Осип Осипов - Путь ученого

Николай Егорович искал квартиру недолго.

Как-то шел он по Мыльникову переулку и увидел на чугунной решетке белый билетик: «Сдается квартира из семи комнат».

Николай Егорович вошел во двор, весь заросший пахучей желтой ромашкой. За решеткой высились серебристые тополя и виднелись густые кусты сирени.

Квартира оказалась не слишком удобной, все комнаты были проходные, но Николаю Егоровичу понравилось, что окна кабинета выходят во двор. Значит, будет тихо и удобно заниматься. В саду смогут гулять Леночка и Анна Николаевна. Недалеко Чистые пруды. Анна Николаевна сможет сидеть там на скамейке и смотреть на детей, гуляющих с нянями.

Так Николай Егорович поселился в Мыльниковом переулке, где и прожил до своей кончины.

Комнату Лены Николай Егорович устроил около своего кабинета. Он трогательно заботился о дочке и очень болезненно переживал все, что касалось ее.

Один раз Леночка каталась во дворе с горы, и ее подшиб какой-то мальчишка. У девочки из верхней губы брызнула кровь. В это время как раз возвращался домой Николай Егорович. Увидев окровавленную дочку, он смертельно испугался и потащил ее домой.

— Убили, изуродовали девочку! — не помня себя, кричал он в полном отчаянии.

Потом уткнулся головой в косяк двери и зарыдал.

Послали за соседом-доктором. Тот старался успокоить Николая Егоровича, уверяя, что рана пустяковая, все пройдет, ничего не будет заметно, но Николай Егорович едва решился взглянуть на Лену.

В этот вечер он уже не мог работать. То сидел на диване, то подходил к спящей дочери и долго смотрел на нее…

После переезда на новую квартиру вся семья Жуковских и Микулиных, по обыкновению, собралась в Орехове. Но время было невеселое. Газеты приносили тревожные известия о восстаниях крестьян, о забастовках, об организуемых полицией еврейских погромах.

Недавно окончилась война с Японией. Царская Россия потерпела полное поражение. В Цусимском бою погиб сын Ивана Егоровича мичман Жорж. Год тому назад Жорж приехал в первый раз в Орехово, ходил с Николаем Егоровичем на охоту, принимал участие в прогулках, пикниках. Всем он очень понравился, особенно своим молоденьким двоюродным сестрам — Кате и Вере.

Последнее письмо Жорж прислал с острова Мадагаскар, где останавливалась эскадра вице-адмирала 3. П. Рожественского.

В Цусимском проливе, встретившись с японцами, необученная, неподготовленная к бою эскадра погибла.

Затонул и броненосец «Князь Суворов», на котором был молодой Жуковский…

Зимой 1905 года Николай Егорович часто оставался дома и работал у себя в кабинете. В университете и Техническом училище занятий почти не было из-за студенческих волнений.

С каждым днем положение становилось напряженнее.

В декабре началась в Москве всеобщая забастовка. Носились слухи, что готовится вооруженное восстание.

Николай Егорович не мог работать. В страшном волнении он ходил по кабинету.

Пришел сосед и объявил, что на Пресне рабочие построили баррикады, началась стрельба.

— Уберите куда-нибудь ваши охотничьи ружья, Николай Егорович, говорят, будут ходить по домам с обыском, отбирать оружие, — посоветовал он.

Николай Егорович положил охотничье свидетельство в старый, почерневший ягдташ, который висел на оленьих рогах над диваном. Дробь и порох унесли и спрятали в дровяной сарай.

Ночью Москва погрузилась в полнейшую темноту. Фонари на улицах не горели, конки не дребезжали, даже извозчики не показывались. Лишь изредка слышались далекие гулкие выстрелы.

Николай Егорович не ложился спать. Он ходил по комнате, держа в руках старый медный подсвечник с оплывшей свечой. От его высокой фигуры по стенам скользили причудливые тени.

Среди ночи раздался тихий звонок: прибежал один молодой доцент-еврей. Он испугался погрома и преследований полиции. Николай Егорович распорядился постелить ему постель в кабинете, а сам продолжал ходить из одной комнаты в другую, прислушиваясь к выстрелам, грохотавшим уже совсем близко.

Утром испуганная горничная шепотом сообщила:

— У нас на заднем дворе студенты через забор прыгают и за сараем прячутся.

— Открой скорей дверь в сенях, — взволнованно сказал Николай Егорович, — пусть спрячутся! За ними, наверно, полиция гонится.

В эти тревожные дни к Николаю Егоровичу все время заходили студенты узнать, не надо ли ему чего-нибудь. Они рассказывали о боях на Пресне, о том, что рабочие после героического сопротивления разгромлены Семеновским гвардейским полком, переброшенным из Петербурга.

Николай Егорович все время стремился пойти в университет и в Техническое училище. Тайком от родных он вышел на улицу и сел на первого попавшегося извозчика.

Подъезжая к университету, Николай Егорович увидел толпящихся студентов. Всюду мелькали фуражки городовых. Он слез с саней, машинально сунул извозчику серебряный полтинник и пошел к чугунной калитке. Ему загородил дорогу городовой:

— Не велено пущать! Проходи, проходи!

— Как же меня не пускать? Я Жуковский, профессор, — взволнованно протестовал Николай Егорович.

— Проходи, проходи! — басил городовой.

Николай Егорович беспомощно оглянулся, но в это время несколько студентов оттиснули от него городового, и он прошел в калитку.

Университет был переполнен студентами. В большой аудитории собралась сходка. Обсуждали бои на Пресне, протестовали против ввода полиции в университет.

Когда студенты увидели Жуковского, они со всех сторон бросились к нему:

— Николай Егорович, как вы сюда попали? Скорее уходите! Университет окружила полиция!

Сгрудившись вокруг Жуковского, они проводили его сквозь ряды полицейских за ограду и усадили на извозчика.

…Затихли выстрелы, умолкли пылкие речи на студенческих сходках. Реакция торжествовала победу.

Увидевшие зарю новой жизни люди оказались опять в потемках. Но они верили, что это уже ненадолго. Рабочий класс под руководством большевиков готовился к решительным боям, и гениальный стратег революции Владимир Ильич Ленин намечал путь к победе.

Несмотря на все треволнения, Николай Егорович старался почаще бывать в Кучине. Там он неутомимо ставил многочисленные опыты в новой аэродинамической трубе.

Энергично работали под его руководством и студенты в университетской лаборатории. Старая труба оказалась мала, построили большую круглую, поместив ее в вестибюле нового здания университета, на верхней площадке лестницы.

Николай Егорович придавал большое значение широко поставленным опытам; за редким исключением, они подтверждали уже найденную и разработанную им теорию явления.

Так было и при открытии им знаменитой теоремы, носящей его имя, дающей ответ на вековой вопрос — отчего летает птица?