Ольга Грейгъ - Черчилль-Мальборо. Гнездо шпионов

– В общем, можно смело делать вывод, что все войны и финансовые катаклизмы управляемы…

– Конечно. Кстати, Баруха следует назвать учителем Черчилля.

– Вот как?

– Бернард Барух напрямую причастен к так называемой Великой депрессии 1929 года, захлестнувшей Америку. Прежде чем обвалить американскую экономику, он подготовился: в 1928 году он продал все свои акции и на вырученные деньги купил облигации. А 24 октября 1929 года, в знаменитый «черный вторник американской биржи», Барух появился в зале биржи вместе с Уинстоном Черчиллем. Они наблюдали обвал американского фондового рынка: один – с замиранием сердца, другой – с выражением превосходства. Бернард Барух появился на бирже лишь затем, чтобы продемонстрировать Черчиллю свою власть над рынком. Он показал, кто главный в экономике любой из ведущих стран.

– А ведь Черчилль с 1924 года был канцлером казначейства в правительстве Стэнли Болдуина. Пребывая на посту он руководил возвращением британской экономики к золотому стандарту. Действия Черчилля оказались неудачными и привели к дефляции, экономическому спаду и массовой безработице в стране.

– А вот «одинокий волк Уолл-стрит» Барух знал, как прибрать к рукам золото и серебро. В сговоре с президентом Франклином Рузвельтом он провел девальвацию и скупку золота, завладел еще и 1/3 известных в то время в мире запасов серебра.

– Да, стоило бы многочисленным биографам Черчилля присмотреться к сотрудничеству этого финансового гения с британским политиком.

В июле 1919 года в британском парламенте был сделан запрос правительству по поводу английской политики в отношении большевиков, и военный министр У. Черчилль дал такое разъяснение:

– Меня спрашивают, почему мы поддерживаем адмирала Колчака и генерала Деникина, когда первый министр Ллойд Джордж придерживается мнения, что наше вооружение было бы актом величайшей глупости. Я отвечу парламенту с полной откровенностью. Когда был заключен Брест-Литовский договор, в России были провинции, которые не принимали участия в том постыдном договоре, и они восстали против правительства, его подписавшего. Позвольте мне сказать вам, что они образовали армию по нашему наущению и, без сомнения, в значительной степени на наши деньги. Такая же помощь являлась для нас целесообразною военною политикой, так как если бы мы не организовали этих русских армий, германцы захватили бы все ресурсы России и тем ослабили бы нашу блокаду.

А когда отдельные члены английского парламента выразили опасение, как бы эта временная помощь не обошлась бы Англии слишком дорого в денежном эквиваленте, Черчилль прибавил:

– Эти посылаемые снаряды являются избытком запасов английской армии; продать этот избыток на рынке нельзя, если же хранить снаряды в Англии, то парламенту придется ассигновать деньги на постройку сараев и нанимать присмотрщиков за хранением, а потому такая посылка снарядов не может считаться убыточной для английской нации.

В своих многотомных мемуарах, в частности в книге «Как я воевал с Россией», Черчилль упоминает, что «Накануне рождества Колчак, все еще номинальный правитель Сибири, находился в своем поезде в Нижнеудинске, приблизительно в 300 милях к западу от Иркутска. Он вез с собой, в другом поезде, императорскую казну, состоявшую, во-первых, из слитков золота стоимостью в 650 млн. руб. и, во-вторых, из различных драгоценностей и ценных бумаг (уже значительно обесцененных) на 500 млн. руб.». После выдачи союзниками Верховного правителя А. В. Колчака большевикам, «судьба золота и других драгоценностей покрыта тайной». «По всей вероятности, – рассуждает дальше У. Черчилль, – большая часть их попала в руки советского правительства, но нет данных, позволяющих предположить, что они получили все. Шесть месяцев спустя министр финансов правительства Врангеля начал неприятные запросы о миллионе долларов золота, которые по слухам поступили в один из банков в Сан-Франциско. Однако врангелевское правительство слишком мало оставалось у власти, чтобы выяснить, в чем дело». Добавлю: Черчилль «скромно» промолчал, какое количество русского золота попало в закрома британских банков; остальное богатство было распределено между чехами, американцами, японцами и яростно дерущимися за власть большевиками.

Затяжная междоусобная война в России была очень прибыльна для английской финансовой аристократии. На поддержание ее английским правительством было истрачено 58 000 000 фунтов стерлингов, из них 50 000 000 было записано за Россией как долг за доставленные снаряды, 750 000 фунтов стерлингов – за продукты для русской армии и остальные 1 295 000 фунтов стерлингов – на содержание английских морских и военных сил в России.

Белую русскую армию союзники поддерживали, пока на фронте не была сломлена Германия. И как только Германия капитулировала, союзники незамедлительно кинули на произвол судьбы руководителей белых армий, и стали оказывать поддержку большевикам. В момент наступления Юденича на Петроград англичане отказали ему в поддержке, и генерал от инфантерии, один из самых лучших генералов времен Первой мировой Николай Николаевич Юденич, лишенный боеприпасов и предоставленный самому себе, потерпел поражение. Среди прочих «союзники» сдали большевикам А. В. Колчака. Английский журналист Филипп Прайс напишет:

«Как человек, проживший четыре года в России и видевший страдания русского народа, я категорически заявляю, что анархия и голод теперь, в 1918 году, царящие в России, суть последствия преднамеренной работы европейских правительств, и в этом отношении английское правительство, а равно и германское, вели себя, как коршуны одной и той же стаи, и то, что Германия делала на Украине, Англия делала то же самое в Сибири и к востоку от Волги».

Разрушение России, истребление русского и других народов Российской империи имело глубокий смысл для финансовых и политических недругов. В то время, как британские деятели обогащались, сама Британия утрачивала свои позиции.

Великобритания, которой еще совсем недавно принадлежала руководящая роль в регулировании потоков торговли, больше не могла препятствовать проникновению американских товаров на рынки европейских стран. Под напором США Лондон терял позицию за позицией, и вскоре он перестал оставаться расчетно-финансовым центром, через который производилась значительная часть международных внешнеторговых операций.

Развязывая Первую мировую войну, спонсируя так называемую русскую революцию 1917 года и Гражданскую войну в России, монополисты Англии и США, Германии и Франции вели борьбу не только за свое место в послевоенном мире, но в первую очередь – за свою долю сверхприбылей, за мировое господство своих монополий.