Виктор Бакин - Владимир Высоцкий без мифов и легенд

— Ну, Володя, уж сердце у тебя было самым крепким орга­ном — и ты видишь, что творится!

— Ну, хорошо... 27-го у меня последний «Гамлет», после этого сразу поедем в Одессу — и все будет в порядке...

Потом приезжали люди от космонавтов... Я вышел на улицу, встретил их... Сказал, что Володя плохо себя чувствует, что он се­годня не сможет...»

В это время на орбите работали космонавты Леонид Попов и Валерий Рюмин, а 23 июля произведен запуск корабля с Виктором Горбатко и вьетнамским космонавтом Фам Туаном. На своем по­следнем концерте в ЦУПе 16 июля Высоцкий обещал выступить в сеансе прямой связи. Ясно, что ни о каком выступлении Высоцко­го в этот день речи быть не могло...

Настроение и состояние от совсем плохого менялось к более-менее терпимому, и тогда появлялась жажда деятельности. По ут­верждению режиссера В.Аленникова, Высоцкий 24 июля был на «Мосфильме», куда приехал по поводу «Зеленого фургона».

Бабек Серуш: «За день до своей смерти Володя позвонил мне: "Бабек, приезжай! Мне так плохо!" Он такэто сказал! Это шло у него изнутри. Сразу я не мог к нему приехать...»

24-го вечером дома с Высоцким были мать, Абдулов, Янклович и Оксана, после шести приехал Федотов.

Оксана обратила внимание Федотова на то, что Владимир все время хватался за сердце:

— Толя, у него болит сердце...

— Да ладно, он такой здоровый — еще нас с тобой переживет.

Высоцкий во время этого разговора сидел в кресле и держал­ся правой рукой за сердце:

— Я сегодня умру.

— Володя, что ты всякую ерунду говоришь?!

— Да нет, это вы всякую ерунду говорите, а я сегодня — умру.

В 10 часов ушла Нина Максимовна. Владимир проводил ее до дверей, попытался успокоить: «Мамочка, все будет хорошо...» В 11 ушел Абдулов. После их ухода поведение Высоцкого стало беспо­койным: он стал метаться, бегать по квартире, кричал, опрокидывал стулья... А этажом ниже обитала семья известного уролога Е.Мазо. Они звонили несколько раз по телефону и требовали угомонить­ся, т. к. завтра предстояла сложная операция. Янклович предложил связать беспокойно метавшегося Владимира.

Э.Володарский: «Он ведь тогда рвался убежать из дома. Они его поймали между вторым и третьим этажом, догнали, там драка была. Они его избили, затащили обратно. Мне многие люди говорили, что в Москве в это время открыли пункты скорой наркологической по­мощи. Несколько десятков пунктов по Москве. Туда наркоман яв­лялся в полном отчаянии, если он нигде не мог достать наркотики. И ему там говорили: «Сейчас поможем, сейчас все сделаем, сейчас все вколем, только скажи, где раньше брал». И Володя бы их зало­жил за милую душу. Потому что муки, которые, наверное, человек при этом испытывает, такие, что никакое похмелье с этим не срав­нится. Они боялись, что их посадят. Вот чего они боялись!»

Оксана: «От него все, действительно, устали... Янклович с Фе­дотовым взяли и привязали его простынями... Ну, как привязали... Прибинтовали простынями к узкой тахте, чтобы он не рвался.

Я сижу, плачу над ним. Володя успокоился, я его отвязываю... И вдруг он открывает глаза — абсолютно нормальные, ясные...

— Оксана, да не плачь ты. Пошли они все...

А потом.

— Вот я умру, что ты будешь тогда делать?

— Я тогда тоже умру...

— Ну, тогда — ладно... Тогда — хорошо...»

Федотов сделал успокаивающий укол и уехал: «Я поехал на Бау­манскую — к своей знакомой... Пробыл там часа два, а потом вер­нулся на своей тачке...»

Почти в полночь пришел Аркадий Высоцкий. В этот день у него было собеседование в институте, и ему объявили, что он не посту­пил. Сын пришел посоветоваться с отцом по этому поводу. Дверь открыл Янклович, и Аркадий успел увидеть отца в глубине кори­дора... Хотел войти, но Янклович настойчиво вытеснил его на ле­стничную площадку.

А.Высоцкий: «Янклович откровенно говорил, что отец колется, он не считал нужным от меня это скрывать... Минут десять мы по­стояли... Он сказал, чтобы я не волновался... Чтобы спокойно шел домой, а утром позвонил... Это было, наверное, уже ночью — часа за четыре до смерти отца...»

Это был самый короткий день в жизни Владимира Высоцкого.

Около часа ночи к своей подруге уехал Янклович. Остались втроем: Высоцкий, Федотов и Оксана. Высоцкий ходил по комна­те, спать не ложился. Все вместе поднялись к Нисанову, просидели там почти до двух часов и вернулись к себе. Через полчаса Нисано­ву позвонил Федотов, попросил принести шампанское для Высоцко­го. Нисанов спустился и увидел, что Высоцкий затеял жарить яич­ницу. Потом он попросил водки. Федотов налил ему и себе: «Я, че­стно говоря, тоже с ним засадил... Рюмочку. Но я же измотанный, уставший — слабость...»

Оксана: «Не знаю почему, но Толя Володину кровать перенес из маленькой комнаты в большую. Один перенес, и Володю пере­нес туда — и положил туда... По-видимому, он что-то такое успо­коительное колол... Или дал выпить? Я не знаю, но Володя все вре­мя стонал... Все время какие-то звуки. А тут очень быстро прекра­тились всякие звуки... А перед этим у него было абсолютно ясное сознание. Он говорит:

— Ну, чего ты плачешь? Не плачь. Все будет нормально...

— Володя, я пойду посплю!

— Ну, иди, поспи...

А перед этим Толя говорит:

— Я сегодня останусь, ты сегодня отдохни.

А я же все эти ночи не спала! И какие это были ночи! То я с балкона его вытаскивала — сейчас он бросится... То в туалет води­ла, то в ванную... То бегала к таксистам шампанское покупать, если ему нужно было...

И вот я пошла спать, говорю Толе:

— Толя, ты не будешь спать?

— Я посижу, ты иди, поспи...

И я пошла... А тут прекратились всякие звуки — поэтому я и заснула. Потому что мертвая тишина! Ну, думаю, — Володя заснул, и я могу поспать...»

А.Федотов: «Я сделал укол снотворного... Час, два... Володя все маялся... Потом затих. Ну, думаю, уснул... Он уснул на маленькой тахте, которая тогда стояла в большой комнате... А я был со сме­ны — уставший, измотанный. Прилег и уснул — наверное, часа в три. Проснулся от какой-то зловещей тишины — как будто меня кто-то дернул. И к Володе! Зрачки расширены, реакции на свет нет. Я давай дышать, а губы уже холодные... Поздно».

Оксана: «Мне кажется, что как только я заснула, влетел Толя:

— Оксана! Володя умер!

Я ничего не понимаю, вскакиваю и бегу туда, вижу — лежит Володя.

— Толя! Давай делать искусственное дыхание!

— Поздно! Я уже пробовал. Я уже пытался все сделать.

То есть он дал ему это лекарство — и заснул! И здесь на диване в большой комнате и уснул. А когда проснулся — увидел, что Воло­дя уже мертвый. Значит, минут сорок прошло... И у него были от­крыты глаза! То есть Володя не спал, когда умер. Значит, он умер не во сне... Вот так...

Конечно, Володя умер от скопления всего — тут масса причин... А то, что Толя дал ему лекарство, — может быть, только толчок...»