Вальтер Запашный - Риск, борьба, любовь

— Как это — не интересны?! Они уедут в Москву, а нам опять ловить собаки воровать лошадей?!

Тут мой служащий скорчил такую мину, словно, сам не ожидая, выболтал святую тайну. Николаев же покраснел, будто его ошпарили.

— Как красть лошадей? Как ловить собак? — не понял блондин.

— Видите ли, — пояснил я, — были у нас здесь такие черные дни, когда хищники неделями голодали.

— Да и сейчас не лучше, — к возмущению Николаева соврал Ионис.

Я посмотрел на директора цирка. Он всячески подавал мне знаки, чтобы я прекратил этот дурацкий разговор.

— Ты не прав, Ионис, — сказал я. — Товарищ Николаев старается изо всех сил, да толку мало. В городе постоянные перебои с мясом.

— Дай ты гостям отдохнуть! — не выдержал Николаев. — Вот смола, пристал со своим мясом! Борис Эдуардович, Виктор Викторович, пойдемте, я все объясню.

Не слушая его, блондин возмущенно спросил:

— Как перебои с мясом?! А нам почему не сообщали?!

— Ионис, дорогой мой, — подмигнул я служащему, — пора кормить животных.

— Ладно, покормлю, — обиженно согласился Ионис и скрылся на конюшне.

Кажется, он не понял, почему я напоминаю ему о его обязанностях. Ионис очень гордился тем, что никогда ничего не забывает и не получает замечаний:

— Иди, иди, Ионис, — мягко повторил я.

— Сообщали, и много раз сообщали, — горячился между тем Николаев. — У нас хищников без малого пять десятков голов, а главк даже деньги на корма не перечислял. А вас, вот видите, и поставить об этом в известность не сочли нужным. И что Вальтеру делать оставалось, если не было в городе мяса — и все тут. Для детских садов и то не было! Хотя на кой черт детским садам мясо?!

Увидев, что директора заносит, я счел своим долгом вмешаться.

— Коля, я кивнул на Николаева, — сто раз ходил ко второму секретарю обкома. А тот заявил, что животных надо отправить из Иванова.

Наши гости искоса взглянули друг на друга, и я вдруг понял, что они полностью в курсе наших проблем.

— А почему ходите ко второму секретарю, а не к первому? — задал неожиданный вопрос блондин.

— Потому что за обеспечение отвечает второй, — терпеливо, как ребенку, объяснил Николаев.

Афанасьев пошамкал губами и, дернув бровью, протянул как-то неопределенно:

— Да-а-а, времена… Ну, что делать? Разберемся и с секретарем. — И повернувшись ко мне, закрыл тему: — Пойдем, дорогой мой, посмотрим на твоих животных.

И мы пошли на конюшню.

Теснясь в коридорчиках между клетками, мы добрались до конца тигрятника, по дороге осмотрев всех животных. Виктор Викторович вышел из этого лабиринта бледный. Близость хищников, в ожидании кормления мечущихся по клеткам и бьющихся о решетки, напугала его.

— Ну, ты и нагородил, — сказал Афанасьев. — Черт ногу сломит в твоем хозяйстве.

— А как же? — ответил я. Смешанная группа. Все должны видеть друг друга. Я еще сюда лошадь поставлю, чтобы хищники ее видели, а она — их.

— Лошадь — это замечательно, — задумчиво протянул Афанасьев. — Я пытался свести лошадь со львами, но львица убила ее.

Вместо ответа я крикнул в пространство:

— Ионис! Пора кормить!

— А вы что же, собаками кормите? — вдруг забеспокоился блондин. — Как же вы можете, Вальтер Михайлович?!

— А я не смотрю. Это работа Иониса. Он мужик крепкий.

Ионис, хорошо слышавший наш разговор, отозвался из темноты:

— Вальтер, что льву давать? Живой корм или мясо?

И не успел я обрадоваться понятливости моего помощника, как блондин завопил, прижимая к груди портфель:

— Не надо живой корм! Не надо, умоляю вас! Дайте мясо!

