Ольга Грейгъ - Черчилль-Мальборо. Гнездо шпионов

Оставив резиденцию военного министерства, Уинстон вместе с семьей обосновался в квартале Саут Кенсингтон, по адресу: Кромвель-роуд, 41, напротив Музея естественной истории.

В политических верхах по-прежнему были живы предубеждения, враждебность и злоба по отношению к Черчиллю. Выступления Уинстона в палате общин, о чем бы он ни говорил, принимались враждебно. Все это вызывало тревогу, погружая политика в стрессовое состояние.

В июле 1917 года наконец произошел перелом ситуации; фортуна вновь повернулась лицом к внуку Мальборо. Премьер-министр Ллойд Джордж, сменивший на этом посту лорда Асквита, рассудил, что «целесообразнее было бы заручиться поддержкой Черчилля, нежели внести его в список своих врагов», предложил тому пост министра снабжения армии. На все негодующие возгласы консерваторов Ллойд дал ответ, объяснив, что этот министерский портфель не давал своему владельцу большой власти, а главное, новый министр не являлся членом военного кабинета.

Дэвид Ллойд Джордж, 1-й граф Дуйвор, виконт Гвинед (1863–1945) – британский политический деятель, последний премьер-министр Великобритании от Либеральной партии (1916–1922). Выходец из валлийской семьи (единственный британский премьер валлийского происхождения), изучал право и работал адвокатом в Лондоне. Вступив в Либеральную партию, был избран депутатом парламента в 1890 г. С 1905 г. – член правительства, с 1916 г. – премьер-министр.

Возглавлял британскую делегацию на переговорах с Германией, подписал Версальский мир. В 1921 г. участвовал в переговорах, приведших к созданию независимого ирландского государства. В 1922 г. ушел в отставку.

Во время Второй мировой войны после капитуляции Франции был одним из сторонников заключения мира между Англией и Германией.

Созданное в 1915 году и поначалу возглавляемое Ллойдом Джорджем министерство снабжения армии отвечало за ключевой сектор вооружения. Возможно, став премьер-министром, Джордж понял, что на посту министра снабжения армии должен стоять человек «новой формации», новых принципов, вернее, беспринципный и безжалостный. Отчего такой вывод? Весной 1917 года Черчилль неоднократно заявлял: «Машины могут заменить людей. Различные механизмы способны сделать человека сильнее, служить опорой венцу творения»; он настаивал, чтобы в стране было налажено массовое производство новых видов техники: танков, самолетов и химических снарядов. И когда Красный Крест высказал предложение запретить использование отравляющих веществ, именно Черчилль проявил наибольшую агрессию, отстаивая свою точку зрения. Уинстон – отец семейства, ни разу за свою жизнь не выдавивший даже зубную пасту на щетку, – был немилосерд по отношению к другим двуногим; «человеколюбивый» британец считал, что именно отравляющие вещества – залог успеха Британии в войнах. Известно, что еще в Дарданеллах он намеревался пустить их в ход, но, к счастью, британцы тогда получили по заслугам и не успели применить грозное оружие.

«Лишь в изобретательных умах двух гражданских активистов правительства – Ллойда Джорджа и Черчилля – без конца роились идеи о том, как дать новый толчок войне», – подмечают многие авторы.

Благодаря их целенаправленной активности Великобритания «превратилась в один большой склад оружия, готовясь к тотальной войне». В силу чего возникали насущные вопросы, которые пришлось решать, – вопросы, лежащие в плоскости экономики и человеческих взаимоотношений. Обратимся к биографам и знатокам британской истории. «В отношении рабочего класса предстояло решить две основные, взаимосвязанные задачи. Для того чтобы не препятствовать призыву мужчин в армию и в то же время обеспечить нужды производства, руководителям заводов пришлось наряду с профессиональными рабочими нанять неквалифицированных новичков, как мужчин, так и женщин. Такую практику и стали называть „разбавлением“. Количество женщин, занятых в производстве боеприпасов, с 200 000 в 1914 году увеличилось до одного миллиона в 1918 году. А их заработная плата принципиально была значительно ниже заработной платы мужчин».

Как видим, едва зашла речь о финансовой выгоде семейных кланов, как всегда прикрывающихся национальными интересами, как мужи семейств придумали применить «трудовую повинность» для женщин. Недавний «половой шовинист» и противник суфражисток Черчилль, категорично выступавший против предоставления женщинам даже права голоса, с открытым сердцем отправляет их в тяжелую промышленность, к железным станкам и к колбам с химпрепаратами.

Черчилль стал собирать у себя в министерстве представителей женских профсоюзов, излагая им планы относительно будущей организации женского труда. Он заявлял:

– Мы пионеры в области женской занятости в промышленности и даже в военном производстве. Пришло время определить принципы, которыми грядущие поколения будут руководствоваться, используя женский труд в промышленности.

Ныне подобные фразы ни у кого не вызывают эмоций; но в первой трети XX века, когда женщина оставалась истинной хранительницей очага, а заработком средств на содержание семьи и детей занимались почти исключительно мужчины, подобные речи были нонсенсом. Важно добавить, что этот же аспект– использование женского труда и женского политического ресурса – станет приоритетным у большевиков, заполонивших несчастную Россию, прибывавших в 1917 г. со всей Европы и даже из заокеанской Америки. И если главным идеологом «нового пользования женщин» в Британии станет Уинстон Черчилль, то в Советской России – внук Сруля Мойшевича Бланка Владимир Ильич Ленин, издавший всевозможные декреты, которые загоняли женщину на производство, а позже – ив окопы.

Наконец в руках у союзников оказалось два стратегических козыря: с одной стороны, в войну вступили Соединенные Штаты, и в скором времени ожидалось прибытие в Европу значительного контингента американских солдат, с другой стороны, с появлением новой военной техники основная ставка делалась именно на нее, а не на солдат.

О том, что союзники не собирались выполнять свои обязательства, свидетельствовала реакция британского правительства на Февральскую революцию в России. 21 марта 1917 года министр иностранных дел А. Д. Бальфур заявил на заседании имперского военного совета: «Если удастся создать абсолютно независимую Польшу., то можно будет отрезать Россию от Запада. Россия перестанет быть фактором в западной политической жизни или почти перестанет». Чтобы так и сбылось, английская дипломатия и разведка стали предпринимать самые активные усилия, чтобы добиться отделения национальных окраин от России и создать пояса так называемых независимых государств, отделяющих нашу страну и от Западной Европы, и от Южной Азии. Черчилль активно поддерживал эти действия, ставя во главу угла интересы британской короны; хотя отдельные западные историки пытаются доказать, что потомок Мальборо стремился помочь погибающей стране, призывая соотечественников воевать на стороне Белой армии, имеющей целью восстановить царскую власть.

Читать дальше