Виктор Бакин - Владимир Высоцкий без мифов и легенд

Днем пришли родственники со стороны отца: тетя Шура — жена Алексея Владимировича — с дочерью Ирэной и сам Семен Владимирович.

Видя состояние сына, отец спросил:

— Вовка, что с тобой?

— Не боись, папа! Все нормально.

Вечером 20 июля на Малой Грузинской был С.Говорухин. Они давно не виделись и не разговаривали. Оба были рады встрече, о размолвке забыли.

21 июля Высоцкий едет в ОВИР, чтобы ускорить получение пас­порта и оформление визы во Францию и США. Прямо из ОВИРа — к другу.

И.Бортник: «Он вошел в шикарном вельветовом костюме с ключами от «мерседеса». Увидел у меня бутылку водки «Зверобой» и сразу: «Давай, наливай!» Я говорю тихо жене Тане: «Спрячь ключ от машины». Выпили, он захорошел: «Поехали, — говорит, — ко мне продолжать! Возьмем у Нисанова спирту». Потом спохватился: «Где ключи-то от машины?» Я говорю: «Спрятали, лучше возьмем так­си». На Малой Грузинской мы выпили, я остался у него ночевать... Утром он меня будит: «Ванятка, надо похмелиться». Я сбегал в ма­газин, принес две бутылки «Столичной» по 0,75. Оксана устроила скандал и одну разбила в раковине на кухне. Но мы все-таки по­хмелились из оставшейся бутылки. Я попрощался с Володей, взял такси, уехал домой, отключил телефон и лег спать, потому что че­рез день у меня был важный спектакль — «Десять дней, которые по­трясли мир». Как потом рассказала Таня, вечером Володя пришел совершенно трезвый, взял у нее ключи от машины и уехал. Меня будить не стал».

Рано утром 22 июля Высоцкого навестил В.Туманов: «С Воло­дей Шехтманом, представителем нашей артели в Москве, мы поеха­ли к Высоцкому на Малую Грузинскую. Странно: дверь была полу­открыта. На диване одиноко сидела Нина Максимовна. Увидев меня, обрадовалась.

— А где Вовка? — спрашиваю.

— Знаете, Вадим, он позвонил часа два назад, просил приехать. Я приехала и уже около часа сижу, а его все нет.

Квартира Володи на восьмом этаже, а двумя этажами выше жил сосед — фотограф Валерка. Когда Володе хотелось расслабиться, он поднимался на десятый этаж — там всегда были готовы составить ему компанию. Кивком головы я сделал Шехтману знак: посмотри, не там ли он. Вернувшись, он дал мне понять: там.

— Нина Максимовна, я сейчас приду, — сказал я и пошел на десятый этаж. Обругал Валерку и увел Володю домой. Я впервые ус­лышал, как мама резко разговаривала с ним:

— Почему ты пьяный?!

— Мама, мамочка, ты права! Это ерунда, только не волнуй­ся. Только не волнуйся!

Нина Максимовна в первый раз при мне замахнулась на сына. Мы уложили Володю спать».

В этот же день — 22 июля — Высоцкий получил паспорт и ку­пил билет в Париж на 29 июля. Позвонил Марине и сообщил дату выезда.

На короткое время забежал А.Штурмин — принес пропуска в Олимпийскую деревню на 25 июля для Высоцкого и Янкловича.