— Давай мясо, раз гости просят, — распорядился я, в знак одобрения незаметно поднимая большой палец, — хотя у нас его мало.

А мой собеседник, внезапно заторопившись, стал трясти мне руку, приговаривая:

— У вас, Вальтер Михайлович, удивительно интересная жизнь!

Затем он бросился к Ионису, стал трясти руку и ему, всем своим видом подчеркивая, что жмет руку рабочему:

— Вы отличный помощник!

Ионис все прекрасно понял и драматически произнес:

— Тронут вашим особым вниманием!

Втянув голову в тощие плечи, блондин, опасливо озираясь, ринулся к выходу. Мы с Афанасьевым едва поспевали за ним.

Во дворе гости откланялись, пообещав вернуться через пару часов.

Проводив членов комиссии, я отправился переодеваться. В коридоре меня поджидал Николаев.

— Как ты думаешь, понравилась этой хитрой лисе твоя работа? — спросил он.

— А ты как думаешь? — ответил я вопросом на вопрос.

— Думаю, да. Виктор Викторович, тот точно в диком восторге. Даже скрыть не мог. Как на иголках сидел.

Я рассмеялся и рассказал директору, как блондин упал, когда Ампир схватил меня лапой.

— А почему так поспешно ушли? — вдруг посерьезнел Николаев.

— Может, куда нужно срочно! — весело отозвался я.

— Точно, наложили небось в штаны, увидев твою работу, — развеселился и директор.

Часа через два Афанасьев вновь появился в цирке. Но уже без сопровождающего.

— А где Виктор Викторович? Мы что, будем продолжать просмотр без него? — сразу же спросил я.

— Поди сюда, мой мальчик, — по-отечески обратился ко мне Афанасьев. — Нам нужно поговорить с тобой без посторонних. Потому я и пришел один.

На носу у старика выступили капельки пота, свидетельствующие о том, что он нервничает.

— Давай-ка пройдемся, — предложил он. И мы вышли в фойе.

— А ваш товарищ не будет вас искать? — поинтересовался я.

— Пусть ищет, — махнул рукой Афанасьев. — Наш разговор его не касается. И вообще будь с ним поосторожнее.

При этих словах я насторожился: гость начинал свою игру.

— Мы оба с тобой артисты, — с пафосом произнес он. — Я — в прошлом, ты — в настоящем. Было время, когда и я тоже был молод и силен. Женщины меня на руках носили. — И он поднял руки, словно держал ребенка.

«Вот почему ты такой поношенный!» — подавив улыбку, подумал я. Поднял глаза и увидел, как внимательно Афанасьев следит из-под бровей за моей реакцией. Заметив, что я смотрю на него, он отвел взгляд и вновь заговорил:

— Жизнь такая штука, что не каждый может понять ее суть. И далеко не каждому дано достичь того, чего он хочет. И чего он стоит. — Старик сделал многозначительную паузу. — Даже очень способные люди могут не пробиться в жизни. Все зависит от того, сориентируется человек вовремя или нет.

Я не перебивал, стараясь вникнуть в тайный смысл этой сомнительной речи.

— Понимаешь, — Афанасьев решил прямо перейти к делу, — вот мы приехали и посмотрели на твои успехи. Ты, может быть, не знаешь, что вокруг тебя и твоей работы плетется в кулуарах всякая всячина. Это все, конечно, мерзко и глупо. Но люди есть люди. Многие тебе завидуют.

— Но чему? — не выдержал я.

— Чему завидовать? — Скажешь, нечему завидовать? — хитро спросил Афанасьев. — Да хотя бы тому, что ты молод, а уже получил возможность создавать аттракцион. Другие всю свою жизнь этого добиться не могут. Я молча кивнул, хотя прекрасно понимал, кто мешает этим «другим». Но я уже устал от бесполезной борьбы, от бесконечных помех и проволочек. И решил не строить из себя героя.