил никто. В общем, если бы в этой декорации было не 400 метров, а в десять раз больше, то он за не­делю моего отсутствия снял бы весь фильм... Все, что он снял, во­шло в картину».

«Я получил удовольствие от работы, не то чтобы удовольст­вие, а купался в некоторых моментах роли», — скажет Высоцкий в одном из своих интервью.

С.Юрский: «Высоцкий, так случилось, в большинстве сцен, в которых я снимался, был режиссером в связи с тем, что Говорухин уехал куда-то по неотложным делам и оставил его за себя. Поэтому я наблюдал Высоцкого, как говорится, в двух ипостасях одновремен­но. И мне кажется, он замечательно с этим справлялся. Это подни­мало его дух, он был контактен, очень легко шел на компромиссы... Да, это был один из лучших моментов его жизни...».

«Зато на тонировке с ним было тяжело, — жаловался в сво­их воспоминаниях С.Говорухин. — Процесс трудный и не самый творческий — актер должен слово в слово повторить то, что наго­ворил на рабочей фонограмме, загрязненной шумами, стрекотом камеры.

Бесконечно крутится кольцо на экране. Высоцкий стоит перед микрофоном и пытается «вложить» в губы Жеглова нужные реп­лики. Он торопится, и оттого дело движется еще медленнее, он без­божно ухудшает образ. «Сойдет!» — кричит он. Режиссер требу­ет записать еще дубль. Он бушует, выносится из зала, через полча­са возвращается, покорно становится к микрофону. Ему хочется на волю, а лента не пускает. Ему скучно, он уже прожил роль Жеглова, его творческое нутро требует нового, новых ролей... Озвучивание всех пяти серий Высоцкий провел за месяц — это было колоссаль­ное напряжение, но он очень спешил и боялся не успеть».

Еще одна интересная деталь. Сцену допроса Жегловым Ручечника, которого играет Е.Евстигнеев, снимали в интерьере той самой купеческой квартиры, где Высоцкий начинал свою театральную уче­бу в кружке Владимира Богомолова. Диалектика... Хотя Высоцкий порой сомневался в справедливости ее законов для искусства:

Ученые, конечно, не наврали.

Но ведь страна искусств — страна чудес,

Развитье здесь идет не по спирали,

А вкривь и вкось, вразрез, наперерез...

Высоцкий хотел в фильме петь. Накануне съемок и в процессе работы над фильмом он предлагал Говорухину включить в фильм ранее написанные песни «За тех, кто в МУРе» («Побудьте день вы в милицейской шкуре...»), «Песню о конце войны» («Сбивают из до­сок столы во дворе...»), «Балладу о детстве» («Час зачатья я помню неточно...»). Режиссер же полагал, что «это разрушит образ, и это будет уже не капитан Жеглов, а Высоцкий в роли капитана Жегло­ва». Произошла ссора... Скорее всего, режиссер был не прав. При­шло время, когда зрителю стал интересен не образ, который он ви­дит на экране, а сам актер — Владимир Высоцкий: что за личность, какой он человек...

Позднее Высоцкий прокомментирует эту ситуацию: «Ну, как же! У всех Высоцкий поет, а у меня — не будет! И так подомнет под себя весь фильм, да еще ему и гитару в руки?! Что ж от моего филь­ма останется?! А то будут еще помнить фильм только по песням! А не дай спеть — зритель так до конца и будет маяться: споет — не споет? Ждет, ждет, и — хрясь! — конец! Нетути! Песен-то! Во! Обманули... Так лучше и запомнят: "Это там, где Высоцкий так и не поет? Во! Режиссер, видно, личность еще та, если Высоцкий так и не сумел справиться! А уж как, наверно, упрашивал, как умолял, однако слабак против режиссера!"»

Был принят компромиссный вариант: Высоцкий поет отры­вок из посвященной Вере Холодной песни А.Вертинского «Лило­вый негр» («Где Вы теперь? Кто Вам целует пальцы?..»), аккомпани­руя себе на пианино. Поет не концертно, а чередуя слова песни с ре­пликами по ходу действия. И поет так, как сегодня не поют, только в те годы так пели, так пел романсы Вертинского в его детстве отец.

В своем посвящении братьям Вайнерам, прочитанном 20 ян­варя 1980 года на их юбилее в Центральном Доме литераторов, Вы­соцкий шутливо жаловался:

Я не спел вам в кино, хоть хотел,

Даже братья меня поддержали:

Там, по книге, мой Глеб где-то пел,

И весь МУР все пять дней протерпел,

Но в Одессе Жеглова зажали.

Большой любитель давать интервью Аркадий Вайнер через 24 года после выхода фильма придумает, что Высоцкий якобы сам отказался петь в фильме. В интервью «Московским новостям», по­мимо большого числа грубых неточностей, Вайнер сочинит еще одну легенду о Высоцком: «По сценарию Высоцкий в каждой серии поет свою песню за Жеглова, но в фильме этого нет. Он там поет две другие песни. Высоцкий написал заготовки всех пяти песен, но, когда шли съемки на Одесской киностудии, он вдруг сказал: «Ребя­та, а ведь это неправильно, если я буду выступать как автор-исполнитель. Мы тратим большие усилия, чтобы к десятой минуте пер­вой серии зритель забыл, что я Высоцкий. Я — Жеглов. А когда я запою свою песню, все труды пойдут прахом». Мы скрепя сердце вынуждены были с ним согласиться».

Все перезабыл сочинитель детективов, и даже текст посвяще­ния Высоцкого себе...

Фильм был завершен в 1979 году и впервые показан на День милиции, собрав миллионные аудитории. На всесоюзный экран фильм выходит 23 марта 1980 года и вслед за фильмом В.Мотыля «Белое солнце пустыни» становится культовым фильмом эпохи. При первом показе фильма улицы страны пустеют. Так было только ко­гда шли «Семнадцать мгновений весны». Согласно отчетам МВД, в те пять вечеров, когда шел фильм, уровень преступности упал поч­ти до нуля. Грабить и убивать было некому и некого — страна си­дела у телевизора.