Альф Якобсен - Линкор «Шарнхорст»

«Как ты думаешь? Как ты думаешь, что это значит?»

Мне было примерно двадцать пять лет, и я вовсе не был суеверен, хотя и понимал, что в таком забытом богом месте может произойти что угодно. Я был молод, силен, неплохо сложен и полон жажды жизни. Однако именно в тот момент я очень устал и от мороза даже не чувствовал пальцев на ногах. Тем не менее я пересилил себя и, стараясь изобразить большую радость, сказал: «Миккель, это упала звезда. И это к большой удаче…»

Я почувствовал, как под ногами завибрировала палуба — это капитан Ян Лоэннехен увеличил скорость, и дизельный двигатель мощностью 2000 л. с. заработал почти на полных оборотах. Корпус судна, выкрашенный в белый цвет, сразу накренился. Ветер был довольно сильный, и нам предстояла трудная ночь. Однако я вспоминал упавшую звезду, промелькнувшую над горой Лаксефьель, и надеялся на лучшее. Меня постигло слишком много неудач. Мне почему-то казалось, что на этот раз Всемогущий будет на моей стороне.

Я убеждал себя, что любой тяжкий труд должен быть обязательно вознагражден. Я имел полное право рассчитывать на положительный результат благодаря коммандеру Маркусу Йонсену и контр-адмиралу в отставке Кьеллю Притцу, а также поддержке Ярла Йонсена и возглавляемого им Исследовательского института вооруженных сил. Отдел подводной войны института несколько лет участвовал в выполнении крупного и весьма секретного военного картографического проекта. Однако одно из направлений проекта не скрывалось — тщательное обследование дна Норвежского и Баренцева морей, которое проводилось в интересах как самой Норвегии, так и ее союзников. Цель этого обследования тоже была известна — точные карты морского дна были необходимы для прокладки курса при плавании под водой. Новые карты были нужны прежде всего подводным лодкам, чтобы в конечном итоге ввести эти данные в компьютерные системы навигации и управления. Это был долгосрочный и трудный проект, дня его выполнения была нужна такая аппаратура, как сонары с боковым обзором и многолучевые эхолоты. Я полагал, что военные версии этих карт, имеющие разрешение в несколько метров, никогда не будут доступны всем желающим. Однако для применения в гражданских целях предполагалось подготовить и другие, менее точные карты. Таким образом, впервые был предпринят точный обмер морского дна, что было очень важно для рыболовного промысла, шельфовой добычи нефти и вообще для морского транспорта.

На основе проведенного анализа автор проложил курс для исследовательского судна «Свердруп-II», который должен был пройти через самые перспективные участки поиска. Сонар с боковым обзором выявил на дне много разнообразных объектов. Наиболее вероятной считалась точка, расположенная поблизости от «зацепов Финдуса»; на карте она помечена свастикой.

Летом 2000 года Исследовательский институт приступил к реализации важной программы в рамках проекта. С помощью оснащенного новейшей техникой исследовательского судна «Свердруп-II», имевшего возраст десять лет и водоизмещение 1400 тонн, должно было быть проведено обследование дна Баренцева моря; кроме того, планировались испытания нового, низкочастотного сонара с дальностью действия более 5000 метров. Сроки выполнения программы были довольно сжатыми, объем работ большой, район обследования простирался далеко на восток. Несмотря на все это, Йонсен и его коллеги великодушно согласились принять мое предложение. Я провел на карте линию, которая проходила через пять из шести наиболее перспективных участков в районе между 72 и 73° N. При скорости буксировки нового сонара с боковым обзором со скоростью в 6–8 узлов охватывалась большая территория к северо-востоку; при этом в течение 16 часов заодно просматривалось и около 80 % площади намеченного мною участка. Так что одним выстрелом можно было убить двух зайцев. Я получал возможность найти, наконец, решение своей задачи, никак не влияя на сроки выполнения программы.

То лето я проводил на полуострове Ютландия, в Дании, много ездил на велосипеде, по одну сторону от меня были дюны, а по другую — голубая поверхность моря. Однако мысли мои были совсем в другом месте. Где-то к северу от Нордкапа «Свердруп-II» шел на восток, пересекая участок, о котором я только и думал последние три года. Что обнаружат исследователи? Такое же голое, плоское, необозримое морское дно, которое видели мы? Однако я отгонял такие мрачные мысли и продолжал крутить педали. И наконец в один жаркий июльский день, когда я сидел в тени маяка Скаген, меня позвали к телефону. Они что-то нашли! Было записано несколько интересных эхо-сигналов, однако нельзя было понять, что они означают. Надо было обработать эти данные на компьютере. Однако они были обнадеживающими. По крайней мере девять из отраженных ото дна сигналов заслуживали более внимательного изучения. Я так бурно радовался, что датчане наверняка восприняли меня как очередного сумасшедшего норвежца, но мне было все равно. Я бросился на песок и начал кататься от восторга.

В августе я несколько раз встречался со специалистами из Исследовательского Института. Мне дали распечатки архивных компьютерных файлов; эхо-сигналы, о которых мне сообщали, представляли собой маленькие, бесформенные точки, похожие на мушиные следы. Все вместе мы изучали карты, пытаясь понять, что обозначают темные тени и углы, под которыми они были видны. Как раз в это время проводились работы по спасению российской подводной лодки «Курск», и поэтому «Свердрупу» пришлось заняться участком, расположенным несколько западнее. Этот участок был прочесан несколько раз, причем использовались оба вида аппаратуры — сонар с боковым обзором и многолучевой эхолот. Один из отраженных сигналов привлек особое наше внимание; источником этого сигнала был крупный, бесформенный объект, лежавший на дне примерно в 66 милях к северо-востоку от Нордкапа. После обработки и увеличения записи выяснилось, что это вполне мог быть и корабль — но того ли он размера? Длина «Шарнхорста» от форштевня до кормы составляла 230 метров, в то время как длина обнаруженного объекта не превышала примерно 150 метров. Длина самых крупных судов типа «Либерти», торпедированных в этом районе во время войны, была значительно больше 100 метров. Может быть, мы обнаружили одно из таких судов, которое, развалившись на части, дало эхо-сигнал, соответствующий более крупному кораблю? А может быть, это останки U-28 и «Оливковой ветви», которые пошли на дно практически рядом во время Первой мировой войны? Я не знал, что думать. Скептики говорили мне: «Это просто подводная скала. Огромный кусок норвежского гранита, лежащий на глубине 300 метров, — памятник истраченным Альфом Якобсеном деньгам».