Как раз к этому времени у московских врачей разных специаль­ностей появляется конкурент — Евгения Ювашевна Давиташвили. Дочь кубанской казачки и иранского эмигранта начала свою трудо­вую деятельность с 13 лет по месту рождения — в колхозе Красно­дарского края на Кубани. После окончания Ростовского медучили­ща и курсов массажисток Евгения продолжает учебу в медицинском университете в Коломбо на Цейлоне, придумывает себе псевдоним «Джуна» и в апреле 1980-го поселяется в Москве. Она лечит биопо­лем («наложением рук») радикулит и гипертонию, язву и головные боли, импотенцию и бесплодие... По Москве ходят легенды о «вол­шебных руках Джуны». У ее дома стоят очереди, ее рекламируют друг другу самые именитые пациенты, вплоть до членов Политбюро. По данным газеты «Известия» (22 сентября 1995 г.), в разное время пациентами Джуны являлись Генеральный секретарь ЦК КПСС Ле­онид Брежнев, Папа Римский Иоанн Павел II, художник Илья Гла­зунов, актеры кино Джульетта Мазина, Роберт де Ниро, Марчелло Мастроянни, кинорежиссеры Андрей Тарковский и Федерико Фел­лини. В списке исцеленных — И.Андроников, Е.Евтушенко, А.Райкин, Р.Гамзатов, С.Герасимов... Официальная медицина относится к Джуне скептически и требует доказательств. Эксперименты в мос­ковских и тбилисских клиниках ничего нового не дают, а удачные случаи специалисты списывают на повышенную восприимчивость пациентов к гипнозу.

В.Туманов специально знакомится с Джуной и рассказывает ей о болезни Высоцкого. Она согласилась посмотреть его и помочь. Позднее на одном из выступлений Джуна рассказала, что к ней об­ратились за десять дней до смерти Высоцкого: «Я дала ему четырна­дцать дней на подготовку, но через десять дней он умер».

Из интервью Е.Давиташвили М.Цыбульскому: «...личная встре­ча была только одна. Ко мне Володю привел Иосиф Кобзон. Это было 22 июля 1980 года. Он привел Володю ко мне на лечение, но когда я коснулась его, было такое впечатление, что я коснулась пус­тоты. Это было удивительно. Меня это поразило на всю жизнь, что душа уходит раньше, чем уходит сам человек. Мне было страшно. Я ничего не чувствовала. Как будто я пронизывала все его тело. Я даже не могу это передать... Как будто человек-невидимка. Энер­гетическое излучение есть, а тела нет. Я сказала, что Володя три дня не должен пить, а через три дня пусть придет. А через три дня его не стало».

Поздно вечером 22-го Высоцкий вместе с Оксаной едут в рес­торан ВТО. Владимир въехал прямо на тротуар, к двери. Видевшие его там оценивают, что он был в «плохой форме».

Вспоминает А.Бальчев: «...его появление в ВТО вызвало бур­ную реакцию со стороны посетителей. Как назло, в ресторане то­гда царила невероятно пьяная атмосфера. Наш столик сразу окру­жили какие-то люди. Все хотели выпить с Володей. Я разгонял на­род как мог. Когда мы вышли на улицу, Высоцкий был уже изрядно подвыпивший и попросил меня довезти его до дома. С нами по­ехали тогда актер Владимир Дружников и Оксана. Из ресторана я прихватил с собой бутылку водки. Володя буквально вырвал ее из моих рук: "Я должен угостить Дружникова, сам пить не буду". Еще я хорошо запомнил, что у него с собой было много денег — целая пачка. И мне показалось, что он от них хотел избавиться, пытался их отдать... Как будто предчувствовал... В ресторане он обращался к каждому из нас: "Тебе деньги нужны? Я могу дать..." Я отвез Воло­дю домой. Больше я его не видел...»

Оксана уезжает ночевать к себе домой. В эту ночь остается с сыном Нина Максимовна.

Последний раз, побывав в театре, Высоцкий недоумевал:

— Да что ж это такое? Почему они со мной не здороваются?! Я сказал: «Здравствуйте!», а они не ответили...

Он ждал, что кто-нибудь придет к нему из театра в эти дни... Навестили его только Давид Боровский и Иван Бортник. В теат­ре прекрасно знали, что Высоцкому очень плохо. «Анкетный друг» Золотухин записывает в своем дневнике: «А там Высоцкий мечет­ся в горячке, 24 часа в сутки орет диким голосом, за квартал слы­хать. Так страшно, говорят очевидцы, не было еще у него. Врачи отказываются брать, а если брать — в психиатрическую; переруга­лись между собой...»