Рене Кастр - Бомарше

По поводу этих бесконечных споров, растянувшихся почти на полвека, возникает вопрос: каким же образом недобросовестность американцев не разорила Бомарше окончательно? Ответ на него довольно прост: из пяти миллионов, возмещения которых он добивался, три были покрыты еще в 1776 году, когда Верженн авансировал ему два миллиона, а миллион дала Испания. Если бы Конгресс вернул эти три миллиона, Бомарше должен был бы перевести их французскому Казначейству, которое и являлось по-настоящему потерпевшей стороной в этой операции. Кроме того, в 1786 году Верженн пожаловал Бомарше два миллиона ливров в благодарность за оказанные им услуги и в качестве компенсации потерь, понесенных его флотом.

Так что, можно считать, что помощь Бомарше восставшей Америке, хотя и доставила ему немало волнений, не только не подорвала его материального благосостояния, но даже принесла некоторую прибыль, которая, правда, не шла ни в какое сравнение с затраченными на эту помощь силами и средствами и связанным с ней риском.

Это занятие, требовавшее огромной энергии и превратившее Бомарше из арматора-любителя в одного из лучших профессионалов в данной области, не смогло целиком удовлетворить его жажду деятельности; в то самое время автор «Женитьбы Фигаро» — пьесы, которая принесла ему множество проблем, взялся еще за одно грандиозное дело — издание полного собрания сочинений Вольтера.

Только очень смелый человек мог в 1779 году решиться издать полное собрание сочинений Вольтера, ведь одна лишь «Энциклопедия», самое значительное из напечатанных к тому времени во Франции произведений Вольтера, насчитывала тридцать три тома. Собранные же воедино труды фернейского старца предполагалось выпустить двумя изданиями: первое, в семидесяти томах ин-фолио, предназначалось для библиофилов, второе, более дешевое, в девяносто двух томах ин-кварто, — для публики попроще.

Однако в этом предприятии проблемы материальные усугублялись политическими: примерно половина произведений Вольтера во Франции была запрещена цензурой, так что не только издавать их на ее территории было нельзя, но и распространять. Вот почему г-н Панкук, приобретший права на издание Вольтера и выкупивший все его неопубликованные рукописи у наследников, счел это предприятие слишком рискованным, даже несмотря на то что императрица Екатерина II предлагала ему печатать книги в России. Бомарше убеждал всех в том, что издание произведений самого великого французского писателя столетия в царской империи будет позором для Франции. Он бросился к Морепа и после беседы с ним объявил, что старый министр поддержал его. На самом же деле, Морепа, боявшийся навлечь на себя недовольство и парламента, и духовенства, сказал своему посетителю следующее:

«Я знаю лишь одного человека, который бы решился попытать счастья в подобном предприятии.

— Кто же он, господин граф?

— Вы!

— Да, господин граф, я, наверное, решился бы на это; но после того, как я вложу в это дело весь свой капитал, духовенство пожалуется парламенту, издание будет приостановлено, издатель с наборщиками заклеймены, и позор Франции станет еще более полным и ощутимым».

Гюден, а именно ему мы обязаны описанием этой встречи, уверял, что Морепа пообещал Бомарше покровительство короля в этом предприятии, которое могло прославить его правление, снискав ему уважение всех образованных людей.

И хотя сегодня мы можем усомниться в том, что Морепа столь решительно поддержал проект Бомарше, тем не менее у нас есть основания предполагать, что этот старый вольтерьянец не был против этого предприятия, поскольку осуществлялось оно при постоянном содействии начальника почтового ведомства.

Несмотря на то что он был занят множеством других дел, Бомарше без промедления приступил к реализации своего проекта, основав в 1779 году «Философское, литературное и типографское общество» — общество, которое состояло «из него одного», но в котором он скромно отвел себе должность парижского корреспондента.

За 160 тысяч ливров он выкупил у Панкука все неопубликованные произведения Вольтера, даже не ознакомившись с их содержанием, а между тем кроме «Фрагментов» жизни Вольтера там не было ничего интересного. В Англии он закупил два комплекта лучшего типографского шрифта того времени — «баскервиля», что обошлось ему в 150 тысяч ливров. Он отправил в Голландию специалиста для освоения технологии изготовления самой лучшей бумаги и купил в Вогезах три бумажные фабрики.

Из осторожности он решил устроить типографию за пределами Франции и добился согласия маркграфа Баденского на размещение своего типографского оборудования и обслуживающего его персонала в старинном и давно заброшенном форте Кель, расположенном на немецком берегу Рейна как раз напротив Страсбурга. Маркграф, правда, поставил Бомарше условие — вымарать из «Кандида» оскорбительные пассажи в адрес немецких принцев вообще и семейства Тун-дер-тен-Тронк в частности, но получил на это следующий довольно дерзкий ответ:

«Уродование произведений известного человека не в наших силах, буде даже на то наше желание. Хотелось бы вам напомнить, что одним из условий, при которых нам продали рукописи, было не допускать никакого своеволия в отношении трудов великого человека. Европа ждет, что мы представим его ей целым и невредимым, а если мы начнем выдирать у него черные или седые волосы, в зависимости от желания того или иного моралиста, то в результате он окажется лысым, а мы разоримся… Г-н де Вольтер, первая величина нашего столетия, имел собственные воззрения, каковые выражал со смелостью, присущей философам, и с тем изысканным вкусом, образцом которого он всегда являлся. Какое же в этом может быть богохульство? Он высказал свое мнение обо всех правителях и всех философских школах, и его главным принципом, который он проповедовал, была всеобщая терпимость. У этого великого человека ничего нельзя отнять без ущерба для единого целого…»

Поскольку маркграфу Баденскому открытие типографии в его владениях было более чем выгодно, он в конце концов принес свои принципы в жертву финансовым интересам. Бомарше, несмотря на свои благородные заявления, поступил так же, хотя никогда в том не признавался: в обмен на субсидии он согласился на все купюры, которые потребовала сделать Екатерина II в ее переписке с Вольтером.

Не зная ни типографского дела, ни издательского, Бомарше осваивал их параллельно с профессией арматора. Два издания, которые он планировал выпустить, в общей сложности насчитывали 162 тома при тираже каждого в 15 тысяч экземпляров. Следовательно, предстояло напечатать и распространить 2 миллиона 500 тысяч томов.